Вильям Козлов - Маленький стрелок из лука
Кирилл оторвался от окна и, повернув голову, встретился взглядом с Евгенией. В глазах ее посверкивали золотые и серебряные точки, но выражение лица было грустное. Дом все еще не хотел ее отпускать. Она не была уверена, что не совершила ошибки, полетев в неведомую даль с совсем еще чужим для нее человеком. И не в нем в конце концов было дело: ее на самом деле давно притягивал Север, ей как никогда этой весной хотелось каких-то перемен. Было и еще одно очень важное обстоятельство, заставившее ее решиться на такое, - это возможность набраться новых впечатлений... Что она в жизни видела? Художественный институт имени Репина? Неудачное замужество, рождение дочери - все это надолго оторвало ее от искусства. Муж все силы приложил, чтобы сделать из нее примерную домашнюю хозяйку, он внушал ей, что из женщин никогда еще не получались гениальные художники. Пусть она назовет хотя бы одного прославившегося в веках художника - женщину? Голубкина? Так ведь она скульптор и, судя по воспоминаниям современников, так же, как и Жорж Санд, обладала мужским характером.
Да, муж все сделал, чтобы убить в ней художника. И она поверила ему, забросила краски, кисти... Лишь придя в себя после развода, стала понемногу заниматься тем, чему ее шесть лет учили в институте, но настоящей веры в себя еще не было. И поездка на Север, может быть, вернет ей эту утраченную веру...
Кирилл взял ее за руку и, заглянув в грустные глаза, сказал:
- Я только сейчас поверил, что ты со мной, рядом...
Но она еще была очень далеко от него. В этом ему еще придется не раз убедиться...
Она видела, как он обрадовался ей. И сейчас, в самолете, Евгении захотелось сделать ему что-нибудь приятное. По натуре она была отзывчивой и доброй женщиной. Этим в свое время и воспользовался ее муж...
- Ты победил, Финдлей, - сказала она, впервые назвав его на "ты". И с улыбкой прочла:
- Кто там стучится в поздний час?
"Конечно, я - Финдлей!"
- Ступай домой. Все спят у нас!
"Не все!" - сказал Финдлей!
Кирилл, сколько ни напрягал память, не смог вспомнить ни одной строчки из Бернса, а ему нравилось это лаконичное и игривое стихотворение.
- Мы летим, Кирилл? - повеселев, спросила она.
- Я давно лечу, - с улыбкой ответил он. - А ты только что оторвалась от земли.
И это была правда.
Часть пятая
Я вас люблю...
1
Деревушка Клевники с трех сторон окружена водой. Огромное озеро Олень почему-то пощадило вытянутый языком кусок суши, на котором в беспорядке разбросано десятка два крепких деревянных изб. Года три назад озеро вдруг разгневалось на деревню и весной захлестнуло ее волнами. Год в деревне никто не жил, потому что избы почти до половины стояли в синей воде. Жители переселились в соседнюю деревню, а сюда лишь приплывали на моторных лодках-карбасах посмотреть на свои полузатопленные дома. Через год Олень смилостивился и отступил, люди снова вернулись в Клевники. До сих пор верхняя часть домов отличается по цвету от нижней, побывавшей под водой, более темной, кое-где с остатками засохших бурых водорослей. Небольшие, срубленные из крепких сосновых бревен бани спускались к самой воде. Вволю напарившись, молодые, да и старики, выскочив из бани в чем мать родила, в облаке пара, шарахались в озеро. Побарахтавшись с минуту в ледяной воде, снова заскакивали в баню.
Кирилл поселился у старика Феоктиста. Тому было что-то около восьмидесяти лет, в деревне все его звали дедушкой Феоктистом, а как его фамилия, старик и сам не помнил. Жил он с правнучкой Глашей, востроглазой и юркой, как юла. Глаша была сиротой. Как иногда случается на северных озерах, ее родители-рыбаки попали в сильный шторм и утонули. Олень большое и суровое озеро. Не один рыбак нашел свою могилу на его дне, а до дна не так-то близко. В некоторых местах глубина в озере до трехсот метров. Глашины родители погибли три года назад в большой разлив. В тот год деревню-то и затопило. Сейчас Глаше восемь лет, она уже ходит в школу, но иногда в девчоночьих, чуть раскосых глазах с золотыми ресницами сквозит недетская печаль, хотя большую часть дня девочка весела и подвижна. Она очень любопытная, первые дни так и ходила за Кириллом, будто веревочкой привязанная. Глаза у нее чистые и синие, как озерная вода в спокойную погоду, льняные волосенки тонкие и мягкие, как паутина. Иногда она их заплетает в две тоненькие косички, торчащие по обе стороны головы, будто мышиные хвостики. Когда Глаша по своей привычке громко и быстро говорила, хвостики мелко-мелко дрожали, а поговорить девочка любила.
- И че вы, дяденька Кирилл, мужиков наших пытаете? - спрашивала она, задирая к нему свое маленькое живое личико. - И старушек наших пытаете? Вон давеча бабушку Нюту пытали. А че она вам сказать-то может, ежели глуха как камень? Вы лучше со мной разговаривайте... Я люблю книжки с картинками читать и оё-еёй сколько всего знаю!
