Ирвинг Стоун - Происхождение
Он стоял у окна кабинета и глядел на окружавшую дом каменную стену, но не видел ее. Все же постепенно он обрел душевное спокойствие.
"Я должен ответить Алфреду Уоллесу немедленно, - сказал он себе, - и выразить ему свое восхищение. От
важный человек, он собирается пробыть в этих далеких от цивилизации краях еще три или четыре года!"
22 декабря 1857 года "Дорогой сэр!
Благодарю вас за письмо от 27 сентября. Очень рад слышать, что вы занимаетесь проблемой расселения в соответствии с теоретическими выкладками. Я твердо убеждег, что оригинальные наблюдения возможны лишь на теоретической основе. Не многие путешественники пришли к тому, чем сейчас занимаетесь вы. Да и вообще, о распространении животных известно во много раз меньше, чем о распространении растений. Вы пишете, что отчасти удивлены, что ваша статья в "Анналах естественной истории" прошла незамеченной. Должен сказать, меня это не удивляет. Большинство естествоиспытателей интересуется лишь описанием видов, не более. Но не следует думать, что вашу работу не заметил никто; два замечательных человека, сэр Лайель и мистер Блит из Калькутты, специально обратили на нее мое внимание. Я согласен со сделанными в вашей работе выводами, но должен сказать, что иду гораздо дальше; впрочем, мои теоретические выкладки - это слишком долгая тема..."
Три месяца он проработал над главой о гибридности. А в начале 1858 года начал новую главу - "Умственные способности и инстинкты животных". Нужно было сопоставить и отобрать колоссальное количество материала, основанного не только на собственных многолетних наблюдениях, но и на публикациях других авторов на многих языках. Любопытная область инстинкты. И весьма туманная. Он сказал Эмме:
- Работа над главой об инстинктах подвигается очень тяжело. Разные авторы не сходятся в определении инстинкта. Тут нет ничего удивительного, ведь почти все чувства и самые сложные их проявления, например мужество, робость, подозрительность, часто объясняются инстинктами.
Чем глубже он уходил в работу, тем хуже себя чувствовал, особенно по ночам - его стала мучить бессонница. В письме Гукеру он признался: "О, здоровье, здоровье, ты заставляешь меня трястись от страха денно и нощно; из жизни уходит всякая радость".
Но не желая вызывать к себе жалость, он добавил: "Прошу простить меня великодушно, такое нытье - признак глупости и слабости. Каждый в этом мире должен нести свой крест".
В конце января скончалась Хэрриет Генсло. Это известие очень опечалило Чарлза, потому что в годы, проведенные в Кембридже, она заменяла ему мать. Он написал Генсло: "Дни, когда в бытность студентом я так часто бывал в вашем и дорогой миссис Генсло доме, я не колеблясь отношу к самым счастливым и лучшим дням моей жизни".
Он также послал теплое письмо с соболезнованиями Гукерам, особенно обращаясь к Френсис, которую знал с трех лет.
Чтобы не думать о своих недугах, он читал новую популярную литературу, вгрызался в лондонскую "Тайме". Посыльный из Дауна, еженедельно ездивший в Лондон, Есегда получал от Дарвинов список книг, которые надо было купить или взять в библиотеке. Их родственники, Эразм и Генслей Веджвуд в Лондоне, Сюзан и Кэтти в Ма-унте, Шарлотта и Чарлз Лэнгтоны в близлежащем Харт-филде, регулярно привозили или присылали в Даун-Хаус книги, нравившиеся им самим. Таким путем к концу года, неумолимо утекшего, как воды Темзы, они прочитали вслух "Доктора Торна" Энтони Троллопа, два первых тома "Истории Фридриха Второго Прусского", написанные их плодовитым другом Томасом Карлейлем, "Сцены приходской жизни" Джордж Элиот. Получили они и ноты опер "Лючия ди Ламмермур" Доницетти и "Кора" Мегюля, рондо Вебера и сонаты Гайдна. Так жившие в провинции Дарвины поддерживали связь с культурной жизнью Лондона.
Чарлз был непререкаемым авторитетом по части новостей и рассказывал семье обо всем, что происходит в мире, вплоть до самых отдаленных уголков земли. Был упразднен имущественный ценз для членов парламента; парламент провел закон, призванный улучшить правление в Индии, и Ост-Индская компания передала власть кабинету королевы. Первая дочь королевы Виктории обвенчалась в придворной церкви Сент-Джеймсского дворца [Королевский дворец в Лондоне. - Прим. пер.] с прусским принцем Фридрихом Вильгельмом. Идущее от Темзы зловоние настолько усилилось, что занавеси на окнах парламента приходилось пропитывать хлорной известью. Мистер Бенджамин Дизраэли, лидер палаты общин, решил эту малоприятную проблему - убедил парламент выделить три миллиона на очистку реки и завершение строительства городской системы канализации.
