Вильям Козлов - Маленький стрелок из лука
В квартире наступило относительное спокойствие. Когда у матери во рту шпильки, она не разговаривает. Даже к телефону не подходит. Да он сегодня что-то и не звонит, хотя и суббота. Суббота и воскресенье - это самые неинтересные дни для Евы: родители дома, и ей приходится сидеть вместе с ними. Отец искренне верит, что в свободные от работы дни все должны быть дома. Вместе надо заниматься уборкой, готовить обед, потом смотреть телевизор. Хорошо бы сходить в театр, но как-то всегда так получалось, что некому было достать билеты на хорошие спектакли, а на плохие никто не хотел идти. Если хорошая погода, отец вывозил свое семейство за город. У них "Жигули". На них отец ездит на работу в Красное Село. Есть у них дача, которая принадлежит дедушке. Она подо Мгой, но на дачу ездят только летом, а в остальные времена года никого туда не тянет. Даже отца. Лишь дедушка готов весь год напролет жить там, копаться в огороде, но холод выживает его уже в конце октября.
Наверное, Ева все-таки истинная горожанка! На даче и недели не выдерживает, тянет в Ленинград. Она просто не знает, что на даче делать. В лес ходить неинтересно, на речке как следует не покупаешься, речка-то воробью по колено. Скучает Ева на даче. Единственное, что спасает - это интересная книжка, если она с собой.
Сейчас ноябрь, за окном моросит мелкий дождь, ветер завывает в железных карнизах окон, оттопыривает в комнате нейлоновую занавеску. Иногда до Евы долетает холодное дыхание сумрачного дня. Она где-то читала, что Ленинград осенью особенно величествен и красив. И низкое пасмурное небо, и мелкий дождь, который упорно, не переставая, сеет с утра до вечера, и холодный ветер с Финского залива - все это придает городу свою особенную прелесть. Ева с подобным утверждением не согласна: ей нравится Ленинград в солнечные дни. Когда в городе тепло и солнечно, Ева любит возвращаться из университета пешком. Чаще всего ее провожает до самого дома Альберт Блудов. Его унылая физиономия и умные речи как нельзя лучше соответствуют осенней погоде. Дома и то гложет сердце тоска, а на улице сейчас и делать-то нечего.
Звяканье посуды на кухне прекратилось, отец что-то сказал матери и стал натягивать плащ в прихожей. Плащ у него старомодный, даже звенит, будто жестяной, а велюровая шляпа делает его лицо еще более круглым и пустым. Взял продуктовую сумку, значит, Пойдет в магазин. За солененьким... Мать все еще торчит у зеркала. Руки опущены, неподвижные глаза в сеточке морщин изучают себя в зеркале. Ева видит краем глаза, как отец, оглянувшись на ее комнату, быстро нагибается и целует мать в шею, а та даже не пошевелилась. Вот чудак! Чего стесняется!
Хлопнула дверь, в комнате колыхнулись занавески, а со стола спорхнула на паркетный пол какая-то зеленая бумажка. Ева, зевнув, отложила книгу и встала с тахты. Подошла к столику в прихожей и забрала оттуда телефон. Хорошо, что он с длинным шнуром, можно унести в свою комнату, закрыть дверь и нормально поговорить с кем захочешь. Это когда отца дома нет, в отличие от него мать не интересовали ее разговоры со знакомыми. Бывает, спросит: "Кто звонил?" Ева скажет, что подруга. А отец всегда сам снимает трубку и дотошно выясняет, кто это и зачем нужна Ева.
Ева набрала номер Кирилла Воронцова. Насчитала восемь унылых гудков и повесила трубку... Мария оказалась дома. Она тут же принялась рассказывать, как они вчера весело кутили в "Бригантине". Были Боря Блохин, каких-то два парня - Мария их увидела впервые - и угадай кто? Том Лядинин...
- Ну и что? - лениво спросила Ева.
- Про тебя все время спрашивал, - тараторила Мария. - Ты задурила ему голову, Евка, честное слово! Послушай, богатый жених, разведенный, капусты куры не клюют... Любую вещь запросто может устроить. Видела, какую он мне джинсовую юбку достал? Ну что еще тебе надо?
- Если только с такой меркой подходить к людям, то уж лучше познакомиться с каким-нибудь ученым, писателем или художником, - вяло возразила Ева. - Эти, по крайней мере, честно зарабатывают свои деньги. И у них к тому же талант.
- Моя милая, деньги делать тоже нужен талант... Да еще какой! Вот у моего Блохи нет таланта, так вечно в долгу у Тома. И вообще он у него на побегушках, даже противно!.. А Том... он влюблен в тебя.
- Меня это совершенно не трогает, - ответила Ева.
- Такими не бросаются... Я знаю, из-за него девчонки дерутся...
- Даже травятся, как Лялька Вдовина... - сказала Ева.
- Ну знаешь, Лялька - это особый случай, - возразила Мария. - Она такое вытворяла! Нам с тобой и не снилось...
