Давай никому не скажем
Эти глаза, это выражение лица... чуть сдвинутые к переносице брови... Было в ней что-то смутно знакомое, что-то такое, из-за чего хотелось смотреть и отворачиваться одновременно.
— Яна Альбертовна, познакомьтесь — это Нонна Вахтанговна Набиева, мама, как вы, наверное, уже поняли, Яна Набиева. Думаю, вы хорошо его помните, учитывая, сколько всего интересного вас теперь связывает.
— Вы это о чем? — вспыхнула я, ощущая себя преступницей, застигнутой на месте преступления.
— Ну как... — поморгала Курага, — ваша стычка под лестницей...
— А, это... — облегченно выдохнула, и теперь уже директриса взглянула на меня подозрительно.
— Приятно познакомиться, — Нонна Вахтанговна улыбнулась, превратившись в точную копию сына, даже ямочка на щеке точно такая же.
Подобное сходство ошеломило и немного обескуражило. Очень красивая, и впечатление производила крайне положительное — не чета своему напыщенному мужу-индюку. Милая, трогательно-хрупкая женщина и угрюмый боров — и что может быть между ними общего?
— Помнится, вы говорили, Яна Альбертовна, что подыскиваете подработку, хотите брать учеников на дом и преподавать английский. Вы еще не передумали? — сложив ладошки домиком, спросила директриса.
— Да, хочу, но пока не занималась этим вопросом вплотную.
Подобный интерес Кураги показался странным. Было неожиданным то, что она об этом вообще помнила, да и причем тут мама Набиева? Эмма Валентиновна заговорила, опередив на долю секунды мою догадку:
— Нонна Вахтанговна хочет предложить вам позаниматься с Яном: в следующем году парень планирует поступать в московский вуз, и знание языка там крайне необходимо. Я считаю, что это будет полезно как ему, так и вам. Вы же не против? — спустив очки на кончик носа, Эмма Валентиновна беззастенчиво уставилась на мою грудь.
Смутившись, опустила взгляд на свою кофточку: две верхние пуговицы расстегнуты, но все в рамках приличия, ничего не торчит. Но директриса смотрела так, будто я расселась перед ними в неглиже.
Не зная, что ответить, перевела взгляд на мать Набиева: та сидела молча и с блуждающей полуулыбкой рассматривала меня, словно образец на витрине диковинок. И чем дольше она меня рассматривала, тем сильнее улыбка сползала с ее хорошенького лица.
Да что здесь вообще происходит?
Запахнув пиджак плотнее, нервно сглотнула.
— Я не знаю, как у меня будет получаться со временем, да и где давать уроки...
— У нас дома, если вам будет удобно, — подала голос Нонна Вахтанговна. — Скажем, будете приезжать к нам на час два-три раза в неделю. Об оплате можете не волноваться, не обидим, — она мягко взглянула на директрису. — Эмма Валентиновна рассказала о вашем трудном финансовом положении, мы решили, что для вас это будет хорошим подспорьем. Поднимать на ноги сестру, когда сама еще молодая девушка, должно быть, очень обременительно...
Они с Эммой Валентиновной решили? Они решили? Обсуждали мою семью, сестру, мать... Перемывали косточки. Я буквально задохнулась от возмущения!
Это что, своеобразная подачка с их стороны? Этот индюк точно вернулся домой и в красках расписал, в какой клоаке я проживаю, он-то, поди, в жизни своей мимо подобного места даже рядом не проходил. Решили помочь с барского плеча. Зачем им это? Такие люди явно не делают что-то просто так.
— Я благодарна вам за заботу о моем благосостоянии, но мы живем неплохо, нам всего хватает. Моя мать работает в больнице...
— Яночка, — перебила Нонна Вахтанговна и, чуть наклонившись вперед, взяла в руки мою ладонь, — я ни в коем случае не хотела вас чем-то обидеть. Просто наш Ян такой оболтус, вам ли не знать, эти занятия ему жизненно необходимы. Да и вы хороший специалист, зачем искать кого-то на стороне, если вы планируете давать частные уроки?
Как назло, ее предложение было слишком заманчивым. Если бы не напряженка с деньгами, я бы послала подальше этих двух кумушек с их «благородными намерениями». Но мне чертовски были нужны деньги. Позарез. Может, потом она порекомендует меня своим богатеньким подружкам с детьми... Нельзя упускать такой шанс. И сейчас не время для гордости.
— Хорошо, если вы настаиваете... — сдалась, испытывая чувство стыда. Будто продалась с потрохами.
— Ну вот и славно, — сложила ладошки мать Яна и вежливо улыбнулась. — Давайте завтра? Скажем, в шесть. Вас устроит?
— Вполне.
— Вот наш адрес и телефон, — выудив из бежевой сумочки блокнот в кожаном переплете, Нонна Вахтанговна извлекла лист в клетку, исписанный мелким каллиграфическим почерком. — Если появятся какие-то вопросы, звоните, не стесняйтесь.
Хотела сказать, что их адрес и телефон я уже давно подсмотрела в журнале, но вовремя спохватилась. Сложив пополам лист, сжала его в руке и поднялась.
— Завтра к шести я приеду. До свидания.
Покинув пределы кабинета директрисы, выдохнула с явным облегчением. Как будто вырвалась из серпентария.
— Ну, чего там? — тихо шепнула Инна, кивнув на дверь.
— Да так... — отмахнулась, не желая делиться во всеуслышание.
За стареньким столом с обшарпанными углами сидел Яков Тихонович и, откусывая румяный пирожок, громко прихлебывал чай из граненого стакана. Рядом, на небольшой горке методичек, в целлофановом пакете лежали еще несколько блинчиков. Раиса Семеновна, обустроившись напротив физрука, разбирала стопку тетрадей и с любопытством посматривала в мою сторону.
