Про папу - Максим Викторович Цхай
Очки он опять потерял, не иначе как потому, что я где-то на них наступил и выбросил потихоньку. Зачем я выкинул ломтик лимона? В кофе клал? И что, лимон после этого перестал быть лимоном? Дай сюда, теперь я с ним чаю попью.
Куда я поехал на ночь глядя? Опять к проституткам? Ох, ты догуляешься. А кстати, сколько стоит?
— Папа, какие проститутки, я еду посидеть с друзьями за кофейком, картинку сменить…
— Что? С мужиками одними? Ты вообще жениться думаешь или нет?
Из моих друзей он уважает только художника Витю Бабанина. Витя ему настоящую бескозырку подарил, с ленточками, и этого папа просто так забыть не может.
* * *
Собака Белка, в общем, неплохо живет. Всегда свежий воздух, орет на прохожих, а они на нее нет. Главная проблема домашних животных — куда и когда справить нужду — решена ею довольно просто — ходит за дом. Дядя Макс уберет. Пожрать — Виктор Васильевич варит ей вкусную похлебку. Ее задача — просто быть.
Во дворе частного дома должна быть крупная собака, и пофиг, что она трусливая и боится даже мышей, — это парадные войска. Что-то вроде швейцарцев у резиденции римского папы. Толку с них ноль, но главное — шапки. Белка красивая собака. Даже страшная, но если со страху заорешь — убежит ко мне: спаси, спаси меня, раз уж кормишь.
Вчера, уже ночью, снова удрала через незапертую калитку бегать по улице. Пока я, нацепив халат, несся ее искать в темноту, оттуда уже раздался звук автомобильной сигнализации (двор собаке Белке примелькался, и овчарка стала любопытна, как кошка) и хриплый, отчаянный крик: «Пошла отсюда!» Из темноты послышался панический перестук когтей по асфальту: девочке нахамили, напугали, и она бежала скорее домой, под наше с папой теплое крылышко.
* * *
Дотащил мешок дармовых рогатых голов до дома. На зимний прокорм собаке Белке. Папа их выклянчил бесплатно, я думал, со стыда сгорю. Когда этот цирк начался, я отошел в сторону — это не мой мальчик.
Тогда папа стал кричать на весь рынок: «Максим! Куда ты ушел! Иди скорей сюда, нам головы бесплатно отдали!» Радостный еще такой.
Со злости вместе с головами разрубил собачий коврик и ведро.
Зашел в дом, а папа вышел во двор. Сижу, как нашкодивший кот.
Вот уже слышу начало вечерней арии: «На фига ж мне такие помощники нужны!»
Все. Папа теперь сделает мой день.
20 ноября 2016 г.
Дорубливал коровьи головы. Сперва пополам, промеж рог, потом на четвертинки. Чувствовал себя маньяком и солдатом. Ничего личного, брат корова.
Собака Белка крутилась вокруг, в следующий раз привяжу, не то будет одной расколотой головой больше.
— Уйди, дура!
— Я только немножко, чуть-чуть…
— По башке ведь топором получишь.
— Мозги! Я чувствую, там есть мозги. Точно тебе говорю, а, вот они!
— Пошла вон!
— Сам пошел! Чавк-чавк-чавк…
Купил ей новый коврик во двор. Чтоб жопу не морозила о бетон. Постелил. «Иди, пробуй, ложись». Легла, с удовольствием перевернулась на спину и больно укусила меня за ногу. Да, овчарки официально признаны самой умными собаками среди всех пород. Но они такие — собаки-собаки. Не люди.
Кошка Котася клянчила говяжьи обрезки, пока я готовил поджарку. Я не делился. Во-первых, кто-то опять орал всю ночь, бегая по дому от кого-то невидимого, а во-вторых, было некогда. Тогда она демонстративно подошла к моей сумке и задрала хвост. От такой наглости я даже не успел ничего предпринять. Только выпучил глаза и возмущенно забормотал: «Ты… что… собираешься делать?» Струйка оросила мои вещи, и Котася галопом умчалась. Потом я, бросив говядину, ходил с разделочным ножом по дому и рассказывал ей, что я с ней сделаю, если найду. Котася куда-то спряталась — опыт. Вернулся к сковородке. Застучал ножом о доску.
— Немножка мне-е-е!
По последним данным кошачьей академии, память человеков хранит информацию не дольше трех минут. Потом можно больше не прятаться. Данные ошибочны, но Котасина вера в это настолько трогательна… Она снова крутится под ногами и пытается заглянуть мне в глаза.
— Мне не нужно мяса, я просто хочу узнать, есть ли у вас совесть?
— А у тебя она есть?
— Есть, дай мне немножко мя-я-яса…
Сую ей ворох салфеток под нос, которыми мыл свою сумку.
— Кто это сделал? Нюхай!
— Фу-фу, какая гадость, зачем былое ворошить…
Помыл руки, брызнул ей на мохнатую морду.
— Фи, какие манеры. Вы не быдло случайно?
— На, мерзавка, жри.
Неспешно подходит к чашке. Брезгливо нюхает.
— Что это такое, бр-р-р, говядина, грубая пища.
— Не хочешь, я Белке отдам.
— Нет, позвольте, ладно, только из хорошего отношения к вам.
В дверной проем, роняя занавеску, просовывается с улицы собачья морда.
— А? Что? Здесь мясо дают?
— Пошла вон с моей кухни!
— Я всего лишь услышала свое имя, вам нужна помощь?
— Вон! Все вон! На фиг с пляжа!
Допек меня сегодня этот зоопарк. Хорошо еще, что у папы рыбки в аквариуме передохли.
21 ноября 2016 г.
Мой папа — это, наверное, единственный человек, которого я не могу рассмешить.
У него последнее время постоянно мрачное настроение. Посмеялся он только один раз, да и то слегка, когда я его поймал за написанием жалобы на меня сестре. «Ах ты, — говорю, — не мужик! Думал, мы друзья, а ты, оказывается…» Вот тогда он виновато похихикал.
Еще он смеется, когда вспоминает, как они студентами в общежитии жили. Но я уже эти истории столько раз слышал, что мне не смешно, а притворяться я не умею.
Отец всегда был не то чтобы весельчак, но посмеяться любил. Надо искать ключи, может, отопру его куда-то исчезнувший юмор.
22 ноября 2016 г.
Бью деревянным молотком по столу. Именем сената и народа нашего дома кошка Котася сегодня осуждена ночевать во дворе. Невзирая на осень. Двор крытый, купил ей теплый кошачий домик. Приговор обжалованию не подлежит. Причина? Опять начала мяукать по ночам. Десятый день несколько раз просыпаюсь за ночь, пока она играет в индейцев. Лучше б мышей ловила. По-моему, это даже интересней, чем просто бегать в темноте и орать.
* * *
Мало мне Котасиных ночных концертов, теперь еще прибавилась тайна собачьих куч. Я знал, я знал, что по всем законам физики, термодинамики и пищеварения это невозможно! К гадалке не ходи. Не может одна средних размеров овчарка, которая из-за теплой погоды съедает за день всего полкотелка супа, наваливать каждый день по три