- С Томом ведь был у нее роман?
- С кем только не было у нее романов! Даже с моим Борькой...
- Жаль Ляльку, - вздохнула Ева. - Она у нас в школе была самая красивая...
- А она говорила, что вы с сестрой всем мальчишкам головы заморочили.
- Одноклассники нас не интересовали, - засмеялась Ева. - Мы им даже на записки не отвечали.
- Все мы, дурочки, недооценивали своих одноклассников, - заметила Мария. - Один парень из нашего класса стал известным поэтом... По радио и телевидению выступает... Кстати, ухаживал за мной, да я и смотреть в его сторону не хотела!
- А теперь он в твою сторону не смотрит? - уколола Ева.
- Евка, мы в пятницу отваливаем в Таллин, --ничуть не обидевшись, переключилась на другое толстокожая Мария. - Том уже заказал номера в лучшей гостинице. У него там директор - лучший друг. Поедем на его машине: я, Блоха... Послушай, не хочешь с нами? Том просил передать тебе, что приглашает... Да, у тебя ведь все сложно: папочка не отпустит...
- А у тебя легко? - уловив насмешливые нотки в голосе подруги, спросила Ева.
- Я сказала родителям, что едем в Таллин а экскурсию... Мои старики ведь не побегут в институт выяснять.
- Тебе хорошо, - вздохнула Ева. Она так тоже может сказать, и отец тут же вооружится справочником и все выяснит по телефону. А если невозможно дозвониться, поедет в университет и узнает в профкоме. И как только ему не лень!..
- Так что передать Тому? - спрашивала Мария.
- Передай, что у меня сигареты кончились, - сказала Ева и подумала, что этого бы и не следовало говорить: она уже и так по уши залезла к Лядинину в долг. Что-то около пятидесяти рублей должна. А где возьмет деньги, представления не имеет. Если сказать отцу правду, он даст, но перед этим примется дотошно выяснять, на что она их истратила? А назови фамилию Тома, немедленно отправится к нему и проведет воспитательную беседу о том, что Еве курить нельзя и если он еще хоть раз даст ей сигареты, то он, отец, примет соответствующие меры... Ева не раз закаивалась не брать сигареты у Тома, но проходило несколько дней, после того как кончались хорошие сигареты, и она снова заходила к нему в магазин. Том охотно снабжал ее сигаретами и не заикался про деньги, хотя Ева была уверена, что он, выдав ей блок или несколько пачек, сделает пометку в своем расчетном блокноте. А что у него такой есть, сообщила Мария. Ее фамилия тоже числится там так же, как и ее дружка Бориса Блохина...
- Придумай что-нибудь, - искушала Мария.
Ева с удовольствием прокатилась бы в Таллин. Этот маленький чистенький городок с великолепными кафе и ресторанчиками нравился ей. И она не прочь бы посетить знаменитую финскую баню, в которой еще никогда не была, и отведать пирожных и кондитерских изделий, сделанных из взбитых сливок, но...
- До пятницы еще далеко, - уклончиво ответила Ева.
- Я тебе позвоню в четверг вечером, - настаивала Мария. - Дурочка будешь, если не поедешь... И охота торчать в выходной дома, да когда еще такая погода!..
- А что, в Таллине Том заказал на субботу и воскресенье солнце? - улыбнулась Ева.
Как только она повесила трубку, в комнату вошла мать. Вынув поредевший пучок черных шпилек изо рта, она заметила:
- Ты очень подолгу болтаешь по телефону... А мне должны позвонить...
- Мужчина с приятным мужественным голосом? - взглянула на мать Ева.
Ирэна Леопольдовна смерила дочь высокомерным взглядом и резко ответила:
- Ты не мерь меня на свой аршин. Этот мужчина с приятным мужественным голосом не кто иной, как руководитель нашей группы, ездившей в Болгарию.
- Ты так говоришь, - скрывая улыбку, сказала Ева, - будто руководители групп вовсе не мужчины.
- Если бы ты увидела его, тебе бы не приходили в голову дурные мысли, - с достоинством заметила мать, забирая телефон.
- А что, он урод? - невинно поинтересовалась Ева.
- Он солидный человек и притом женат, дурочка, - не оборачиваясь, ответила мать. - Кстати, в поездке вместе с ним была и жена.
Ева промолчала, подумав, что такой ответ мог бы удовлетворить отца, но отнюдь не ее, Еву...
Они сидели за хорошо сервированным столом в гостиничном ресторане. Деревянные с металлической отделкой бра мягко освещали небольшое уютное помещение с круглой сценой в углу. На столе бутылка с коньяком, знаменитый таллинский ликер, шампанское, апельсиновый сок в высоких фужерах с плавающими квадратными льдинками. Том наливал в рюмки и фужеры, подкладывал Еве в тарелку копченого угря, которого, как он говорил, специально для него оставили. Правда, за соседним столиком тоже подавали угря...
