Никому о нас не говори - Алёна Черничная
А что, если он будет меня искать? Вдруг я видела что-то, за что вообще можно отправиться на тот свет?
Снова и снова в моей голове рисуются жуткие картинки того, что со мной может случиться. Я очень хотела остаться дома, лежать под одеялом и не двигаться, но мама придёт с дежурства, а как объяснить ей мои увечья и пропуск учебного дня, не придумала. А объяснять всё равно придется. Синяк и ссадину она точно увидит.
Сидела по вечерам дома, и не надо было начинать проводить их по-другому. У меня ползёт холодный пот по спине, стоит только представить, что я могла стать героиней новостной криминальной сводки с заголовком: «Найден труп девушки. Особые приметы: разбитая коленка и…»
— О, кто к нам пришёл. Наша фотогеничная, — сразу же врывается в мои мысли противный голос Полины, как только я хлопаю дверью женской раздевалки. — Как дела?
Петрова уже красуется в ярко-красном слитном купальнике возле огромного зеркала в пол. Мы встречаемся взглядом именно в нём.
Настроение уходит ещё больше в минус. Моя надежда, что Петрова и все остальные забудут о нашей стычке, померкла. Полина зло прищуривается, а парочка моих одногруппниц с интересом замолкают, поглядывая на нас. Долбаные любопытные Варвары. Но теперь мне это кажется незначительным. То, что было вчера со мной на той заброшке, не идёт ни в какое сравнение с приставаниями Полины.
— Отлично, — отвернувшись от зеркала, я отвечаю через зубы, двигаясь к шкафчику у окна.
Обычно я всегда оставляю свои вещи там. Самый укромный уголок, чтобы спокойно блистать голой попой. Но я всё равно дожидаюсь, когда Петрова и остальные девочки покинут раздевалку. В этом семестре у нас плавание, поэтому не спеша переодеваюсь в тесный слитный купальник чёрного цвета и прячу волосы под резиновую шапочку. Я прихожу на построение к бассейну самой последней.
Но на этом моё занятие заканчивается.
— Просветова, это что? — слышу я от преподавателя, стоит мне только появиться в его поле зрения.
Он недовольно указывает подбородком на моё колено, залепленное широким лейкопластырем.
— Ссадина, — неловко пожимаю я плечами.
— Аня, пустить тебя в бассейн со свежими ранами не могу. Оставайся сидеть здесь на скамейке или в раздевалке. Пропуск ставить не буду, — строго отчитывает меня преподаватель и тут же переключается на остальных девочек. — Итак! Разминка…
Растерянно потоптавшись на месте, решаю, что лучше просижу всю пару в раздевалке, чем буду видеть ехидную рожу Петровой. Поэтому возвращаюсь туда, громко чавкая по мокрому полу резиновыми тапками.
И в очередной раз вспоминаю Соню. Счастливый человек: и в квесты вчера поиграла, и дрыхнет поди сейчас, пропуская первую пару физкультуры.
В раздевалке всё так же никого, поэтому я, не прячась, сбрасываю тапочки, снимаю жутко тесную шапочку, раскидываю волосы по плечам, стягиваю лямки, а затем и весь купальник. Оставшись голой, достаю свою сумку, запихиваю его туда, но дверь моего шкафчика с резким хлопком закрывается прямо перед моим носом.
Вздрогнув, я роняю сумку из рук.
— Бу, — слышу рядом. — Не пугайся. Это мы.
Резко оборачиваюсь. Петрова и Красно. Обе в купальниках и напротив меня.
— Вижу, — сипло отвечаю я.
Руками сразу же прикрываю своё тело. Перевожу взгляд с одной стервы на другую. И дурное предчувствие уже ползёт в мысли.
— Как-то не завязался вчера у нас с тобой разговор. Ещё и отвечать меня вызвали, минус влепили. И получается, что от тебя у меня проблемы, — хмыкает Полина, наигранно рассматривая свои длинные разноцветные ногти.
— Что-то опять она молчит, Поль. — Женя неожиданно делает шаг, подпирая меня спиной к дверце шкафа.
Прохладная поверхность неприятно покалывает мне кожу.
— Слушайте, девочки… — сглотнув, начинаю я. Но Женя хватает меня за плечи и с силой прижимает к шкафу. — Жень, отпусти. Ты чего? — мои глаза округляются.
Инстинктивно дёргаюсь, пытаясь освободиться от чужих рук. Но Красно чуть выше и крупнее меня. И этого ей хватает, чтобы держать на месте. Её пальцы вдавливаются мне в предплечья, вызывая ощутимую боль.
— Знаешь, Просветова, — в это время спокойно заявляет Полина, продолжая демонстративно изучать свой маникюр. — Я терпеть не могу выскочек-заучек. Это неправильно, а это правильно… Но я хочу, чтобы ты зарубила себе на конопатом носу. Правильно — это не раздражать меня.
И Полина наконец теряет интерес к своим ногтям. Она присаживается и хватает мою сумку, валяющуюся на полу у меня под ногами. Что задумали Петрова и Красно теперь становится уже очевидным.
— Отдай вещи, — делаю ещё один бесполезный рывок из рук Жени.
— И что будет, если не отдам? — Полина выгибает нарисованные брови. — Поругаешь меня? Пожалуешься в ООН? Или поплачешь?
— Скорее второе, — фыркает мне над ухом Женя.
— Руки убери, — мой голос уже срывается. Я дёргаюсь, как рыба, выброшенная на берег.
Но Красно — богатырь, а каждое моё движение лишь сильнее заставляет её сдавливать пальцы. Ещё чуть-чуть, и доберётся до костей.
— Держи её, Жень, крепче, — спокойно изрекает Полина. — А то мне охота повеселиться. — И, прижав к себе мою сумку с вещами, она пятится к двери.
— Полин… — обессиленно сиплю я.
Смотрю прямо ей в глаза. Уже всё равно, что мой взгляд сейчас беспомощный и просящий. Я так себя и чувствую. Я голая и прижатая сильными лапами Красно к двери. У меня закрыта всего лишь одна часть тела — коленка, залепленная лейкопластырем. Это отчаянно неуютное и стыдливое ощущение. Оно прокатывается по внутренностям, делая меня всё более уязвимой с каждой секундой. И Полина чувствует это, потому что издевательская улыбка на её лице становится лишь шире.
И, пока я беспомощно брыкаюсь в руках Жени, Петрова открывает дверь нашей раздевалки. Всё ещё смотря на меня в упор, она продолжает пятиться. Спиной заходит в маленький общий коридор между женской раздевалкой и мужской, дверь которой напротив.
Меня трясёт мелкой дрожью, а Полина, не сводя с меня взгляда, распахивает дверь соседнего помещения. Там пусто, и она просто кидает мою сумку туда. Не глядя.
И, перед тем как Полина закрывает дверь, я успеваю заметить, что мои
