Данте Алигьери - Божественная комедия. Чистилище

Песнь тридцатая

1. Лишь только стал Септентрион верховный[1329](Ему ж заката, ни восхода нет,Его же блеск лишь гасит мрак духовный, —

4. Тот блеск, который за собою вследВедет весь рай, как к пристани с эфираХор низших звезд льет мореходцам свет).[1330] —

7. Как взор вперили все пророки мира,[1331]Что шли меж ним и Грифом пресвятым,[1332]На колесницу, как на пристань мира.[1333]

10. Один из них, как с неба херувим,[1334]«Veni, sponsa, de Libano», ликуя,[1335]Воскликнул трижды, и весь хор за ним.[1336]

13. Как из могил, призыв трубы почуя,Воспрянут все блаженные, и всяк,Облекшись в плоть, воскликнет: аллилуя,[1337] —

16. Над пресвятою колесницей так[1338]Воздвиглись сто, ad vocem tanti senis,Послов и слуг той жизни, полной благ.[1339]

19. И пели все: «Benedictus, qui veniste[1340]И дождь цветов струили, говоря:«Manibus о date lilia plenis!»[1341]

22. Видал я утром, как дает заряЦвет розовый всей стороне востока,Всему же небу ясность янтаря,

25. И как лик солнца, встав из волн потока,Смягчает блеск свой дымкою паров,Так что он долго выносим для ока, —

28. Так в недрах облака живых цветов,[1342]Кропимых сонмом ангелов несметнымИ в колесницу, и на злак лугов, —

31. В зеленой мантии, в венке заветномНа голове сверх белых покрывал,Я донну зрел в хитоне огнецветном.[1343]

34. И дух во мне, хоть он и пересталТак много лет быть в трепете жестоком[1344]При виде той, кто выше всех похвал, —

37. Теперь, без созерцанья даже оком,Лишь тайной силой, что из нее лилась,Был увлечен былой любви потоком.[1345]

40. И лишь очам моим передаласьТа мощь любви, от чьей могучей волиВо мне, ребенке, грудь уже рвалась, —

43. Я, как младенец, что при каждой боли[1346]Бежит к родной, чтоб помогла любовь, —Направил взор налево поневоле

46. К Виргилию, чтоб высказать: «Вся кровь[1347]Во мне кипит, трепещет каждый атом!След прежней страсти познаю я вновь!»[1348]

49. Но, ах! исчез Виргилий навсегда там,[1349] —Виргилий, – он, отец сладчайший мой, —Виргилий, кем я был спасен, как братом!

52. Все радости, что первою женойУтрачены, мой лик не защитили,Чтоб он не омрачился вдруг слезой.[1350]

55. – О Данте, слез о том, что прочь Виргилий[1351]Ушел, не лей – увидим скоро мы,Как от других заплачешь ты насилий!

58. Как адмирал то с носа, то с кормыГлядит, как действуют людей станицыВ других судах, и в них бодрит умы,[1352]

61. Так с левого обвода колесницы,[1353]При имени моем, его же звукЯ по нужде вношу в мои страницы,[1354]

64. Я зрел, как та, которую вокругСперва скрывал хор ангелов, взор первый[1355]Через поток в меня метнула вдруг.

67. И хоть покров, из-под венка МинервыС главы ее спадавший, ей к лицуМне возбранял очей направить нервы, —

70. С величьем, сродным царскому лицу,Она рекла, как тот, в ком есть обычай —Сильнейшее беречь в речах к концу:

73. – Вглядись в меня, вглядись: я – Беатриче!Взойти сюда как в ум тебе вошло?Как о моем ты вспомнил давнем кличе?[1356]

76. Мой взор упал тут в чистых вод стекло;В нем увидал я вид свой столь убогий,Что взор отвел, так стыд мне жег чело![1357]

79. Не кажется и сыну мать столь строгой,Как мне она, так сладкий мед любви[1358]ее ко мне был полон желчи многой!

82. Едва лишь смолкла – ангелы вдали:[1359]«In te speravi, Domine», воспели,Но дальше «pedes meos» не пошли.[1360]

85. Как стынет снег у мачт живых на теле,Навеянный в вершинах АпеннинС Словенских гор в холодные метели,

88. Едва ж из стран без тени до вершинКоснется жар – закованный дотолеВесь снег плывет, как воск, огнем палим, —

91. Так я без слез и вздохов был, доколеГимн не воспел хор Божий в вышине,[1361] —Хор горних сфер, покорный высшей воле.

