Эрскин Колдуэлл - Дженни. Ближе к дому
Никто из заключенных не ответил ни слова.
— Вы уверены, что они там заперты крепко, так что не выберутся? — спросила Мэйбл, опять боязливо оглядываясь на камеру. — Я не чувствую себя в безопасности под одной крышей с ними.
— Не беспокойтесь на этот счет, миссис Бауэрс, — ответил ей Билл. — Вам тут гораздо безопаснее, чем где бы то ни было в городе. Насчет этого я вам врать не стану. Когда мою жену одолевают страхи из-за того, что я работаю в полиции, я ей всегда говорю, что самое безопасное место в Пальмире — это здесь, в тюрьме.
— Мне не нравится, как тут пахнет, — сказала Мэйбл, критически нюхая воздух. — Ужасная вонь.
— Вы бы скоро привыкли к этому особенному запаху, миссис Бауэрс, — слегка улыбаясь, ответил Билл, — если бы пробыли здесь столько, сколько я. Бывает, что я в шутку говорю жене, что просидел в тюрьме дольше, чем кто бы то ни было в нашем городе, — это когда она мне говорит, что и от меня тоже так пахнет.
Мэйбл осторожно двинулась вперед и вышла на середину караульной. Билл пододвинул ей стул, но она пренебрегла этим и не пожелала сесть.
— Я пришла сюда поговорить с начальником полиции, — сказала она. — Мне нужно его видеть немедленно.
— Люка Мосса? — спросил Билл, разыгрывая удивление. Он заворочал головой сначала в одну сторону, потом в другую, как будто бы высматривая, нет ли Люка где-нибудь тут, в караульной. — Вы его имеете в виду, миссис Бауэрс?
Она кивнула, поджимая губы.
— Ну, Люк… Люка здесь нет сейчас.
— А где же он?
— Люк? Ну, Люк не так давно отсюда ушел. Похоже, что вы его чуть-чуть не застали. Думается, что он ушел всего полчаса назад, никак не больше.
— Куда же он ушел?
— Отправился поохотиться на птичек.
Мэйбл судорожно втянула в себя воздух и еще крепче поджала губы.
— Прямо-таки жалко, что вы его чуть-чуть не застали, миссис Бауэрс, — грустно заметил Билл, опуская отвисший подбородок. — Если бы вы зашли сюда хоть полчаса назад…
— Когда же он вернется?
— Люк Мосс? Гм… я точно не знаю, миссис Бауэрс. Люк говорил, что он и сам не уверен, когда вернется. Все зависит от того, насколько удачная будет охота на перепелок в низинах, в той части округа, куда он поехал. Но он велел сказать вам… то есть это он мне сказал, что, может, и несколько дней пройдет, прежде чем он вернется в город. Люк всегда с ума сходил из-за этой перепелиной охоты, он, может, и не захочет возвращаться, пока не набьет их сколько положено. Он говорил, что одному ему ехать не хочется и по дороге на охоту он захватит с собой лесника.
Мэйбл посмотрела на Билла уничтожающим взглядом.
— Как же можно начальнику полиции вот так уезжать? — резким тоном спросила она. — Мне удивительно это слышать. А вдруг как раз сейчас в Пальмире начнутся грабежи и убийства? Кто будет защищать городских жителей?
— На этот счет вам нечего беспокоиться, миссис Бауэрс. Мы с Брэдом Грейди примем меры, если что-нибудь случится. Брэд в ночной смене ездит с дежурной машиной, а в остальное время я тут сижу весь день. Ничего такого не будет, а если и будет, так мы с Брэдом вполне справимся. Кроме того, если понадобится, мы всегда можем попросить шерифа прислать нам одного, а то и двух из своих помощников.
— Так вот и сейчас есть кое-что такое, что вы можете сделать, не откладывая, — сказала ему Мэйбл. — Я хочу, чтобы вы арестовали…
— Нет, погодите минутку, миссис Бауэрс, — забеспокоился Билл, начиная переминаться с ноги на ногу. — Только погодите. Мне уже все известно, вам не нужно ничего рассказывать. Мы узнали об этом около часа назад… то есть Люк узнал. Кто-то позвонил ему по телефону и передал, что вы желаете, чтобы кое-кого арестовали, вот откуда мне все это известно. А последнее, что Люк сказал мне перед отъездом, — это чтобы я не предпринимал никаких шагов по этому поводу… то есть насчет того, что вы говорите. Люк Мосс — начальник полиции, и уж если он что сказал…
Лицо Мэйбл вспыхнуло от гнева.
— Какое мне дело до того, что Люк Мосс вам сказал! Не стану я дожидаться, пока он вернется откуда-то, где сейчас прячется! Я пойду прямо к шерифу округа! Он-то выполнит свой долг!
Мэйбл резко повернулась к нему спиной и вышла из караульной. Билл Паркс проводил ее до дверей тюрьмы.
— Это будет самое лучшее, миссис Бауэрс, — крикнул он ей вслед, радуясь, что она уходит. — Шериф для вас постарается все сделать, что возможно. А я передам Люку Моссу ваши пожелания на этот счет.
