Книги Судей - Эдвард Фредерик Бенсон
* * *
Мы условились встретиться на следующую ночь, и я прибыл к другу около одиннадцати, но нашел только записку от него, в которой говорилось, что его срочно вызвали, но он надеется вернуться до полуночи. «Посмотри на лицо женщины, – эту фразу он подчеркнул. – У меня появилась идея…»
С замиранием сердца я отправился наверх и стал ждать Хью. Когда я поднимался, меня испугало резкое движение на лестнице, но это был всего лишь Сайрус. Обогнав меня, он нетерпеливо вбежал в комнату, где висело зеркало, и я, включив электрический свет, обнаружил его лежащим на ковре с довольным видом.
Некоторое время я был занят вечерними газетами, в которых нашел достойные новости, что было редкостью по нынешним временам. Сайрус перебрался с ковра на кресло и теперь дремал в нем, свернувшись клубком. Вдалеке, на черной лестнице, прозвучали шаги – то уходила домой служанка Хью, и в доме вскоре воцарилась тишина. За окном на окутанной туманом площади тоже было тихо, если не считать редкие гудки машин. Свет в комнате стал тускнеть, как будто с улицы просачивался туман, и вскоре читать газету стало невозможно, – лампочка в люстре горела совсем слабо. Я бросил взгляд на зеркало. В нем отражались потолок и карниз над окном. Никаких посторонних картин не наблюдалось.
В тот день я не захватил с собой часов и понятия не имел, сколько прошло времени. Нарастающее волнение я успокаивал мыслью, что Хью вот-вот вернется. И вдруг… Совершенно неожиданно проснулся Сайрус: он встал в кресле, выгнув горбом спинку; глаза его горели в полумраке. Одним прыжком он оказался на каминной полке, и я, следя за ним, увидел, что отражение в зеркале становится тусклым и размытым. Сердце ухнуло. Я почувствовал, как мои волосы приподнялись словно бы от холодного ветра, который возник из ниоткуда. Нечто, чем бы оно ни было, приближалось.
Мой ужас нарастал. Одно дело – происходившее вчерашней ночью, когда здесь находились Хью и две его гостьи: их присутствие создавало успокоительное ощущение обыденности. Но сейчас я был один, и ужас ощущался в десятки раз сильнее. И все же, несмотря на это, я не покинул комнату – тело отказывалось повиноваться. Все мое существо требовало как можно скорее покинуть помещение, но некая сила, непреодолимая и жестокая, сродни физическому принуждению, заставила меня встать, пересечь комнату и подойти к тому месту, где висело зеркало, которое к тому моменту превратилось в черный прямоугольник на стене.
Очень скоро я обнаружил, что стою в комнате, которую видел накануне. Слабый свет проникал сквозь жалюзи на окне, и в полутьме я начал различать обстановку.
Слева от окна был туалетный столик, на котором тускло светился какой-то серебряный предмет; также я увидел стакан и графин. У стены стояла кровать, и в этой кровати спала женщина; сам я находился в изножье кровати. Справа была закрытая дверь, и рядом с ней – камин. Над камином висело зеркало – точно такое же, в которое я смотрел.
Внезапно открылась дверь, и в комнату вошел мужчина с фонарем. Он пошел к кровати, на которой лежала женщина. Та мгновенно проснулась и села; свет упал на нее так, что я четко увидел ее лицо. В следующую секунду мужчина схватил подушку, накрыл лицо женщины и принялся ее душить. Женщина махала руками, сопротивляясь. Тогда мужчина провел чем-то по ее горлу, и я увидел, как по ночной рубашке потекла кровь. Женщина оказалась сильной, она долго боролась, но в конце концов упала на пол и затихла. Меня же не оставляла мысль, что я где-то видел ее раньше… или ее, или ее фотографию.
Постепенно я обнаружил, что стою перед зеркалом и смотрю на собственное отражение. На полу рядом со мной раздался мягкий стук – это Сайрус спрыгнул с каминной полки.
Как сквозь вату я услышал, что у дома остановился автомобиль, и спустился вниз. Вошел Хью, а за ним, держа в руках свернутый ковер, – его шофер, нанятый совсем недавно. И я мгновенно узнал того, кто однажды ночью пробрался в спальню и убил спавшую там женщину.
* * *
На следующий день мы с Хью просмотрели старые газеты и нашли статьи о том преступлении.
После некоторых приготовлений мой друг около двенадцати ночи вызвал своего шофера. Когда тот пришел, Хью запер дверь гостиной на ключ. Он поговорил с шофером несколько минут, а я в это время напряженно смотрел в зеркало. Когда оно снова стало темнеть, я кивнул Хью, и тот встал с кресла.
– Посмотрите в зеркало, Аткинсон, – сказал он, а я почувствовал как шевельнулась гардина за моей спиной.
Лицо Аткинсона вскоре превратилось в маску ужаса. Он страшно побледнел, пот полил с него градом. Мужчина открыл рот и начал глотать воздух как рыба; его глаза, прикованные к зеркалу, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
С криком, который все еще звучит у меня в ушах, он упал на ковер, а из-за гардины вышли два человека, которых прислал Скотленд-Ярд.
* * *
Остается рассказать немногое. В спальне шофера были обнаружены те самые банкноты, номера которых знали в полиции, – Аткинсон прятал их за комодом. Впоследствии я съездил в Уимблдон, и там, в спальне, где горничная нашла тело миссис Йейтс, увидел над камином прямоугольник ярких обоев, соответствующий форме зеркала в стиле Чиппендейл.
Стеклянный шар
Сложно сказать, кто из нас увидел его первым, этот мерцающий, синий и яркий, несмотря на покрывавший его густой слой грязи, шар, что покоился на ржавой каминной решетке, среди потертых ковров, чайников из британского металла, бильярдных шаров, альбомов с марками, стеклянных бус, оловянных кружек, томиков устаревшей художественной литературы и учебников по истории по два пенса за штуку, искусственных зубов с деснами кораллового цвета – среди всей гнетущей мешанины, которую можно найти в витрине убыточного антикварного магазина.
Одновременно и не говоря ни слова, мы сошли с тротуара и перешли улицу.
– Но он твой или мой? – спросил я. – Кто увидел