- Знаешь? - подзадоривал девочку Кирилл. - Ну тогда скажи: сколько твоему дедушке лет?
-Феоктисту-то, - морщила маленький белый лобик Глаша. - Много... И убежденно добавляла: - А сколько в сам деле, никто не ведает. Даже сам дедушка.
- А тебе сколько?
- Дедушке в петров день именины, а я счастливая - родилась в пасху! - с гордостью говорила Глаша.
- Ты знаешь все религиозные праздники, - усмехался Кирилл.
- Я в бога не верю, - отвечала девочка. - Боженьки нет. Учителка говорила. А дедушка верит. Я сама видела, как он крестится, когда гром-молния засверкает. И зеркало зачем-то полотенцем закрывает. И самовар... Зачем он закрывает, дяденька Кирилл?
Этого Кирилл и сам не знал, но чтобы не упасть в глазах Глаши, переводил разговор на другое:
- А песни дедушка Феоктист знает?
- Песни? - прыскала в ладошку Глаша, и ее косички начинали дрожать, подпрыгивать. - Рази дедушки поют? Они только храпеть умеют! Дедушка Феоктист так, бывает, храпит, что тараканы с потолка падают...
- У вас в избе тараканы? - удивлялся Кирилл. Он ни одного еще не видел.
- Какие у нас тараканы? - Она свела вместе два пальца. - Тараканчики... Крошечные, как божьи коровки... А вот у Дегтяревых тараканы так тараканы. Не тараканы, а тараканищи... Во-о! - Она щедро отмерила на ладони, как рыбак показывает величину пойманной рыбины.
- Я думал, во время потопа вся эта нечисть погибла, - заметил Кирилл.
- Нечисть, можа, и сгинула, а тараканы приплыли из соседней деревни, - совершенно серьезно пояснила Глаша. - Таракашки, они без людей не могут.
Они сидели с Кириллом на опрокинутой лодке. Чтобы не испачкать брюки о просмоленные доски, он положил на корявое днище несколько лопушин, сорванных возле бани. Тоненькие исцарапанные ножки девочки не доставали до песка, и она пятками то и дело бухала в борт. Лодка издавала глухой жалобный стон.
Прямо перед ними привольно расстилалось озеро Олень. Низкие берега заросли молодой нежно-зеленой осокой и камышом. Здесь, на Севере, весна налетает как вихрь. Оно и понятно, за какие-то два месяца деревья должны зацвести и дать семена, травы и цветы прожить свой недолгий век, птицы вывести птенцов, созреть ягоды и вылупиться грибы. Короткие весна и лето на Севере, зато щедрые и обильные урожаями. Стоит постоять с неделю хорошей погоде, и все вокруг буйно зацветет, полезет вверх, к солнцу. Еще старый, иссушенный ветрами камыш не полег соломой на дно, а молодые побеги уже вовсю расталкивают его, неудержимо прут вверх. Когда ветер не рябит воду, на дне видны лиловые пятна кувшинок. Сначала они с пятак, потом с блюдце, а скоро будут с тарелку. Вот тогда-то они и появятся на поверхности. Наверное, на озере есть и лилии, но пока их не видно, может быть, тоже прячутся на дне, дожидаясь своего часа?..
Олень редко бывает спокойным, чаще всего к вечеру, когда над высоким холмом, что сразу за деревней, будто в глубоком раздумье останавливаются облака, а розоватые солнечные лучи косо бьют в глаза, неспокойные воды озера превращаются в гигантское зеркало, отражающее в себе и небо, и солнце, и поросший мелкой корявой березой холм, который называют Пупова гора, и больших желтоклювых чаек, с черными метками на хвосте, что парят над озером, зорко глядя вниз.
Солнце прячется за Пуповой горой всего на час-два, а потом снова появляется над ожившим озером. И долго оно ползет по волнам, не спеша подымается в зенит. Ночи здесь все лето белые, точнее, не белые, а сиреневые потому как вода и небо сливаются, а в низинах над лугами и озером стелется сиреневый туман. Ночи всегда холодные. Дед Феоктист спит на русской печке под стеганым ватным одеялом. Каждое утро он затапливает печь, готовит немудреный обед для себя, Глаши и Кирилла. В основном они едят рыбу. Дед через день садится на свой карбас и едет проверять сеть. Без рыбы не возвращается. Несколько раз ездил с ним и Кирилл, но потом перестал. Неинтересно ловить рыбу сетью. Кирилл иногда на вечерней зорьке с удочкой становится на якорь как раз напротив Пуповой горы и ловит больших черных окуней. Иногда его сопровождают Евгения и Глаша. Окуни и плотва берут жадно. Наверное, в озере мало корма, потому они и хватают наживку из червей, сырого теста, рыбьего мяса. Глаша ловит на окуневый глаз. Она ногтем мизинца ловко вырывает у окуня радужный глаз и насаживает его на крючок.
