Дурак на холме - Дмитрий Андреевич Мажоров
Осенью всегда зябко, поэтому нужно хорошенько завязать шарф и надвинуть шапку пониже, на глаза, чтобы не простудиться. Мама идет рядом, и каблуки ее осенних сапог негромко стучат. Леша старается широко ставить ноги, но ему всего восемь — через несколько метров он сбивается и снова на каждый мамин шаг у него получается два. У мамы черные кожаные перчатки, приятно пахнущие и удивительно мягкие на ощупь. Если бы не было так холодно, можно было бы снять свои, шерстяные, с дыркой в подкладке, куда постоянно проваливается палец, чтобы взять маму за руку и почувствовать прохладное прикосновение. Но Леша знает: руки сразу замерзнут, и тогда придется останавливаться, дышать в перчатки, чтобы они стали теплее, и снова надевать их. Но времени на это сейчас нет, ведь нехорошо заставлять ждать преподавательницу по английскому.
Целый день шел дождь, поэтому идти приходится быстро, но осторожно. Хоть на ногах и резиновые сапоги, глубокие лужи лучше обходить. Особенно после того, как Леша наступил на помойке на ржавый гвоздь, продырявил сапог и даже немного проткнул пятку. Пятка зажила быстро, а вот правый сапог стал иногда пропускать воду. Но выкидывать их не стали. Во-первых, новые попробуй еще найди, а во-вторых, эти сапоги были со вкладышами. Вообще, конечно, называть их «резиновые сапоги со вкладышами» — вселенская несправедливость! Ведь каждый нормальный парень знает, что вкладыши — это такие картинки в жвачках. Их можно копить, обменивать, в них можно играть во дворе или в школе. Когда Леша первый раз услышал, что новые резиновики будут со вкладышами, обрадовался необычайно. Но оказалось, что у взрослых вкладыши — это такие толстые теплые носки, которые идут в комплекте с сапогами.
Они уже прошли булочную, из которой вкусно пахло хлебом, и бакалейный, из которого невкусно пахло макаронами и крупами. Справа появились двухэтажные желтые промокшие домики. Говорили, что их построили после войны то ли пленные немцы, то ли пленные японцы, и что у них очень удачные планировки. Лешин одноклассник жил в одном таком доме. Ему повезло: во-первых, лестница в их подъезде вела сразу на второй этаж, где было всего две квартиры — у первых этажей был свой отдельный вход. Ну а во-вторых, из-за того, что стены в домах были толстые, у Антона в дверном проеме был приделан настоящий турник. Родители говорили, что в Лешиной квартире стены картонные, поэтому турник не выдержат, а выдержат только боксерскую грушу на гвозде. Груша с перчатками, конечно, тоже ничего, но ведь на физкультуре надо подтягиваться, а не боксировать. А как тут подтянешься, когда тренироваться негде?
Всю дорогу Леша надеялся, что туман не превратится в скучный мелкий дождь. Наоборот, ему хотелось, чтобы совсем ничего не было видно, как когда у бабушки в ванной вешаешь душ и открываешь на полную горячую воду, и все кругом наполняется паром. И туман словно чувствовал это, он клубился, приятно холодил щеки и нос, и не думал исчезать. Они свернули на перекрестке, и как всегда на том месте, когда надо было уже заходить в дом, воспоминания начинали блекнуть. Леша не помнил, как звали преподавательницу, в каком доме она жила — обычной пятиэтажке или двухэтажном с хорошими квартирами. Ждала ли его мама или уходила на время занятий в магазин. Угощали ли их чаем, если на улице было холодно. Кажется, ребят в группе было трое. Они учили слова по темам и готовили рассказы по картинкам: дом снаружи, дом внутри, отдельно прихожая, спальня, столовая. Когда мама проверяла задания, она всегда удивлялась, как много слов преподавательница дает учить второклассникам: черепица, карниз, конек печной трубы. И что было после занятий, по дороге домой? Ведь они всегда разговаривали о чем-то интересном, но о чем? Сейчас уже не вспомнить.
***
Туман — не такое уж редкое явление осенью, но первый раз он смотрит на него из окна пустой квартиры, в чужом городе, за сотни километров от дома, один.
Леша одним глотком допил остывший чай, поставил чашку и достал телефон.
— Привет, пап! — услышал он веселый голос в трубке.
— Привет, Бублик! — ответил Леша. — Как твои дела?
— Ну, ничего, нормально. Представляешь, у нас тут такой туман, я даже садик не вижу!
— Ого, а у нас тоже. Кстати, я слышал, что в тумане лучше всего видно не с обычным фонарем, а с желтым. Проверим, когда я приеду?
— Давай. А когда ты приедешь?
— Не знаю, надеюсь, что на следующей неделе. Нормально?
— Ага, ладно.
— Ну хорошо. Позови маму.
Леша пошел в комнату и лег на диван.
«Мама, там папа звонит. Когда он приедет, мы будем проверять, как светит в тумане желтый фонарь. Папа говорит, что желтый светит лучше, чем обычный, ты знала?» — услышал он в трубке и улыбнулся.
Московский туман за окном начал таять, превращаясь в привычный осенний питерский дождь.
Увидимся через десять лет
— Уважаемые пассажиры рейса 6185, следующего в Москву, аэропорт Домодедово. Ваш вылет задерживается. Просьба подойти к стойке информации для получения ваучеров на питание.
Саша посмотрел на табло, и хотя рейс был его, следовать предложению невидимой девушки не стал. В столице его никто не ждал, он не опаздывал на стыковку, мостов в Первопрестольной ночью не разводили. Он никуда не спешил, поэтому откинулся на спинку стула, с удовольствием, до хруста потянулся, встал, закинул рюкзак на плечо и двинулся в сторону ближайшего бара. Там он улыбнулся молоденькой официантке, заказал пиво, сел за столик рядом с панорамным окном, сделал глоток из холодного, запотевшего бокала, достал наушники и, отключившись от внешнего мира, стал наблюдать за тем, как самолет выруливает на взлетную полосу.
Очередная кратковременная поездка на малую родину определенно удалась: Саша возвращался с десятилетия выпуска курса. Удивительно, но в отличие от пятилетия, когда не пришел никто, в этот раз народу набралось на целое заведение. По правде, он немного боялся, что не узнает половину из них, но нет. Конечно, девчонки, у многих из которых было по двое, а то и трое детей, уже не были стройными. Да, у некоторых парней пробивалась седина, кто-то начал лысеть, не говоря уже о внушительных животах. Но, черт возьми, это был их курс, их «грядка»!
Суета аэропорта нисколько не мешала Сашиному умиротворенному состоянию и созерцательности настроения. В голове неторопливо сменяли друг друга лица и фразы, случайно подслушанные куски диалогов и