Лорд Элгин, назначенный послом в Японию, подписал с этой страной договор об открытии пяти японских портов для английских торговых судов. Англия также подписала в Тяньцзине мирный договор с китайским императором, по которому английским гражданам разрешалось въезжать в Китай и проповедовать там христианство. Англия развязывала с Китаем войну, а император брал на себя часть ее расходов!
С Генриеттой, которой скоро исполнялось пятнадцать, и ее сестрой Элизабет занималась новая гувернантка, некая мисс Грант. Уроки проходили в светлой и полной воздуха комнате, построенной над кухней в 1845 году. Это была просторная комната с большим книжным шкафом, встроенным в заднюю стену, а передняя стена почти полностью состояла из окна, выходившего в сад; в комнату вела лестница с роскошными перилами из красного дерева... на которых обожали кататься младшие дети. Эмма и Чарлз пытались приучить девочек к дисциплине в учебе, хотели дать им такое же образование, какое получали в частных школах их братья. Как-то Генриетта заявила, что плохо себя чувствует и учиться не может, но сэр Генри Холланд заверил Чарлза и Эмму, что подобные заболевания типичны для растущих девочек. С возрастом это проходит, и Этти проживет до ста лет.
Писать об инстинктах - это оказалось самым захватывающим, но пришлось изрядно поломать голову. Многими историями, включенными в эту главу, Чарлз делился с семьей, потому что они были поистине поразительны: скажем, математическая точность, с какой медоносные пчелы строят соты. Или способность муравьев общаться между собой, их умение свободно узнавать своих в смертельной схватке с семьями схожих видов. Мудрость улиток, которые, найдя пищу, возвращаются за более слабыми сородичами и ведут их за собой вдоль выложенного ими слоя слизи. А устрицы закрываются в своей раковине, если их вытащишь из воды, и продлевают этим свою жизнь. Бобры собирают кусочки деревьев даже в сухих местах, где строительство плотины невозможно. Хорек инстинктивно кусает крысу в затылочную часть головы, где находится мозговое вещество, и смерть, как правило, наступает сразу. Роющие осы сперва изучают норку своей жертвы, а уж потом несут пищу молодняку. Молодые овчарки без всякого обучения бегают за отарой и следят, чтобы овцы не разбегались. Молодые птицы мигрируют, преодолевая огромные расстояния, а молодые лососи переплывают из пресной воды в соленую, а потом обратно, на нерест. Галапагосская игуана пепельного цвета ныряет в море лишь для того, чтобы поесть затопленные водоросли, и тут же возвращается на береговые скалы - подальше от акул.
К началу марта глава "Инстинкты" была закончена.
Иногда Чарлз ездил в Лондон, обедал в "Атенеуме" с друзьями и Эразмом. В то время в его кругу все были помешаны на "Истории цивилизации в Англии" Бокля, Чарлз считал эту книгу "удивительно умной и оригинальной".
В конце апреля гигантская рукопись насчитывала уже две тысячи страниц; Чарлз чувствовал, что по-настоящему устал.
Пора было ехать на воды.
Линнеевское общество назначило свое последнее весеннее заседание на 17 июня, намечалось слушание пяти докладов. Но 10 июня скончался библиотекарь Общества, а потом и его президент Роберт Броун, с которым Чарлз подружился еще до плавания на "Бигле", и заседание было перенесено на 1 июля. На нем почтят память покойного, и в совет будет избран новый член.
Через десять дней после смерти Броуна, 18 июня, Чарлз получил пухлый конверт от Алфреда Уоллеса, посланный с маленького островка в Малайзии. В нем было не только письмо, но и длинная статья "О стремлении разновидностей бесконечно удаляться от первоначального типа".
Строчки плыли у Чарлза перед глазами, когда он вчитывался в первые страницы статьи Уоллеса. Рухнув в ближайшее кресло, он, превозмогая боль то ли в сердце, то ли в желудке, с трудом читал:
"...Жизнь диких животных - это борьба за существование... В природе действует общий принцип, в силу которого многие разновидности оказываются в состоянии пережить отцовский вид, за ними появляются последующие разновидности, все более удаляющиеся от первоначального типа...
...Простой подсчет показывает, что за пятнадцать лет каждая пара птиц способна дать потомство, достигающее десяти миллионов! Но у нас нет никаких оснований предполагать, что число птиц в какой-либо стране за последние пятнадцать или даже сто пятьдесят лет хоть как-то возросло. Весьма вероятно, что при таких способностях к размножению число птиц давно достигло нормы и перестало увеличиваться... Таким образом, идет борьба за существование, в которой слабые и наименее приспособленные погибают..."
