Письма молодого врача. Загородные приключения - Артур Конан Дойль
– Да что ж такое-то! – воскликнул чей-то голос, и на пороге показалась хозяйка дома. Сначала она рассеянно отметила, что на ее красном плюшевом диване стоят и кричат две незнакомые дамы. Однако брошенный в сторону камина взгляд указал на причину их ужаса, и она от души расхохоталась.
– Чарли! – крикнула хозяйка. – Элиза снова распоясалась!
– Я ее угомоню, – отозвался мужской голос, и в комнату вбежал молодой человек. В руке он держал коричневую попону, которую набросил на корзину и перевязал бечевкой, чтобы надежно заточить шалунью. Его тетка бросилась успокаивать посетительниц.
– Это всего лишь скальная змея, – объяснила она.
– Ой, Берта! Ой, Моника! – заахали бедные перепуганные дамы.
– Она высиживает яйца, потому-то мы топим камин. Элизе всегда хорошо, когда ей тепло. Она милое и спокойное создание, однако ей, несомненно, показалось, что вы покушаетесь на ее яйца. Полагаю, вы к ним не прикасались?
– Ой, Берта, давай уйдем отсюда! – с отвращением вскрикнула Моника, всплеснув тонкими, затянутыми в черные перчатки руками.
– Не из дома, а лишь в соседнюю комнату, – проговорила миссис Уэстмакотт тоном человека, привыкшего, что его слово – закон. – Прошу вас сюда! Здесь прохладнее. – Она провела их в со вкусом обставленную библиотеку, где вдоль трех стен стояли огромные шкафы с книгами, а у четвертой располагался длинный желтый стол, заваленный бумагами и научными приборами. – Присаживайтесь, вы тут, а вы там, – продолжала хозяйка. – Вот так. Теперь скажите, кто из вас мисс Уильямс, а кто мисс Берта Уильямс?
– Я мисс Уильямс, – ответила Моника, по-прежнему боязливо оглядываясь по сторонам в ожидании снова увидеть нечто ужасное.
– И вы, как я понимаю, живете через дорогу в милом небольшом коттедже. Очень любезно с вашей стороны, что вы почти сразу к нам зашли. Не думаю, что мы подружимся, но намерения у вас самые благие.
Миссис Уэстмакотт скрестила ноги и прислонилась к каминной полке.
– Мы думали, что, вероятно, сможем оказать вам какую-то помощь, – застенчиво сказала Берта. – Если мы как-то поспособствуем тому, чтобы вы чувствовали себя здесь, как дома…
– О, благодарю вас, я так долго и много путешествовала, что везде чувствую себя, как дома. Я только что вернулась с Маркизских островов, где провела несколько месяцев. Это была приятная поездка. Там я и обзавелась Элизой. Во многих отношениях Маркизские острова опережают весь остальной мир.
– Господи боже! – вырвалось у мисс Уильямс. – И в каком же отношении?
– Касательно взаимоотношения полов. Там по-своему разрешили эту огромную проблему, и их изолированное географическое положение помогло тамошним жителям найти свое, никем не навязанное решение. Там женщины, как и должно быть, пользуются абсолютным равенством с мужчинами. Заходи, Чарльз, и присаживайся. Элиза успокоилась?
– Все в порядке, тетя.
– Это наши соседки, сестры Уильямс. Возможно, они захотят выпить портера. Принеси-ка нам пару бутылок, Чарльз.
– Нет-нет, спасибо! Мы не хотим! – истово воскликнули гостьи.
– Не хотите? Очень жаль, что не могу предложить вам чаю. Я рассматриваю подчиненное положение женщины в большой степени как результат ее отказа от высокопитательных напитков и укрепляющих физическое развитие упражнений в пользу мужчин. Я не отказываюсь ни от того, ни от другого.
Она взяла стоявшие у камина шестикилограммовые гири и с легкостью завертела ими над головой.
– Видите, какую силу придает портер, – заключила хозяйка.
