Виктор Левашов - Придурки или Урок драматического искусства
ка, правда, была что колода.
ФРОЛОВА. Где достать шприц?
ЗЮКИНА. Ты себе? И не рыпайся! Вмиг мастырку расчухают.
И сунут срок - за умышленку. С этим сейчас сурово. Тут лепила
свой нужен.
ФРОЛОВА. У тебя есть?
ЗЮКИНА. У меня-то есть. Только тебе-то с ним чем расп
лачиваться? Залететь еще можно. Ну, забеременеть.
ФРОЛОВА. Долго. Мне нужно быстро, сейчас.
ЗЮКИНА. Эй! Ты что, когти рвать хочешь? А я как же?
Сколько я тебе тушенки перетаскала? Договорились же, что до
ведешь меня до премьеры. А теперь - в кусты?
ФРОЛОВА. Мне - нужно.
ЗЮКИНА. Тогда гони тушенку обратно!
ФРОЛОВА. Я тебя и так довела почти до премьеры.
ЗЮКИНА. Почти! Сука! Ты думаешь, мне тушенка даром дос
тается? А я еще припасла. Две банки. Специально для тебя.
Стала бы я корячиться, если бы с тобой не было уговора!
ФРОЛОВА. Я тебе дам совет. Вместо тушенки. Мотай отсю
да. Как можно быстрей. Здесь - паленым тянет.
ЗЮКИНА. Мотать? Перед самой премьерой? Совсем ты, под
руга, да? И за это ей долг скости! Ну, ты даешь стране угля,
хоть мелкого, но до...
ФРОЛОВА. Мотай, тебе говорят! У меня на это глаз ведь
мин. Керосин, что угодно. Прокантуешься до амнистии, придешь
в городской театр - возьмут. Того, что в тебе уже есть, хва
тит. А там дашь кому надо и выйдешь в примы. Еще и заслужен
ной артисткой станешь.
ЗЮКИНА. Заслуженной артисткой республики?.. Да я... Да
за это я всем дам!
ФРОЛОВА. Всем-то как раз и не надо.
ЗЮКИНА. А кому надо?
ФРОЛОВА. Разберешься.
ЗЮКИНА. Вот, значит, как оно делается... А в Москве
тоже так? В театре, где ты работала?
ФРОЛОВА. Театра, где я работала, больше нет. Таких те
атров... уже ни одного, наверное, не осталось... И будут ли
когда?..
ЗЮКИНА. Ты чего? Плачешь? Во, бляха-муха, с чего? Ну,
не осталось и не осталось, тебе-то что?
ФРОЛОВА. Нет, остался. Один. Этот вот - наш... Может
быть, он - последний!..
Гримерка оживляется. Появляются СПИВАК, БОНДАРЬ, ЖУК,
КОНВОЙНЫЙ. Из-за кулис входит ШКОЛЬНИКОВ.
СПИВАК. После перерыва начнем прогоны. (Школьникову.)
Вы освободились?
ШКОЛЬНИКОВ. Секунду. (Конвойному.) Отведите артистов в
пищеблок. Всех наших и новеньких. Хлеба - всем по две пайки.
Предупредить: хоть одну зажмут - БУРа понюхают. (Спиваку.)
Это все, что я смог сделать.
СПИВАК. Спасибо.
ЖУК. Ефим Григорьевич, вам баланду принесть?
СПИВАК. Сделайте одолжение. И для Ивана Тихоновича.
(Бондарю.) Вы мне сейчас понадобитесь.
В сопровождении Конвойного Зюкина, Фролова и Жук ухо
дят.
СПИВАК. Итак, Незнамов и Шмага... Что с вами, Петр Фе
дорович?
ШКОЛЬНИКОВ. Очень хорошие новости. Только что
передали: разгромлена группа армий "Висла", войска Первого
Белорусского всего в шестидесяти километрах от Берлина.
БОНДАРЬ. Первый Белорусский - это Жуков. Справа от него
- Василевский и Рокоссовский. С юга - Первый Украинский: Ко
нев... Гитлер капут. Все. Гитлер капут.. Гитлер капут!..
Пауза.
СПИВАК. Давайте работать. Третий акт, явление восьмое.
"Шмага, поди сюда".
ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "Шмага, Шмага, поди сюда! поди
сюда, говорят тебе!"
БОНДАРЬ-ШМАГА (издали). "Бить не будешь?"
ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "Да не буду, очень мне нужно об
тебя руки марать". (Шмага подходит. Незнамов берет его за
ворот.) "Говори, говори! Что там шепчутся, что говорят обо
мне?"
СПИВАК. Стоп. Здесь с самого начала неправда. (Бонда
рю.) Физически он сильней вас?
БОНДАРЬ. Да нет, конечно.
СПИВАК. Социально кто выше - Шмага или Незнамов?
ШКОЛЬНИКОВ. Он. "Я ничто, я меньше всякой величины".
БОНДАРЬ. Правильно. А у меня - вид.
ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "На этом виде значится: "сын
отставного канцеляриста; исключен из уездного училища за
дурное поведение; продолжал службу в сиротском суде
копиистом и уволен за нерадение; под судом был по
прикосновенности по делу о пропаже камловой шинели и
оставлен в подозрении". Ну разве не восторг иметь такой
документ!.."
БОНДАРЬ. А у него и такого нет.
СПИВАК. Скажите это ему!
БОНДАРЬ. А у вас и такого нет.
СПИВАК. Шмага с Незнамовым на "вы? Это для меня но
вость.
БОНДАРЬ. А у... тебя и такого нет!..
