Письма молодого врача. Загородные приключения - Артур Конан Дойль
– Как? – вскричал я. – В Южной Америке?
– Именно в Южной Америке! – воскликнул он, меряя шагами убогую комнатку. – Вот послушай, старина! Это огромный континент от экватора до айсбергов, и там нет никого, кто мог бы скорректировать астигматизм. Что они знают о современной глазной хирургии и рефракции глаза? Да и в английской глубинке о них знают немного, не говоря уж о Бразилии. Старина, если бы ты только знал, сколько там по всему континенту косоглазых миллионеров, сидящих на деньгах и ждущих окулиста. А, Монро? Черт подери, я вернусь и скуплю весь Брэдфилд, а потом отдам его официанту как чаевые.
– Значит, ты думаешь обосноваться в большом городе?
– В городе! Да что мне толку от города? Я там весь континент выжму. Буду работать город за городом. Посылаю агента в очередной город сказать, что я приезжаю. «Такое бывает раз в жизни, – говорит он. – Не надо ехать в Европу, она сама к вам приедет. Косоглазие, катаракта, воспаление радужной оболочки, рефракционные нарушения – все, что угодно. Сеньор Каллингворт вылечит все и вся!» Разумеется, они пачками сбегаются ко мне, потом я приезжаю и собираю деньги. Вот мой багаж! – показал он на два огромных баула в углу комнаты. – Это линзы, дружище, вогнутые и выпуклые, там их сотни. Я проверяю зрение, там же выписываю очки и отсылаю пациента восторженно кричать. Затем я нагружаю корабль и возвращаюсь домой, если только не куплю какое-нибудь небольшое государство и не стану им управлять.
Конечно, его слова звучали совершенно абсурдно, но вскоре я увидел, что он проработал детали и у его проектов имелась практическая сторона.
– Я работаю в Баие, – сказал он. – Мой агент обрабатывает Пернамбуку. Когда Баия выжата досуха, я переезжаю в Пернамбуку, а агент плывет в Монтевидео. Так что мы работаем плотно, оставляя за собой шлейф из очков. Все будет работать, как часы.
– Тебе надо будет говорить по-испански, – заметил я.
– Да нет, не нужен никакой испанский, чтобы вонзить человеку в глаз скальпель. Все, что надо выучить по-испански – это «Деньги на бочку, в кредит не лечу». Вот и все.
Мы долго и интересно поговорили обо всем случившемся с нами, но без отсылки к прежней ссоре. Каллингворт не признавал, что уехал из Брэдфилда по причине сокращения практики или из-за чего-то еще, кроме как того, что город был слишком мал для него. Его изобретение пружинно-затворного экрана, по его словам, получило благоприятный отзыв со стороны одной из ведущих частных судостроительных компаний в Клайде, и существовала большая вероятность, что его примут к разработке.
– Что же до магнита, – говорил он, – то мне очень жаль свою страну, но она больше не владычица морей. Придется отдать изобретение немцам. Тут моей вины нет, и не надо меня обвинять, когда разразится катастрофа. Я подал заявку в Адмиралтейство и мог бы быстро заставить понять ее суть учеников школы-интерната. Какие письма я получал, Монро! Прочувствованные и на синей бумаге. Когда начнется война, я покажу эти письма, и кого-то повесят. Там вопросы о том и о сем. Наконец, меня спросили, к чему я предполагаю крепить магнит. Я ответил, что на любой твердый непробиваемый объект вроде лба чиновника из Адмиралтейства. Ну, на этом все и кончилось. Мне написали учтивое письмо и вернули аппарат. Я учтиво ответил, чтобы они пошли к дьяволу. Вот финал великого исторического события. Как тебе, Монро, а?
Мы расстались добрыми друзьями, но, полагаю, с оговорками с обеих сторон. Напоследок он посоветовал мне убраться из Берчспула.
– Ты можешь достичь большего, гораздо большего, дружище, – сказал он. – Посмотри мир, а когда увидишь уютную норку, цепляйся за нее обеими руками. Их вокруг масса, если кто-то готов их осваивать.
Это были последние слова Каллингворта, и видел я его в последний раз, поскольку он почти сразу же уехал в поисках своего странного предприятия. У него должно все получиться. Он человек, которого ничто не остановит. Я желаю ему удачи и всяческого добра, но в глубине души все-таки не доверяю ему и буду рад узнать, что нас разделяет Атлантический океан.
Что ж, Берти, перед нами открывается счастливая и спокойная, пусть и не очень активная жизнь. Нам обоим идет двадцать пятый год, и не будет самонадеянным рассчитывать еще на тридцать пять лет. Предвижу постепенное расширение практики, разрастающийся круг друзей, присоединения к тому или иному местному движению с последующим депутатством или, по крайней мере, членством в муниципальном совете. Не очень амбициозная программа, верно? Но она мне по плечу, а другой я не вижу. Нужно с благодарностью принимать то, что мир станет для меня чуточку лучше. Даже на этой маленькой сцене у нас две стороны, и можно что-то сделать, встав на сторону широты взглядов, терпимости, благотворительности, умеренности, мира и добра к людям и животным. Больших вершин мы достичь не сможем, но даже малые что-нибудь да значат.
До свидания, дружище, и помни, что, когда приедешь в Англию, двери нашего дома всегда для тебя открыты. В любом разе, теперь, когда у меня есть твой адрес, я снова напишу тебе в ближайшие недели. Передай наилучшие пожелания миссис Свонборо.
Всегда твой,
Дж. Старк Монро.[Это последнее письмо, которое мне довелось получить от моего бедного друга. В тот год (1884-й) он поехал встречать Рождество с родными и попал в железнодорожную катастрофу со смертельным исходом в Ситтингфлите, где пассажирский экспресс влетел в стоявший в депо товарный поезд. Доктор и миссис Монро были единственными пассажирами вагона сразу за локомотивом и погибли мгновенно, как и машинист вкупе с еще одним пассажиром. Подобный исход он выбрал бы вместе с женой, и никто из знавших их не пожалеет, что кто-то остался оплакивать другого. Его страховки в тысячу сто фунтов оказалось достаточно для обеспечения нужд его семьи, которая, ввиду болезни отца, была единственным мирским делом, которое могло вызвать у него беспокойство. – Г. С.]
Загородные приключения
Глава 1. Новые соседи
– Извольте посмотреть, мисс, – послышался из-за приоткрытой двери голос служанки, – в третий номер жильцы заезжают.
Две маленькие старушки, сидевшие по обе стороны стола, с живейшим интересом вскочили на ноги и поспешили к окну гостиной.
– Осторожно, дорогая Моника, – предостерегла