– Однако не кажется ли вам, миссис Уэстмакотт, что у женщины есть свойственное лишь ей предназначение? – робко заметила мисс Уильямс-старшая.
Хозяйка дома с грохотом бросила гири на пол.
– Старые причитания! – воскликнула она. – Древний предрассудок! Какая такая судьба предназначена женщине? Покорность, жалкое существование, убивающее душу, презрительное отношение и нищенская плата за труд, на которые не польстится никто иной? Это и есть предназначение женщины. А кто ее на это обрек? Кто втиснул ее в узкие рамки? Провидение? Природа? Нет, ее главнейший враг – мужчина.
– Ах, право же, тетушка! – протянул ее племянник.
– Мужчина, Чарльз. Ты и тебе подобные. Говорю тебе, что женщина – колоссальный памятник эгоизму мужчин. Что все это хваленое рыцарство – высокие слова и расплывчатые фразы? Где оно, когда хотим испытать его на прочность? На словах мужчина готов сделать все на свете, чтобы помочь женщине. Разумеется. Но что выходит на деле, когда его бьют по карману? Куда девается все его рыцарство? Помогут ли врачи женщине получить диплом? Помогут ли ей адвокаты вступить в свои ряды? Потерпят ли священники ее на амвоне? О, вот тогда вы смыкаете ряды и направляете женщину к ее предназначению! К ее миссии! Быть благодарной за медяки и не вмешиваться в дела мужчин, загребающих золото и толкающихся, словно свиньи у корыта, – вот как мужчины понимают предназначение женщины! Можешь сидеть и ухмыляться, Чарльз, пока разглядываешь свою жертву, однако ты же знаешь, что это правда, от первого до последнего слова.
Как ни ужаснулись дамы внезапно обрушившейся на них тираде, они не могли не улыбнуться при виде пламенной и властной жертвы и огромного, пытающегося оправдаться представителя сильного пола, который покорно сидел и сносил обвинения во всех грехах мужской половины человечества. Хозяйка чиркнула спичкой, вынула из стоявшей на каминной полке коробочки сигарету и принялась наполнять легкие дымом.
– Я нахожу, что курение очень успокаивает, когда вконец расходятся нервы, – объяснила она. – Вы ведь не курите? Ах, вы лишаете себя чистейшего удовольствия, одного из немногих, что не вызывают ответной реакции.
Мисс Уильямс разгладила собравшиеся на коленях складки шелкового платья.
– Этим удовольствием, – ответила она с некоторой долей самоуверенности, – мы с Бертой не наслаждаемся, поскольку чересчур старомодны для него.
– Вне всякого сомнения. Вы наверняка заболеете, если попытаетесь закурить. Кстати, я надеюсь, что вы придете на какие-нибудь собрания нашего общества. Я прослежу, чтобы вам прислали билеты.
– Вашего общества?
– Оно еще не сформировано, но я как можно скорее организую комитет. У меня вошло в привычку учреждать филиал общества за эмансипацию везде, где бы я ни находилась. В Энерли живет миссис Сандерсон, которая уже влилась в ряды эмансипированных, так что ядро ячейки уже есть. Только организованным сопротивлением, мисс Уильямс, мы надеемся противостоять эгоизму сильного пола. Вам уже пора?
– Да, нам нужно нанести еще пару визитов, – ответила старшая сестра. – Уверена, что вы нас извините. Надеюсь, в Норвуде вам очень понравится.
– Для меня все места – лишь поле битвы, – заявила хозяйка, по очереди пожимая сестрам руки, да так крепко, что у тех хрустнули тонкие пальчики. – Дни для работы и оздоровительных упражнений, вечера – для чтения возвышенной поэзии и бесед о высоких материях. Верно, Чарльз? До свидания!
Миссис Уэстмакотт проводила их до двери, и когда они оглянулись, то увидели, что она все так же стоит на пороге с желтоватым щенком бульдога под мышкой, а изо рта у нее поднимается
