Эдит Несбит - Дети железной дороги
Питер, отбросив валежник мыском ободранного ботинка, торжественно объявил:
– Вы видите первый уголь, добытый в шахте Святого Питера, и сейчас мы его доставим домой в колеснице. Пунктуальность и быстрота – наш девиз. Приказы должны выполняться неукоснительно. Как говорится, клиент всегда прав и любое его желание должно для вас быть законом.
Колесница была под завязку забита углем, но ее почти тут же пришлось разгрузить, ибо подъем такой тяжести на вершину холма оказался им не под силу даже после того, как Питер впряг себя в колесницу подтяжками и принялся изо всех сил тянуть ее вперед, придерживая рукой за пояс норовящие спасть с него брюки, а сестры толкали груз сзади. Транспортировка домой добычи из шахты Питера потребовала целых три ездки. Когда же она наконец успешно объединилась с маминой кучей угля в подвале, Питер с таинственным видом опять ушел. Возвратился он столь же таинственный, но к тому же еще очень черный и с торжественным видом сообщил сестрам:
– Я вновь побывал у себя на шахте, и завтра мы привезем в колеснице еще одну порцию «черного золота».
Неделю спустя миссис Вайни поделилась с мамой своим восхищением по поводу редкостного угля, который вроде все время и жжешь, а куча при этом совершенно не убавляется. Дети, подслушав их разговор, принялись обниматься и корчиться от беззвучного хохота. Все трое теперь совершенно забыли о сомнениях Питера, хороша ли на самом деле добыча угля.
А потом наступил ужаснейший вечер, когда начальник станции, обув старые теннисные туфли, которыми пользовался обычно во время отпуска на море, бесшумно прокрался к сортировочному отсеку, где высилась куча угля, похожая на Содом и Гоморру. Начальник вел себя словно кошка, подстерегающая добычу возле мышиной норы. А на вершине горы, там, где была прочерчена белая линия, царапалось и гремело среди угля темное маленькое существо. Начальник укрылся в тени тормозного вагона с короткой железной трубой на крыше и белой надписью на борту: «Незамедлительно возвратить на запасной путь “Белый ветер”».
В этом убежище он и таился, пока маленькое и чумазое существо, прекратив скрестись и греметь, не подошло к краю угольного сооружения и не спустилось оттуда вниз с какой-то ношей. Рука начальника станции вцепилась ему в воротник. И Питер почувствовал, что его очень крепко держат за курточку. А в дрожащих руках у него была зажата старая плотницкая сумка, наполненная углем.
– Ну, наконец-то ты мне попался, маленький вор, – сказал начальник станции.
– Я не вор, а шахтер, – твердо, как мог в таких обстоятельствах, возразил ему Питер.
– Рассказывай это морской пехоте, – сурово бросил начальник станции.
– Кому бы ни рассказал, это будет правдой, – упорствовал Питер.
– По правде, тебе бы лучше заткнуться, наглый разбойник, – не отпускал его воротник мужчина. – Пошли-ка со мной на станцию.
– О, нет! – раздался из темноты трагический вопль, и это вопил не Питер.
– Только не в полицию! – прорезал вечернюю тьму еще один голос.
– Пока не в полицию, а просто на станцию, – уточнил начальник. – Вас, как я понимаю, здесь целая шайка. А ну выходи, кто еще тут есть!
– Да только вот мы, – показались Бобби и Филлис из-за еще одного вагона, на котором было написано мелом: «Разыскивается на дороге номер один».
– Кто вас просил шпионить за мной? – разозлился Питер.
– По-моему, за тобой надо было гораздо раньше шпионить, – вмешался начальник станции. – Попрошу всех пройти со мной.
– Ой, а может, не надо никуда проходить? – взмолилась Бобби. – Давайте лучше вы прямо здесь и решите, как с нами поступите. Только учтите: мы виноваты не меньше Питера, потому что ему помогали уголь носить и знали, откуда он у него.
– Нет, не знали! – выкрикнул Питер.
– А вот и знали, – продолжила Бобби. – Просто тебе не сказали, иначе ты стал бы злиться.
Слова ее стали каплей, которая переполнила чашу отчаяния Питера. Он так старался! Сперва искал уголь! Потом добывал его! А теперь вот все разом рухнуло. Мало того что он пойман, так еще сестры врали ему, чтобы его не злить.
– Перестаньте меня держать! – прокричал он начальнику станции. – Никуда я не убегу!
Тот, отпустив его воротник, чиркнул спичкой и осветил ею всю компанию.
– Это же надо! – вырвался у него изумленный возглас. – Дети из Дома-с-тремя-трубами! И так прекрасно одеты! Скажите же мне на милость, как вы могли до такого дойти? Разве вы в церкви никогда не были? Катехизиса не читали или еще чего-нибудь в этом роде, где говорится, что воровать грешно?
