Однажды в платяном шкафу - Патти Каллахан
– Что случилось, когда Уорни вернулся из школы? Он по-прежнему любил Самшит, или он повзрослел и больше не…?
– Ну что ты! Разве он мог разлюбить Самшит просто потому, что пошел в школу? Они же столько над ним трудились.
– Ну, в рассказе ты через этот момент перескочила.
– Я думала, ты уснул, глупенький.
– Ну да! Как можно уснуть на середине истории? Я был там… с ними. Это не сон, это что-то более яркое и…
– С ними?
– Да. Разве ты так не делаешь?
– Нет… вряд ли.
– Когда я читаю сказку или ты мне ее читаешь, то я всегда в нее погружаюсь.
– Правда?
– Так что произошло, когда Уорни вернулся домой?
– Ну, закрывай глаза и узнаешь, – засмеялась я и прикрыла его глаза своей рукой.
* * *
Джордж откинулся на подушки и вновь оказался рядом с девятилетним Джеком, скучающим по брату, который вот-вот должен приехать на каникулы.
Джек сидел на чердаке, глядя на холмы, за которыми простиралась темно-синяя гладь Белфастского залива, а над ним нависали плоские низкие облака, застилавшие светлое небо.
По лесной просеке, скрытой за высокими деревьями, двигался черный экипаж: отец Джека, Альберт, поехал на причал встречать Уорни. Дома по комнатам и коридорам туда-сюда носились взрослые. На кухне хлопотала мама. Она готовила большой обед в честь возвращения Уорни. Няня Лиззи стелила свежую постель, встряхивая над кроватью большую, как корабельный парус, простыню. Энни выметала из коридора комки коричневой грязи, которые Джек на ботинках принес из сада в дом. Дедушка, живший в гордом одиночестве в верхней спальне, сидел в кресле в библиотеке и читал новости. Дедушка никуда не спешил. Как и подобает министрам, пусть даже отставным, он был воплощением спокойствия и неспешности.
Уорни ждали все, но особенно Джек. Пока брат был в Англии, Джек делал уроки: математику, которую ненавидел больше всего, литературу, которую просто обожал, латынь, греческий язык и историю. А в перерывах продолжал продумывать мир Самшита.
Застыв в ожидании, Джек стоял у чердачного окна и пристально вглядывался в даль залива. Наконец у входа в гавань показался долгожданный паром. На палубе низенького пузатого судна, медленно шедшего к пристани, суетилась толпа пассажиров. Где-то среди них был Уорни. И хотя с такого расстояния его было не разглядеть, как ни старайся, Джек, прыгая от радости, принялся размахивать руками, приветствуя прибытие брата.
Часом позже воссоединившиеся дети стояли на чердаке, в крохотной комнатке.
– Наконец-то ты приехал! – Джек не мог сдержать радость.
За время своего отсутствия Уорни явно подрос. Он еще не успел переодеться с дороги, на нем до сих пор была школьная форма, накрахмаленная, без единой складки.
– Как же я рад вернуться домой! – он сиял от счастья.
– Расскажи мне про все, – начал Джек. – Я хочу знать все.
– Наш директор… – Уорни заговорщически посмотрел на Джека. – Отец Кэпрон, но за глаза все зовут его Стариком. В общем, он читает наши письма перед отправкой, поэтому писать можно было далеко не обо всем. Но давай пока не будем про школу. Расскажи мне, что происходит в Самшите. Ты писал, что Короля Кролика похитили!
Уорни расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
– Я спас его! – торжественно заявил Джек. – Я написал нам кучу историй: «Кольцо короля», «Мэнкс против Мэнкса», «Запертая дверь», «О расах, населяющих страну Мышляндию», «Освобождение Мерри».
– Здорово! Скорей бы все это прочитать.
– Я даже написал пьесу «Кольцо короля» про менестреля Иктуса-Оресса, сына покойного мясника. И вот еще. – Джек показал брату новые рисунки: мышей, расхаживающих в цилиндрах и со шпагами на поясе, и жаб в костюмах-тройках.
Уорни потянулся за стопкой рисунков и тетрадей, а Джек наблюдал за ним, подмечая изменения в поведении брата. Что-то поменялось в нем, совсем немного, – взгляд смягчился, когда разговор зашел о Самшите.
– Тебе не нравится в Виньярде? – предположил Джек, пытаясь угадать причину этой странной перемены, привнесшей в черты брата что-то новое, незнакомое.
Губы Уорни изогнулись в грустной улыбке.
– Мне нравится крикет и гулять я люблю, но…
– Мне бы там точно не понравилось. Ты же знаешь, я плохо играю в такие игры. Я слишком неуклюжий.
– Папа говорит, это все из-за того, что у нас в больших пальцах не хватает сустава, а не потому что мы неуклюжие, – сказал Уорни и взял в руки листок с изображением совы Паддифат.
– Зато какие замечательные истории ты сочиняешь! Мама бы сказала, что Бог дает каждому свой талант.
Джек опешил и уставился на брата, который слово в слово повторил то, что говорили родители. На один страшный миг ему показалось, что Виньярд и взрослая жизнь навсегда похитили у него брата.
Но Уорни тут же улыбнулся и присел на корточки.
– Чем же обернется для Поросят следующая битва?
Ответить Джек не успел, потому что Энни позвала всех за стол, и братья ушли обедать, оставив страну Поросят, Самшит и Паддифат дожидаться их возвращения.
* * *
Я замолчала. Джордж приоткрыл один глаз, проверяя, собираюсь ли я читать дальше.
– Ну вот! Это все? Они больше ничего не рассказали? Они тебе еще что-нибудь говорили? Что вы делали потом? Что сказал профессор?
– Ну, во-первых, он не профессор, то есть не такой Профессор, как в книге. Мистер Льюис преподает английскую литературу и дает частные уроки, но звания профессора у него нет, поэтому я обращаюсь к нему просто «мистер Льюис». Правильней было бы назвать его учителем или преподавателем, но…
Измученный моими пресными комментариями, Джордж бросил на меня вопросительный взгляд, и я поспешила перейти к более интересным вещам.
– В общем, на этом они закончили. А потом Уорни выскочил из гостиной и куда-то убежал, но вскоре вернулся с горой старых рисунков. – Я наклонилась вперед. – Какие же это были прекрасные рисунки, Джордж! Там были и кролик на велосипеде, и жаба в костюме. Мистер Льюис нарисовал их, когда был совсем мальчиком. Лет ему тогда было не больше, чем тебе сейчас. Он хотел что-то создавать – так он сам выразился.
– Думаешь, так и зародилась Нарния? – тихо спросил Джордж, словно боясь узнать правду.
Я пожала плечами.
– Никто из них не может ответить на этот вопрос.
– А что насчет больших пальцев мистера Льюиса? Что, если бы они были самые обыкновенные?
Он замолчал: наверное, подумал о своем сердце, не таком, как у всех.
– Что, если бы у мистера Льюиса большие пальцы были идеальными?
– Не знаю, – ответила я Джорджу. – А что, если бы он был лучше сложен, был крепче
