Дорога дней - Хажак Месропович Гюльназарян
— Ну?..
— Этот человек сказал «садись», и я сел.
— Дальше!
— Потерпи-ка, дай мне сказать.
— Ладно, ладно, — уступила мать.
— Ну, сел я, а он говорит мне: «Ты Смбата знаешь?» Говорю: «Какого это Смбата?» А он: «Того, — что сумасшедшим зовут». Говорю: «Да кто же его не знает? Целый день болтается на улицах». Говорит: «А в последние дни ты видел его?» Говорю: «Нет, не попадался вроде на глаза». Говорит: «А может, ты его с Рапаэлом или с Врамом видел?» — «Да нет», говорю. Потом: «А Врам что за человек?» Тут я не стерпел, плохо, конечно, о соседе худое говорить, да не мог скрыть — государственный ведь человек, — и говорю ему: «Пьет с утра до вечера, а домой придет — жену избивает. Словом, не человек он вовсе».
— А о Торгоме ничего не спросили?
— Нет.
— А про бидон?
— Да нет же, нет.
Помолчали, потом мать сказала:
— Не пойму, при чем тут Рапаэл и Смбат? И чего это они всё у тебя спрашивают?
Отец не отвечал. Мать беспокойно окликнула:
— Месроп!
— Ну?
— Ты что думаешь?
— Да ничего.
— Ну вот, ничего, а чемодан?
— Какой чемодан?
— Ну, те вещи, что Рапаэл у нас оставил.
— И что?
— Месроп, не нравится мне это, пусть он свое золото прячет где хочет, а нас оставит в покое. Скажи ему.
Об этом я слышал впервые и, заинтересовавшись, стал припоминать кое-какие мелочи, ускользнувшие от моего внимания. Вспомнил день, когда мать так неожиданно отправила меня и Зарик к тетке, вспомнил оброненную в тот же вечер фразу: «Хорошо, что так вышло, жена, а то в долгу быть — что гору нести».
«Так вот оно что! — подумал я. — Значит, испугавшись угроз Бабика, парон Рапаэл свои драгоценности отдал на хранение нашим».
Родители молчали. Наверно, уснули. А я лежал в постели словно на углях. В голове проносились недавние события. Смбат!.. Ведь в последний раз я и Чко видели его в тот страшный вечер, когда сумасшедший вполне связно разговаривал с кем-то на церковном дворе. Как раз после этого Смбат исчез. Этот вечер четко припомнился мне. Разговор Смбата и его собеседника, неожиданный окрик Чко — «гоп!» — и наш побег. И то, как мы, дрожа от страха, стояли во дворе, когда вошел… «Кто вошел во двор?!» — молнией сверкнуло у меня в голове. От неожиданности я вскочил. Откуда возвращался Врам в этот поздний час?..
УТОПЛЕННИК
События развертывались с такой головокружительной быстротой, что я еле поспевал следить за ними. На другой день по кварталу разнеслась весть, что Врам утопился. Как и где это случилось, никто точно не знал, только рассказывали, что в десяти километрах от города, в какой-то деревне, разлившиеся воды реки выбросили на берег уже посиневший, изуродованный труп Врама. Отец, Газар и кое-кто из соседей поехали за телом Врама, а тишину двора уже разрывали громкие рыдания.
Плакала Эрикназ, плакала громко, била себя по коленям, а мне и Чко было немного странно, что она так убивается из-за Врама. Мы часто видели, как жестоко обходится Врам с бедной Эрикназ. Сколько раз соседи с трудом высвобождали ее из рук Врама.
— Умереть мне за тебя, Врам-джан, сокол ты мой ясный! — причитала несчастная женщина.
Ей вторили моя мать, сестрица Вергуш и Мариам-баджи, как всегда разделявшая со всеми и горе и радость.
Я и Чко, стоя у порога дома Эрикназ, с интересом наблюдали за происходящим. В этот день на нашем дворе собрались женщины со всего квартала. И все плакали, кто громко, в голос, а кто тихо. Плакали они, как мне казалось, не столько по Враму, сколько сочувствуя слезам Эрикназ.
Мы долго смотрели на эту картину, и — удивительное дело! — Врам постепенно стал казаться нам уже другим, словно позабылись его недостатки, его вечные драки и ссоры с женой, его багровый, распухший от водки нос, и перед нами предстал другой Врам, жалкий, с глупой, виноватой улыбкой на лице, Врам, даривший нам дешевые конфеты, большая часть которых доставалась Погосу и Мко. И неожиданно сами засопели, часто утирая рукавом глаза и нос.
Вернулись с работы Сурен и Погос. Узнав обо всем, товарищ Сурен тут же решил отправиться на место происшествия. Я, Чко, Погос и Амо присоединились к нему. Но, едва мы вышли на улицу, послышался какой-то шум. В конце улицы появилась толпа, которая быстро приближалась. Оказалось, что едут дроги извозчика Самсона.
— Везут, везут! — послышалось со всех сторон.
Дроги остановились у наших ворот. С них соскочили Газар, мои отец, Рапаэл и вместе с остальными понесли во двор завернутый в саван труп Врама.
Когда тело Врама положили на тахту под тутовым деревом, во дворе поднялся такой плач, что я и Чко не вынесли этого и с ревом выбежали на улицу.
Мы всё еще всхлипывали, стоя у ворот, а во дворе тщетно пытались привести в чувство Эрикназ, когда возле нас остановился фаэтон и из него вышли следователь, в свое время арестовавший Торгома, и какой-то незнакомый человек.
— Следователь пришел, следователь! — зашушукались со всех сторон.
— А тот, другой, — судебный врач.
Я и Чко следом за ними вошли во двор. С появлением следователя собравшиеся немного притихли.
Новоприбывшим дали дорогу. Врач подошел к тахте и откинул саван. Мы с Чко никак не могли разглядеть, что он там делает. Немного погодя он закончил и что-то сказал следователю по-русски.
— Граждане, — обратился следователь к присутствующим, — кто из вас в последний раз видел гражданина Варданяна?
Следователь спрашивал о Враме.
— Я его видал