В гримерке появляются ФРОЛОВА, ЗЮКИНА и ЖУК. Фролова
и Зюкина подсаживаются к буржуйке. Жук ставит на стол две
алюминиевые миски, кладет рядом пайки хлеба. А ложка у
каждого своя.
СПИВАК. Спасибо. (Бондарю.) Поняли, в чем дело?
БОНДАРЬ. Он же - в форме. А я...
СПИВАК. Вы и в костюмах были с ним внутренне на "вы".
Это принципиально неверно.
ШКОЛЬНИКОВ. Ефим Григорьевич, а вы не могли бы нам по
казать, как нужно?
СПИВАК. Показ - не мой метод. Ну да ладно. (Занимает
место Бондаря.) Начали.
ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "Шмага, Шмага, поди сюда! поди
сюда, говорят тебе!"
Спивак-Шмага, случайно увидев себя в зеркале, начинает
охорашиваться, поправлять прическу, придает себе гордый и
независимый вид.
ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ (вынужден повторить). "Поди
сюда, говорят тебе!"
Налюбовавшись собой, Спивак-Шмага длинно, вкусно зева
ет.
СПИВАК-ШМАГА (сквозь зевоту). "А бить не будешь?"
ЗЮКИНА (аплодирует). Браво!
СПИВАК. А вы почему не работаете? (Фроловой.) Займитесь
Коринкиной и Миловзоровым. Серафима Андреевна вам
поможет.
Зюкина и Фролова проходят на сцену. Жук устраивается
возле печки.
СПИВАК. На точку. (Школьников и Бондарь занимают свои
места.) Текст!
ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "Шмага, Шмага, поди сюда!"
Бондарь-Шмага долго, внимательно рассматривает себя в
то же зеркало, перед которым охорашивался Спивак-Шмага. Но
то, что он видит, никакой гордости у него, судя по всему, не
вызывает.
ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "Поди сюда, говорят тебе!"
БОНДАРЬ-ШМАГА. "А бить не будешь?"
СПИВАК (взрываясь). Да кого вы боитесь?! Вы, фронтовик!
Кем вы были?
БОНДАРЬ. Командир разведроты, гвардии капитан.
СПИВАК. Разведроты! Языков небось добывали! И не одно
го!
БОНДАРЬ. Восемнадцать. На девятнадцатом попали в засаду.
СПИВАК. Восемнадцать! Да за это героя нужно давать!
БОНДАРЬ. Мне и дали.
СПИВАК. И вы, Герой Советского Союза, гвардии капитан,
боитесь этого пидора?! Он же для вас - тыловая крыса, соп
ляк! Ваши боевые друзья сейчас, может быть, ворвались в
Берлин!
ЖУК (обеспокоенно). Ефим Григорьевич. Иван Тихонович.
Может, пообедаете сначала?
БОНДАРЬ. Я его... не боюсь. Нет. Я их всех...
СПИВАК. В самом деле, давайте прервемся. Чем нас сегод
ня радует котлопункт 2-го лаготделения?
БОНДАРЬ (Школьникову). Жирные вши. Полстраны засадили
- думаете, так и будет? Всегда?
ЖУК (с отчаянием). Баланда стынет!
Привлеченные шумом, со стороны сцены появляются
ФРОЛОВА и ЗЮКИНА.
БОНДАРЬ. Думаешь, защитит вас ваша разжиревшая
"вохра"? За вышками, рассчитываешь, отсидитесь? Как бы не
так. Наши вернутся, они устроят вам берлинскую операцию и
сталинградский котел!
Школьников ошеломленно оглядывается, хватается за кобу
ру. Зюкина испуганно прячется.
ЖУК (заметавшись). Гражданин начальник... Петр Федоро
вич, я... мне... Ключ от чулана дайте, я, это, реквизит
возьму, прогоны же начинаем!
Школьников машинально дает ему ключ. Жук исчезает. Зю
кина осторожно выглядывает из-за кулис.
БОНДАРЬ. За каждую кровинку, за каждую загубленную
жизнь заплатите. За каждую вдовью слезинку, за каждую си
ротскую долю! И осиновый кол в ваш скотомогильник вобьем!
Чтоб никому никогда неповадно было! Никому! Никогда! (Спива
ку.) Нет, я его не боюсь. (Школьникову, с издевкой.) "А бить
не будешь?"
Пауза. Бондарь садится к столу, достает из-за голенища
валенка алюминиевую ложку и начинает безучастно хлебать
баланду.
ШКОЛЬНИКОВ (Спиваку). Скажите, Ефим Григорьевич... И
что - действительно все так думают? Вы? И на зонах? И вооб
ще... так?
СПИВАК. Хотелось бы вас утешить. Но боюсь, нечем. Да,
так. Или примерно так.
ШКОЛЬНИКОВ. Лариса Юрьевна! Только - честно! Все?
ФРОЛОВА. Конечно, все.
Пауза.
ШКОЛЬНИКОВ. Что же это?.. Что же это такое?.. (Вдруг.)
"Я не разбойник, не убийца, во мне кровожадных инстинктов
нет; но все-таки я чувствую, как по какой-то покатости, без
участия моей воли, я неудержимо влекусь к острогу!.." (Быст
ро уходит.)
Пауза. Зюкина подходит к Фроловой.
ЗЮКИНА (негромко). Согласна - квиты. Ну - глаз! Бывай,
подруга. (Уходит за кулисы, тут же возвращается, сует Фроло
вой банку тушенки.) Держи. За совет. Стоит. (Скрывается,
вновь появляется. Издали кидает Фроловой еще банку.) Теперь
- совсем квиты! (Исчезает.)
Входит чем-то ошеломленный ЖУК.
ЖУК (показывая за кулисы). Там!.. Там!..
СПИВАК. Что - там?