94. И вот, когда он состраданье мнеСильнее выразил, чем если б прямо«Что так строга?» проговорил жене, —

97. Растаял лед вкруг сердца в миг тот самыйИ вышел влагой в очи, a в уста[1362]Потоком вздохов из груди упрямой.

100. Она ж, все там же стоя, в небесаТак с колесницы к существам предвечнымНаправила святые словеса:

103. – От вечности вы в свете бесконечном;Ничто, – ни ночь, ни сон, – не скроют вамТого, как век идет путем беспечным.[1363]

106. Я ж смысл такой желаю дать словам,Чтоб тот, кто плачет там, познал о тесныхСоотношеньях горести к грехам.

109. Не только силой тех кругов чудесных,Что всем посевам свой дают покров[1364]По положению светил небесных,

112. Но и обильем Божеских даров,В мир льющихся, как дождь, всегда готовый,Из недоступных для ума паров,[1365] —

115. Он таковым в своей был жизни новой,[1366]Вернее – мог бы быть, что добрый нрав[1367]Принес бы в нем плод сладкий и здоровый.[1368]

118. Но тем полней бывает сорных травТа почва, что прияла злое семя,Чем лучше был земной ее состав![1369]

121. Моей красой он сдержан был на время,[1370]И, следуя младым очам моим,Он прямо шел, грехов отбросив бремя.

124. Но лишь чреда настала дням вторым,Едва лишь в жизнь вступила я иную,[1371] —Меня забыв, он предался другим.

127. Когда ж на дух сменила плоть земную[1372]И возросла в красе и чистоте, —Он перестал ценить меня, святую.

130. И ложный путь он избрал в слепоте[1373]Вслед призракам пустого идеала,Поверивши несбыточной мечте;

133. Наитье свыше уж не помогало,Каким не раз к себе в виденьях снаЗвала его, – так чтил меня он мало!

136. И так он пал, что мне уже одна[1374]Спасти его дорога оставалась:Явить ему погибших племена.

139. Затем-то я и к мертвым в сень спускаласьИ там пред тем, который в этот край[1375]Привел его, слезами заливалась.

142. Нарушится суд Божий, если в райОн перейдет чрез Лету, узрит розыНебесных стран и не уплатит пай[1376]

145. Раскаянья, пролив здесь горьки слезы.

Песнь тридцать первая[1377]

1. – О ты, стоящий за рекой священной!Так, слов своих мне в грудь направив меч,И без того уж слишком изощренный,[1378]

4. Она вела без перерыва речь:– Скажи, скажи: права ль я с обвиненьем?Сознайся же и дай мне суд изречь.

7. Но я таким взволнован был смущеньем,Что голос мой, возникнув, смолк скорей,Чем орган речи издал звук с волненьем.

10. Она ж, помедлив: – Что с душой твоей?Ответствуй мне! Еще в реке твой разумНе потерял всю память прежних дней.[1379]

13. Смущение и страх, смешавшись разом,[1380]Столь тихое из уст исторгли «да»,[1381]Что заключить о нем лишь можно б глазом.

16. Как арбалет ломается, когдаЛук с тетивой сверх мер натянут дланиИ пустят в цель стрелу уж без вреда,[1382]

19. Так сломлен был я тяжестью страданий.Я залился слезами, голос стих,[1383]Подавлен вздохами в моей гортани.

22. И мне она: – В желаниях моих,Чтоб ты любил и думал лишь о Благе,[1384]Вне коего нет радостей земных.

25. Скажи, какие встретил ты оврагиИль чем был скован, что идти вперед[1385]За Благом тем лишился всей отваги?

28. И что за прелести, что за расчетВ челе других нашел ты, что их крыльямОсмелился поверить свой полет?[1386]

31. Вздохнув глубоко, залит слез обильем,Едва собрал я голос на ответ,Сложившийся в устах моих с усильем.[1387]

34. – Ценя, – сказал я с плачем, – ложный светЛишь благ земных, я вслед за ним увлекся,Когда юдоль покинули вы бед.

37. И та: – Хотя б смолчал ты иль отрекся,В чем ты сознался, – все ж твой СудияЗрит грех твой, сколько б мглой он ни облекся.

40. Но кто излил в слезах, не утая,Грех добровольно, – для того колесаНаш суд вращает против острия.[1388]

43. Однако, чтоб больней отозвалосяТебе паденье, чтоб в другой ты раз[1389]На зов Сирен недвижней был утеса,[1390] —

46. Уйми источник слез и слушай нас.[1391]И я скажу: куда б тебя, казалось,Был должен весть моей кончины час.

