Давай никому не скажем
Не люблю воскресенье. Длинный нудный день, когда все в сборе, и хоть площадь дома позволяет скрыться в своей комнате, но покой мне все равно только снится. Непрекращающаяся череда звонков, топот босых ног по коридору, бесконечные хлопки дверью... Мать раз двадцать заглядывает и, что очень раздражает, никогда не стучит.
Отец после беседы с Курагой вернулся домой злой как черт, еще и на работе какие-то неполадки вдобавок, сорвался на всех по полной. Весь вечер чередовал коньяк с пустырником и орал, что я позорю его имя, что рано или поздно подведу его карьеру под монастырь и не видать ему в будущем пост мэра как своих ушей. Конечно, из-за меня. Из-за кого же еще?
— У всех сыновья как сыновья: отлично учатся, языки изучают, посещают секции, а ты? Таскаешься по блатхатам с сомнительным отрепьем! Дурью маешься вместо того, чтобы оценки подтянуть! Думаешь, мне приятно ходить и выслушивать от этой высушенной селедки песнь о том, что мой младший сын — никуда не годный болван?!
— Ромочка, ну не надо так! — попыталась встать на защиту мать. — Наш Ян очень воспитанный и...
— Нонна, не зли меня! Готовишь отбивные? Вот и готовь дальше! — рявкнул отец, подливая в стакан добрую порцию коньяка.
Развязанный галстук покоился на огромном животе, лоб покрывали крупные капли пота. Отец тяжело дышал, то и дело хватаясь рукой за сердце.
— Вы меня в могилу раньше времени сведете! А ведь я говорил, что нужно было его пропихнуть все-таки в ВУЗ, я бы договорился задним числом, может, хотя бы там ума набрался. Надо было вас не слушать и делать по-своему, глядишь, из болвана человеком бы стал. Теперь хожу как на работу в эту шарагу и краснею. Учебный год еще не успел начаться, а я уже должен постелить новый линолеум в кабинете информатики, маты какие-то купить. Чтобы тебя, идиотина, отмазать! — отец швырнул в меня смятой салфеткой. — Будут вам всем теперь такие маты...
— Ну ничего, зато тебе это как будущему мэру зачтется, Курага с удовольствием интервью в местную газету даст, как ты сына родной техникум с колен поднял. Для тебя ж это сущие копейки.
— А ты заработал хоть одну эту копейку? — взревел отец. Выпучив глаза, чуть приподнялся и уперся ладонями о стол. — Да если бы не я, где бы все сейчас были? Я ради вас задницу рву, чтобы тебе, щенку, красиво жилось!
— Рома! — ахнула мать.
Раздутые ноздри отца гуляли в такт с силой вдыхаемому и выдыхаемому воздуху, поредевшие волосы прилипли к мокрому лбу. Обреченно махнув рукой, медленно опустился обратно на стул.
Игнорируя меня, опрокинул содержимое стакана и демонстративно повернулся к порхающей у плиты матери:
— А ты знаешь, с кем он связался? С минаевской дочкой.
— Это кто такой?
— Такая! Ну подумай, Нонна, подумай! — бросил он раздраженно. — Минаева Лариса Рудольфовна, судья!
— Да ты что! — отвернувшись от плиты, где на сковороде аппетитно шкворчало мясо, мать явно заинтересовалась. — Ну и как она тебе, сынок, девочка эта?
— Никак. На разок.
— В смысле? — удивленно замигала мама.
— Закрой рот, я тебя прошу! — разозлился батя, снова заводясь. — Иди к себе отсюда, от греха подальше!
Даже не думая скрывать улыбку, лениво поднялся и, выбрав крупное красное яблоко, нехотя поплелся наверх, улавливая краем уха, как оживленно они принялись обсуждать клан Минаевых. Но это мне было уже неинтересно. Я примерно знал, о чем будет дальнейший разговор.
Помимо омоложения, следующей идеей фикс матери было выгодно меня пристроить. Женить на дочке депутата… Или губернатора, или еще какого-нибудь чинуша. Судя по ее загоревшимся глазам при упоминании Минаевых, судейская дочка тоже выгодная партия. Разумеется, сестру ждала такая же участь, но ее пока не трогали — маловата, а вот меня уже водили летом на смотрины на ужин к начальнику ГАИ.
Дерганая анорексичка София или Софушка, как там ее все называли, вызывающе закинув одну тощую ножку на другую, весь вечер томно улыбалась во все свои тридцать два, сверкая в свете электрических лампочек железным обручем брекетов. Потом, когда все подпили и переместились из дома в сад жарить барбекю, Софушка стащила отцовский коньяк и, накидавшись, залезла ко мне на колени и попыталась слиться в страстном поцелуе. Пришлось срочно ретироваться под предлогом, что отобедал устриц, от которых жуткое несварение. Но это Софушку не остановило. Недели две она регулярно названивала утром, днем и вечером до тех пор, пока я не спросил, по секрету, конечно, где можно без рецепта купить мазь от лобкового педикулеза. Разумеется, была доля риска, что слава обо мне и моих маленьких выдуманных друзьях разнесется по всему городку, но Софа предпочла сделать вид, что вообще меня не знает, и благополучно испарилась, что, собственно, от нее и требовалось.
Бред какой-то, подыскивать мне невесту из «своих». Чванливых зажравшихся крохоборов, набивающих карманы нечестным путем. Да и вообще полный бред подыскивать мне невесту.
В какой-то степени я завидовал старшему брату, что он вовремя свалил из-под родительской опеки и живет так, как хочет сам. В общем-то, после техникума я собирался сделать то же самое, недолго осталось.
Под шумок незаметно улизнул из дома и запрыгнул в последний автобус, воняющий выхлопными газами. Поехал на «блатхату», как сказал бы отец. Знал бы он, что за контингент там собирается, его бы точно инфаркт стукнул.