Он произнес это гораздо мягче и дружелюбнее прежнего, и Питер ответил:
– Я не думал, что это воровство. Я был почти уверен, что это не воровство. Я думал, что воровство – это если взять уголь из внешней стены, где белая полоса, а если достать его изнутри, это вроде бы все равно как добыть. Вам же весь этот уголь тысячу лет нужно жечь, прежде чем доберетесь до места, где я его брал.
– Ну, может, и не совсем так, – выслушал с интересом его объяснение начальник станции. – Ты для чего это делал-то? Шутки ради или еще по какой причине?
– Хороша шутка, таскать эту тяжесть в гору! – возмутился Питер.
– Так что же тогда? – еще несколько потеплел голос начальника станции.
И Питер решился сказать:
– Вы помните те дождливые дни? В общем, нам мама сказала, что мы слишком бедные и не можем себе позволить разжечь камин. А у себя в прежнем доме мы всегда его разжигали, когда было холодно и…
– Не смей, – прервала его шепотом Бобби.
– Ну что же, – с задумчивым видом потеребил подбородок начальник станции. – Вот вам мое решение. В этот раз я о вас забуду. Но помните, юный джентльмен: воровство есть воровство, и хоть назовите его добыванием, все равно, что мое, то не ваше. А теперь марш домой.
– Вы хотите сказать, что ничего нам не сделаете? Вот молодец! – похвалил его Питер.
– Вы очень милый, – сказала Бобби.
– Да вы просто лапочка, – сказала Филлис.
– Ладно уж вам, – засмущался начальник станции.
И на этом они расстались.
– Не трудитесь со мной разговаривать, – сказал сестрам Питер, когда они взбирались по склону холма. – Вы шпионы и предатели, и по-другому то, что вы сделали, не назовешь.
Но девочки были так рады, что он идет сейчас рядом с ними, а не сидит в полицейском участке, что даже не возмутились его словам.
– Но мы же ему признались, что виноваты не меньше тебя, – напомнила примирительным тоном Бобби.
– Это не так, – буркнул Питер.
– Это было бы именно так, если бы нас отвели судить в настоящий суд, – с уверенностью проговорила Филлис. – И прекрати на нас рявкать. Мы совершенно не виноваты, что раскрыть твой секрет ничего не стоило.
Она взяла его за руку, и он ей это позволил.
– Зато у нас теперь уйма угля в подвале, – чуть погодя нарушил молчание он.
– Ой, не напоминай! – воскликнула Бобби. – Не думаю, что нам стоит этим гордиться.
– Да кто его знает, – уже немного приободрился к этому времени Питер. – Я как-то даже сейчас не совсем уверен, что добывать уголь – действительно преступление.
Но девочки были абсолютно уверены в этом, а также и в том, что он сам абсолютно уверен, хоть и не станет им признаваться.
Глава третья. Старый джентльмен
После истории с шахтой Питера дети сочли разумным держаться подальше от станции. Однако они не хотели и не могли держаться подальше от железной дороги. Вся их предыдущая жизнь прошла на улице, по которой денно и нощно с грохотом проезжали кебы, омнибусы, тележки пекарей, мясников и мастеров, которые изготовляют подсвечники. (Самой мне не приходилось видеть тележки мастеров по изготовлению подсвечников, а вам?) В прежнем доме они постоянно слышали какой-нибудь из подобных грохотов, здесь же дремотную тишину сельской местности нарушал только грохот летящего мимо поезда, и им казалось, что это единственная их связь с прошлым.
Они спускались к железной дороге настолько часто, что шесть их ног протоптали в короткой траве тропинку, которая протянулась по склону холма от стоявшего на вершине Дома-с-тремя-трубами до самых путей. Вскоре они уже знали время, когда пронесется мимо очередной поезд, и каждый из них нарекли именем. Поезд в девять пятнадцать у них назывался Зеленым Драконом, в десять ноль семь – Змеем-из-Уонтли, а полуночный городской экспресс, порой будивший их своим жутким криком, – Ужасом-в-ночи. И это Питер ему придумал такую кличку, увидев однажды сквозь занавеси на окне, как он несется в призрачном свете звезд.
Зеленый Дракон был тем самым поездом, на котором ездил всегда старый джентльмен. Старый джентльмен обладал приятной наружностью, и детям что-то подсказывало, что он к тому же и просто приятный джентльмен, а это ведь далеко не всегда совпадает. Лицо его было свежим и гладко выбритым, а шевелюра – совсем седой. Воротнички он носил до странности необычной формы, да и фасон цилиндра его несколько отличался от тех, которые дети видели на головах у других джентльменов. Конечно, они не сразу в нем все разглядели и сперва заметили от него одну только руку.