49. В природе ли, в искусстве ль, что встречалосьПрекраснее, тех членов, где витал[1392]Мой дух, хоть тело в прах уже распалось?[1393]

52. И если ты с их смертью потерялВсе высшее, – в ком на земле в заменуТы мог найти столь дивный идеал?

55. С стрелою первой, видя благ тех цену,[1394]Не должен ли ты был в святой пределЛететь за мной, уж вышедшей из плену?

58. Так как могла под выстрел новых стрелСклонить полет твой женских глаз зараза,[1395]Вся суетность житейских тщетных дел?

61. Младой птенец прельстится два, три раза;Когда ж он оперится, – птицеловНе обольстит ему уж сетью глаза.[1396]

64. Как, покраснев, потупя взор, без слов,Стоит и внемлет наставленьям в школе,В вине сознавшись, ученик, – таков

67. Был я. Но та: – Мне внемля, по неволеТоскуешь ты; но бороду на нас[1397]Приподыми, и ты встоскуешь боле.

70. Ах, с меньшим затрудненьем вырвут вязС корнями вон порывы бурь с полночи,Иль вихрь из стран, где царствовал Ярбас,

73. Чем то, с каким свои я поднял очи;Я в слове борода свой лик узнал, —И яд насмешки понял я жесточе.[1398]

76. Когда ж чело я наконец подъял,То увидал, что на нее цветамиУж рой существ первичных не кидал.[1399]

79. И смутными я зрел ее очами,[1400]Глядевшую туда, где птица-левДвумя в одно сливались естествами.[1401]

82. На том брегу, в покрове меж дерев,Она себя былую превышала,Насколько здесь была всех краше дев.[1402]

85. Так жгло меня раскаяния жало,[1403]Что от всего, к чему так льнул мой слух,[1404]Душа моя, как от врага, бежала.

88. Самосознанье так мне грызло дух,Что тут я пал, и чем тогда мог стать я, —Лишь знает та, пред кем мой ум потух.[1405]

91. Когда ж стал вновь мир внешний сознавать я, —Та донна, кем я встречен у ключа,[1406]Сказала мне: – Ко мне, ко мне в объятья!

94. И, погрузив до шеи и влачаМеня в волнах, по водному разбегу[1407]Она скользнула, как челнок ткача.

97. И хор воспел, лишь близок был я к брегу,«Asperges me», так звучно, что нет сил[1408]Ни описать, ни вспомнить звуков негу.

100. И дланями прекрасной схвачен былЯ за главу и весь опущен в волны,[1409]При чем воды невольно я испил.

103. И к четырем тем девам я, безмолвный,Стал в хоровод, омыт от грешной тьмы,И принят в их объятья, счастья полный.[1410]

106. – Мы нимфы здесь, a в небе звезды мы![1411]Мы, до явленья Беатриче в миреее рабы, уж лили свет в умы.[1412]

109. К ее очам тебя представим в мире;Дадут же мощь тебе их вынесть светТе три жены, что глубже зрят в эфире.[1413]

112. Так начали петь хором и, воследИм шествуя, предстал я пред Грифона;С него ж на нас был взор ее воздет.[1414]

115. – Здесь не щади очей, – сказали, жены, —Ты приведен к смарагдам тех очей,[1415]От коих стрел ты пал во время оно.

118. Миллионы дум, огня все горячей,Влекли мой взор к очам ее лучистым,Прикованным лишь к Грифу без речей.

121. Как солнце в зеркале, во взоре чистомГриф отражался, образ свой двояТо тем, то этим веществом огнистым.[1416]

124. Представь, читатель, как дивился я,Когда, не движась, Гриф без перерываМенял свой образ в мгле очей ее!

127. Пока мой дух, полн радости и дива,[1417]Вкушал ту снедь, что, насыщая нас,В нас возбуждает больше к ней призыва,[1418] —

130. Приблизились другие три, явясь[1419]Мне существами высшего порядка,И с пляской райской слили пенья глас.

133. – Склони, склони взор светлый, – пели сладко,О Беатриче, к другу твоему![1420]Чтоб зреть тебя, он путь свершил не краткий.[1421]

136. Будь благостна, благоволи емуОткрыть уста, да видит без покроваВторой твой блеск, незримый никому![1422]

139. О вечный свет от света пресвятого![1423]Кто так бледнел в тени густых древесПарнаса, кто испил ключа живого,

142. Чтоб гений в нем внезапно не исчез,[1424]Когда б дерзнул воспеть, как ты предстала.Осенена гармонией небес,[1425]

145. О Беатриче, мне без покрывала!

Песнь тридцать вторая