Мэйбл слышала его, но даже ни разу не оглянулась. Она шла очень быстро по немощеной улице, направляясь к конторе шерифа в здании суда. Билл стоял и смотрел, как она обходила кругом сначала одну лужу, потом другую, пока не скрылась из виду.
— Мистер Билл! — окликнул его один из негров, сидевших за решеткой.
Билл отошел от дверей и подошел к столу.
— Что тебе нужно?
— Мистер Билл, можно у вас спросить одну вещь?
— А что ты хочешь знать?
— Кто эта белая леди, что с вами сейчас разговаривала?
— Миссис Бауэрс. А что?
— Ох-ох-ох! — протянул негр скорбным голосом. — Прямо-таки тоска берет такое слышать. Уж по одному тому, как она с вами говорила, мне понятно стало, что она собирается наделать беды нам, неграм. Это всегда очень дурной знак, если такие вот белые, как она, не позволяют таким, как мы, даже песенку спеть.
— Тогда ты должен радоваться, что сидишь тут, в безопасном месте, — сказал ему Билл. — Она не может тебе ничего больше сделать, хватит с тебя и того, что уже есть.
— Я не только о самом себе думаю, мистер Билл. Я думаю обо всех других людях, таких же, как я. А нас ведь очень много.
Билл Паркс надел шляпу и снова уселся за стол, но в это время другой заключенный окликнул его из-за решетки.
— Мистер Билл, а теперь можно будет нам еще немножко попеть? Вы ведь ничего не имеете против?
— Валяйте пойте, — сказал Билл, берясь за телефонную трубку. — Это мне вроде развлечения.
Когда Мэйбл, пройдя по восточной стороне городской площади, подошла к зданию суда, Клайд Хефлин уже сидел на гранитной лестнице, дожидаясь ее. Клайд разговаривал с несколькими мужчинами, которые проводили время, околачиваясь возле здания суда, но разговор резко оборвался, как только перед ними появилась Мэйбл.
Клайд встал и дотронулся до шляпы.
— Как поживаете, миссис Бауэрс? — сказал он, встречая ее на площадке. — Ведь вы хотите видеть шерифа? Он мне велел подождать вас.
— А еще лучше, если он сам тут, — сказала Мэйбл, проходя мимо Клайда.
Уверив Мэйбл, что шериф ее дожидается, Клайд повел ее через зал в кабинет Гровера Гловера, находившийся в глубине здания.
Гровер стоял у окна, поджидая Мэйбл, с той самой минуты, как Билл Паркс сообщил ему по телефону, что она уже на пути к зданию суда. Он ожидал ее с самой приветливой улыбкой и пошел навстречу ей, протягивая руку для пожатия, как только она появилась в дверях его кабинета. Взяв Мэйбл под руку, он повел ее к столу и усадил в кресло. Клайд вышел в коридор и притворил за собой дверь.
Как только оба они уселись, Гровер опять улыбнулся Мэйбл своей добродушной улыбкой. Гровер Гловер, который служил шерифом округа Сикамор уже второе четырехлетие и выставлял свою кандидатуру на третий срок, был крупный добродушный мужчина в измятом широком костюме, с реденькими светлыми волосами на лысеющей голове. Из своих пятидесяти лет он чуть ли не половину занимался политикой, по назначению или по выборам, и начал с должности охранника при кандальной команде в исправительном доме округа Сикамор. («Политику не повредит, если он обещает избирателю все, что тому угодно, ведь потом всегда можно найти способ увернуться, а до того избиратель всегда будет к вам дружески расположен. До следующих выборов он успеет позабыть, о чем раньше просил, и будет просить чего-нибудь совсем другого, и тогда ты опять можешь ему все это обещать».) Прослужив столько времени в государственных учреждениях и приложив неимоверные усилия, Гровер стал звать по имени почти всех белых избирателей мужского пола. Что касается белых женщин избирательного возраста, он усвоил себе манеру звать их «душечками», если они были не замужем, а всех остальных — полностью по фамилии мужа.
Очень скоро выражение его лица изменилось. Добродушная улыбка постепенно исчезла, углы губ горестно опустились, маленькие серые глазки затуманились и заморгали.
— Миссис Фрэнк Бауэрс, я, разумеется, был как нельзя более огорчен, когда Фрэнк отошел от нас в мир иной. Я это говорю искренне, Фрэнк был один из самых лучших людей, каких только я знал. За мое время в нашем округе немного было таких образцовых граждан, как он. Сказать вам по чистой совести, пожалуй, и во всем мире немного наберется таких прекрасных людей, насколько мне известно. Я говорю это искренне. Всем нам, его друзьям, будет очень его недоставать. В одном можно было положиться на Фрэнка. Я всегда мог рассчитывать, что во время выборов он проголосует так, как надо, Вы знаете, о чем я думаю в последнее время? Хорошо, вам я скажу. Я думаю, что гражданам округа Сикамор не мешало бы собраться всем вместе, проявив дух общественности, собрать сколько нужно денег и воздвигнуть статую Фрэнка в натуральную величину, вон там, на лужайке перед зданием суда.
