Давай никому не скажем
У Беса сегодня было как никогда пусто: в прокуренной комнате только я, Горшок и Демьян. Даже сам Бес куда-то ушел: накинул куртку с капюшоном, буркнул, что если будем уходить, то дверь захлопнуть. И взял зачем-то с собой биту: засунул под толстовку и прикрыл свободной кожанкой. На предложение помочь — отказался. Два часа его уже не было, Горшок предложил впрячься, пойти во дворах поискать, может, там махач где за углом, и все вроде как подорвались, но потом до нас дошла абсурдность идеи. Никто не знал, где он, с кем, в каком районе. Ходить и грязь месить в темноте — тупо. Решили дождаться, уже точно все выяснить и, если что, догнать козла и начистить репу.
Чтобы веселее скоротать ожидание, Демьян сбегал к соседке, та всем местным алкашам известна своим забористым самогоном — крышу сносит от одного только запаха. Решили продегустировать. После трех стопок чердак поплыл, глаза окосели.
— Надо было на твою днюху у соседки пойло брать, а не ту бадягу, что ты откуда-то притащил, — посетовал Горшок, разливая мутноватую жидкость по граненым стаканам.
— Да кто ж знал? В следующий раз учту. Хотя меня и от коньяка неплохо тогда вштырило: полночи метал коржи за сараем, — гоготнул Демьян.
— Фу, блин, — поморщился Стас, жестом затыкая товарища. — Ну что, вздрогнем?
Чокнувшись стаканами, опрокинули залпом самогон. По телу разлилось горячее тепло, ноги стали будто ватными, голова — пустой. Пошел треп ни о чем: от обсуждения вчерашнего футбольного матча до того, у кого сколько побед было на любовном фронте. Горшок, как всегда, накинул себе очков для большей крутизны, хотя всем было прекрасно известно, что он просто рисуется — таков уж Горшок, для него то, как он выглядит в глазах других, едва ли не самое важное.
Мне подобные разговоры не то чтобы не нравились, но просто казалось тупостью рассказывать о том, кто сколько девчонок перемацал, еще и с явками-паролями. Кому это нужно? Зачем?
По мере выпитого все больше хотелось открыть Демьяну глаза на Лерку. Этот ее закидон с пьяными угрозами оставил неприятный осадок. Вроде как бы и похрену должно быть, девчонка не моя, но за друга было обидно, что пригрел такую змею, слабую на передок.
— На чем эта бабка самогон настаивает? Ощущение… будто дунул, на поржать тянет, — глуповато заулыбался Демьян.
— Так на мухоморах, — ответил Горшок, и все дружно заржали.
— Везет вам, вашим родакам наплевать, где вы ходите, Бес вообще один живет, а мне завтра утром матушка опять выволочку устроит, что бухой пришел, — взяв гитару, принялся настраивать сбитые лады. — Еще и репетитора мне наняла, в наказание, наверное.
— Это какого еще репетитора? — скривился Демьян, хрустя бочковым огурцом из погреба Беса.
— Да по английскому. О, Горшок, а знаешь, кто учить будет? Англичаночка.
— Это новая наша, что ли? Да ладно, вот подфартило, мне бы такое наказание. — Глаза Стаса заблестели. Впрочем, как всегда, когда речь заходила о красивых женщинах.
— Это что за англичанка, можно поподробнее? — осведомился Дема с набитым ртом.
— Да пришла к нам новая преподша. Зачетная, — сально ощерился Горшок. — Все там у нее как надо: попец, буфера. И молодая, только недавно из института, прикинь?
— О, ни хрена себе, и правда подфартило. Нам бы такую телочку в нашу шарагу, а то старухи одни пенсионного возраста.
— Она еще и сеструха Бояровой, ты знал? — глянул на меня Горшок. — Минаева рассказала. А сама Боярова что-то помалкивает.
Я не знал, и этот факт сильно удивил. Выходит, Боярова тоже, что ли, в «бомжатнике» живет? А какого хрена тогда заливала, что на Заводской квартиру снимают?
— Слышь, Буйный, ну ты там это, времени зря не теряй, оприходуй красотку. Всегда мечтал училку оттарабанить, — заржал Демьян, и Стас моментально подхватил «блестящую» мысль — даже ладонями отбили.
— Дебилы, заканчивайте бухать, — улыбнулся я, хотя, положа руку на сердце, на пьяную голову идея показалась заманчивой. В виде хохмы, конечно.
— Ну а что? Ты же у нас главный по телочкам, вон, Леркина подруга из-за тебя только на днюху ко мне пришла, все мечтала тебе в трусы залезть.
«Да и Лерка твоя тоже, походу, туда же метила», — подумал я, но мысли оставил при себе.
— Так что зажми ее где-нибудь в уголке и...
— Да у него кишка тонка, — перебил Горшок, снова откупоривая бутылку, — он же у нас только тупых малолеток разводить может, англичанка ему точно не по зубам. Да что англичанка: он даже Минаевой никак не вдует.
— А я думаю, Буйный ее приболтает, если захочет, — настаивал Демьян, вливая в себя обжигающую жидкость.
— Да ну, брось, там такая... неприступная, да и Ян все равно зассал бы к преподше подкатывать, — махнул рукой Стас, доставая из трехлитровой банки скрюченный огурец.
— Ты берега не путай, ладно? Не зассал бы, просто зачем оно мне надо? — Тема начала напрягать и откровенно нервировать.
— А что такого? Или натянуть кого-то старше первокурсницы реально не потянешь? — взъерошился Горшок.
— Ты меня на понт-то не бери, — откладывая гитару, раздраженно выпил содержимое стакана.
— А это, братюня, не понт, а констатация факта.
