Письма молодого врача. Загородные приключения - Артур Конан Дойль
И в назначенное время у меня появляется больной, напоминающий зашедшего в вокзальный буфет съесть тарелку супа. Если бы он знал, что он единственный, кто открыл тем вечером дверь моего кабинета, он бы так не торопился и так бы не ценил мои рекомендации.
Однажды мне попалась любопытная пациентка, которая сослужила мне огромную службу. Это весьма внушительного вида вдова по фамилии Тернер, убийственно респектабельная особа вроде старшей и менее легкомысленной сестры миссис Гранди. Живет она в маленьком домике с невысокой служанкой. Так вот, примерно раз в два месяца она совершенно внезапно впадает в запой, длящийся около недели и заканчивающийся так же неожиданно, как и начался. Однако о нем знают все соседи. Она визжит, орет, поет, гоняется за служанкой и бросается в прохожих тарелками из окна. Конечно, это вовсе не смешно, а жалко и позорно – и все равно, трудно не рассмеяться, видя разительный контраст между ее внешностью и поведением. Меня случайно вызвали при первых симптомах болезни, но я быстро смог начать ее немного контролировать, так что теперь соседи посылают за мной, как только в окно начинает вылетать посуда. Она довольно состоятельна, так что ее небольшие «шалости» помогают мне платить за аренду. А еще у нее имеется масса всяких интересных ваз, статуэток и картин, коллекцией которых она хвастается в течение своих запоев, настаивая, чтобы я тотчас унес их к себе домой. Так что я, шатаясь, выхожу от нее, как наполеоновский генерал из Италии. Однако старушка прекрасно воспитана, и каждый раз после выздоровления она неизменно посылает ко мне швейцара с учтивой запиской, где пишет, что с радостью получила бы свое имущество обратно.
И вот теперь я дошел до точки, когда могу сказать тебе, что подразумеваю при разговорах о судьбе. Рядом живет один терапевт по фамилии Портер, весьма благожелательный человек. Зная, что мне приходится нелегко, он несколько раз помогал мне с больными. Однажды недели три назад он после завтрака зашел ко мне в кабинет.
– Вы не могли бы пойти со мной на консультацию? – спросил он.
– С удовольствием.
– У меня на улице коляска.
Пока мы ехали, он рассказал мне о больном. Молодой человек, единственный сын, некоторое время страдающий нервной болезнью, недавно начал страдать сильными головными болями.
– Его семья живет у моего пациента генерала Уэйнрайта, – сказал Портер. – Ему не понравились симптомы, и он решил выслушать еще одного врача.
Мы подъехали к большому дому с участком и переговорили со смуглым и седоволосым ветераном индийских кампаний. Он объяснил, что на нем лежит громадная ответственность за своего больного племянника. В этот момент в комнату вошла дама.
– Это моя сестра, миссис Лафорс, – сказал он, – мать господина, которого вам предстоит осмотреть.
Я сразу ее узнал. Я встречался с ней раньше при любопытных обстоятельствах. (Тут доктор Старк Монро переходит к рассказу о том, как познакомился с семейством Лафорс, явно забыв, что сообщал об этом в шестом письме.) Когда нас представили, я понял, что она не узнала во мне молодого врача с поезда. Этому я не удивился, поскольку отрастил бороду в надежде выглядеть немного старше. Естественно, она очень переживала за сына, и мы с Портером поднялись наверх, чтобы осмотреть его. Бедняга! Он еще больше осунулся и пожелтел, чем когда я его видел в первый раз. Мы провели осмотр и сошлись во мнении касательно хронической природы его заболевания и, наконец, откланялись без моего напоминания миссис Лафорс о нашей предыдущей встрече.
Ну, на том бы дело и закончилось, но три дня спустя кто бы ты думал появился у меня в приемной? Миссис Лафорс с дочерью. Мне показалось, что дочка два раза на меня взглянула, когда нас знакомила ее мать, будто бы вспомнила мое лицо, но она явно не могла припомнить, где его видела, а я ничего не сказал, чтобы ей помочь. Обе они выглядели очень взволнованными – у девушки в глазах стояли слезы, и губы тряслись.
– Мы пришли к вам, доктор Монро, в величайшем горе, – сказала миссис Лафорс, – и были бы рады услышать ваш совет.
– Миссис Лафорс, вы ставите меня в довольно затруднительное положение, – ответил я. – Дело в том, что я рассматриваю вас как пациентов доктора Портера и нарушил бы этикет, принимая вас без его присутствия.
– Это он направил нас к вам.
– О, тогда вопрос полностью разрешен.
– Он сказал, что ничем не сможет нам помочь, возможно, вы сможете.
– Прошу вас, скажите, что мне нужно сделать.
Она храбро начала объяснять, но труд облечь беспокойство в слова, похоже, оказался слишком тягостен для нее, и она вдруг стала бормотать что-то нечленораздельное. Дочь наклонилась к ней и поцеловала с выражением любви и жалости.
– Я вам все расскажу, доктор, – проговорила она. – Бедная мама почти вымоталась. Фреду, моему брату, стало хуже. Он стал шуметь и не желает успокаиваться.
– А мой брат-генерал, – продолжила миссис Лафорс, – естественно, не ожидал ничего подобного, когда любезно предложил нам поселиться у него, и, будучи человеком нервным, очень от этого страдает. Так больше продолжаться не может. Он сам так говорит.
– Но что же маме делать? – воскликнула девушка, снова начав говорить. – Нас не примут ни в одну гостиницу или пансион, пока бедный Фред в таком состоянии. А в лечебницу его отдать у нас не хватает духу. Дядя больше не может оставлять нас у себя, и нам некуда идти.
В ее серых глазах читалась попытка храбриться, но уголки губ были опущены вниз.
Я встал и принялся расхаживать по комнате, пытаясь обдумать ситуацию.
– Я вот о чем хотела вас спросить, – сказала миссис Лафорс. – Возможно, вы знаете какого-нибудь врача или частную клинику, которые занимаются подобными случаями… чтобы мы могли навещать Фреда каждый день. Единственное условие – его нужно поместить туда немедленно, поскольку терпение моего брата окончательно исчерпано.
Я позвонил и вызвал экономку.
– Мисс Уильямс, – спросил я, – как вы думаете, мы сможем к вечеру подготовить спальню, чтобы принять больного джентльмена?
Я никогда раньше так не восхищался самообладанием этой удивительной женщины.
– Да, сэр, очень легко сможем, если пациенты оставят меня в покое. Но когда колокольчик звонит тридцать раз в час, трудно сказать, чем станешь заниматься.
От этих ее слов и забавных манер дамы рассмеялись, и дело показалось почти решенным. Я пообещал, что комната будет готова к восьми часам. Миссис Лафорс договорилась, что к означенному часу привезут ее сына, дамы сердечно поблагодарили меня, а пациент на стационаре – это как раз то, что мне было нужно. Я смог убедить миссис Лафорс, что уже занимался подобными больными, подразумевая, разумеется, беднягу «Джимми», сына лорда Салтайра.
