Скорби Сатаны - Мария Корелли
Не знаю, было ли это снова игрой моего воображения, но мне послышалась легкая ирония в музыкальном голосе князя, когда он произнес последние слова. Однако я не позволил себе даже допустить такую возможность и тут же ответил:
– Все, что вы рекомендуете, достойно внимания, и я обязательно отправлюсь посмотреть это имение. Описание звучит прекрасно, а шекспировские края всегда мне импонировали. Но разве вы не хотели бы оставить его за собой?
Он засмеялся:
– Нет, это не для меня! Я не живу нигде подолгу. Я бродяга по натуре и почувствую себя несчастным, если окажусь привязанным к какому-то одному уголку земли. Но я предлагаю вам Уиллоусмир по двум причинам: во-первых, имение очаровательно и прекрасно обустроено; во-вторых, такая покупка произведет сильное впечатление на лорда Элтона.
– Отчего же?
– Дело в том, что это его бывшее имение, попавшее впоследствии в руки евреев, – спокойно ответил Лусио. – Он заложил им Уиллоусмир под некую ссуду, и недавно они сделались владельцами. Евреи уже распродали значительную часть картин, фарфора, безделушек и других ценностей. Кстати, вы замечаете, что легендарный Бог до сих пор явно стоит на страже дома Израилева? Особым его расположением пользуется «подлый ростовщик», которому в девяти раз из десяти позволяется захватывать в свои лапы несчастного христианина? И никакая кара не поражает его с небес! Еврей всегда одерживает верх. Вам не кажется, что это довольно непоследовательно со стороны справедливого Бога?
Глаза князя сверкнули странным презрением, и он продолжил:
– В результате неудачных спекуляций лорда Элтона и замечательного хитроумия евреев поместье Уиллоусмир, как я сказал, теперь выставлено на продажу, и пятьдесят тысяч фунтов – половина настоящей стоимости – могут сделать вас его завидным владельцем.
– Мы ведь сегодня ужинаем у Элтонов? – задумчиво спросил я.
– Совершенно верно. Вы ведь не могли так скоро забыть об этой встрече и о леди Сибил? – ответил он со смехом.
– Нет, я не забыл, – произнес я после паузы. – И я покупаю этот Уиллоусмир. Надо немедленно отправить по телеграфу инструкции моим стряпчим. Не могли бы вы дать мне имена и адрес агентов по продаже?
– С удовольствием, мой дорогой мальчик!
И Лусио вручил мне письмо, содержащее подробности о продаже имения и обстановки.
– Но не слишком ли вы торопитесь? – спросил он. – Не лучше ли сначала осмотреть поместье? Там может обнаружиться то, что вам не понравится…
– Даже если бы это был барак, кишащий крысами, – решительно возразил я, – я бы все равно его купил! Я хочу решить этот вопрос немедленно. И пусть лорд Элтон сегодня же вечером узнает, что я – будущий владелец Уиллоусмира!
– Прекрасно!
Мой спутник взял меня под руку, и мы вместе вышли из курительной.
– Мне нравится ваша решительность, Джеффри. Она достойна восхищения! Я всегда уважал это качество. Даже если человек вознамерился отправиться в ад, я преисполнюсь к нему уважения за то, что он сдержал слово и попал туда без промедления!
Я рассмеялся, и мы расстались в приподнятом настроении: он поехал в клуб, а я – на телеграф, чтобы отправить Бентаму и Эллису распоряжение о немедленной покупке на мое имя поместья, известного как Уиллоусмир-корт в графстве Уорик, за любую цену, с любым риском или обременениями.
В тот же вечер я оделся тщательнее, чем обычно, доставив Моррису почти столько же хлопот, как если бы я был капризной дамой. Однако он прислуживал с образцовым терпением и, только когда я был вполне готов, осмелился высказать то, что, по-видимому, уже давно не давало ему покоя.
– Простите, сэр, – сказал он, – но, смею предположить, вы заметили, что в слуге князя, Амиэле, есть нечто неприятное?
– Ну, он довольно угрюмый малый, если вы это имеете в виду, – ответил я, – но полагаю, в нем нет ничего дурного.
– Не уверен, сэр, – серьезно ответил Моррис. – Позвольте заметить, что он совершает много странных поступков. Там, внизу, в помещениях для слуг, он творит удивительные вещи. И поет, и играет, и танцует, словно целый мюзик-холл.
– Да неужели? – удивленно воскликнул я. – Вот ведь никогда бы не подумал!
– И я тоже, сэр, но это так и есть.
– Тогда он, должно быть, довольно забавный парень, – продолжал я, удивляясь, почему мой лакей воспринял способности Амиэля как личную обиду.
– О, я ничего не имею против его забав, – ответил Моррис, с сомнением потирая себе нос. – Пусть балуется и веселит публику. Но меня удивляет его лживость, сэр. Глядя на него, можно подумать, что это порядочный и туповатый малый, который ни о чем не думает, кроме своих обязанностей. Но поверьте мне, сэр, дело обстоит иначе. Разрезвившись, он начинает говорить на каком-то жутком языке. И клянется, что научился этому у джентльменов на скачках, сэр! Прошлой ночью разыграл целый спектакль, передразнивал важных господ, а потом занялся гипнозом. И честное слово, у меня кровь стыла в жилах!
– Что же он делал? – поинтересовался я.
– Ну, сэр, он усадил на стул одну из посудомоек и просто показал на нее. Показал на нее пальцем и ухмыльнулся, прямо как черт из пантомимы. И хотя она, вообще-то, девушка порядочная и спокойная, тут она вскочила с визгом и давай плясать, как сумасшедшая, а он все показывал на нее пальцем. А она вдруг начала прыгать и задирать юбки, да так высоко, что это было уже совсем возмутительно! Кое-кто из нас пытался ее урезонить, но не смог. Она была как сумасшедшая, пока вдруг не звякнул двадцать второй звонок – это из комнаты князя. Тогда Амиэль взял ее в охапку, усадил снова на стул и хлопнул в ладоши. Она тут же пришла в себя и не помнила, что делала. Потом снова прозвенел тот звонок, и тогда этот тип закатил глаза, как пастор, и сказал: «Помолимся!» И ушел.
Меня разбирал смех.
– Похоже, он не лишен чувства юмора, – сказал я наконец. – Никак не ожидал от него ничего подобного. Но неужели вы считаете эти его выходки опасными?
– Так ведь посудомойка наутро оказалась больна, – ответил Моррис. – Ей, должно быть, придется оставить место. Будто бы у нее внутри все
