Игорь Гриньков - Периферия, или Провинциальный русско-калмыцкий роман

В «компьютерном классе» одиноко скучал старенький «Pentium» времен молодости Билла Гейтса.

— Вот купим модем и к «Интернету» подключимся, — прокомментировал без смущения администратор.

Мастерские, где адаптируемые к социуму якобы приобретали рабочие профессии, представляли собой обыкновенную столярку, где строители третьего этажа стругали бруски для оконных рам. Палаты для пациентов также не поражали особой роскошью и дизайном, имелись и рассчитанные на четырех человек. Столовая была обыкновенная, с типичной общепитовской мебелью эпохи застоя и запахами, не наводящими на мысль, что здесь потчуют изысканными яствами гурманов. Психиатры и психологи оказались реальными, что, правда, то, правда. В некоторых комнатах личности с интеллектуальной внешностью проводили беседы с реабилитируемым контингентом центра. Но в целом создавалось впечатление, что обитатели заведения предоставлены большей частью самим себе, они бесцельно бродили небольшими компаниями по двору в поисках хоть какого-нибудь осмысленного занятия.

«Какой отстой!», — подумалось Наде. — «Наверное, мне попался не самый удачный реабилитационный центр», — хотя интуитивно она понимала, что и остальные, за редким исключением, не отличаются от этого.

Что четко соответствовало действительности, так это прейскурант цен, неумолимый, словно налоговый инспектор, и рентабельный, как доходы банка средней руки. Деньги здесь, безусловно, очень любили и знали им цену.

Опустошенная, возвращалась Надя в Элисту. Ощущение, что больные люди, заботу о которых она добровольно взвалила на себя, действительно никого не интересуют вне связи с презренным металлом, давило на ее не слишком могучие плечи.

Тем не менее, с помощью друга, спекулянта-финансиста, она составила сносный бизнес-план реабилитационного центра для наркозависимых, экономическое обоснование и развернутую пояснительную записку, в которой доступно изложила, для чего республике надобно подобное учреждение. С этого момента началось ее бесконечное хождение по инстанциям, а, по сути — блуждание по замкнутому кругу. Клерки мелкого и среднего ранга, офисный планктон, вежливо выслушивали ее, просили оставить документы для тщательного и всестороннего анализа, после чего через пару месяцев вместе с документами Надежде приходил ответ за подписью чиновника более крупного калибра и короткой резолюцией: «Считаем нецелесообразным!».

Во властных коридорах в спину Наде неслись шепотки: «Что хочет эта пигалица? Нашинковать побольше капусты? У нас функционирует Межведомственная комиссия по борьбе с распространением наркотиков, работает она удовлетворительно, существуют различные структуры по искоренению этого зла, отлавливают мерзавцев!»

Каким образом отлавливают «мерзавцев», Олег Зеленский знал из личного опыта. В следственных отделах правоохранительных органов, включая «наркоконтроль», существовало и существует страшное слово «прогноз». Оно не имеет никакого отношения к своему ближайшему синониму — «предсказание», а означает, что к концу месяца следователь обязан передать в суд определенное количество уголовных дел по раскрытию того или иного вида преступлений. Применительно к «наркоконтролю»: ежемесячно в суд должно поступить несколько дел, связанных с оборотом и продажей наркотиков. А как быть, если в данный конкретный месяц таких преступлений просто не было? Тогда наступает время наказаний: по шапке получает не только начальство, но, прежде всего, рядовые сотрудники. А кому охота лишаться премиальных, попадать в «черные списки» работников, не умеющих выполнять свои функциональные обязанности? Так и до увольнения недалеко!

Под топор такого «прогноза» попал сосед Олега по дому, Андрей, нормальный молодой парень, не страдающий какими-то ущербностями и наклонностью к уголовщине. Если бы Олег не знал его с детства, то можно было сомневаться, но пацан рос на глазах, работал, помогал, как мог, одинокой матери и младшему брату, практически не брал в рот спиртного.

Как-то, вернувшись с ночного дежурства, Андрей, по обыкновению, перекусил и собрался спать. Матери дома уже не было, она сутками работала наемным продавцом в коммерческом киоске. В это время позвонили в дверь. В коридоре стоял микрорайоновский одногодок Андрея, с которым у него никогда не было слишком близких отношений, но микрорайон — есть микрорайон; здесь все, так или иначе, знают друг друга.

— Андрюха! — обратился пришедший. — Я срочно выезжаю в район, но должен передать Эрдне долг и лекарство. Я заходил к нему, но его нет дома. Его матери я сказал, что лекарство я оставлю у тебя. Деньги не стал показывать, еще отберет. Можно оставить их у тебя? Эрдняха после обеда их заберет. Лады?

Без всякой задней мысли Андрей утвердительно кивнул:

— Оставь на тумбочке, передам, конечно, — не пересчитывая деньги и не поинтересовавшись, что находится в бумажном пакете, Андрей пошел отдыхать.

Не успел он погрузиться в сон, как грубые, кованые, казенные ботинки вышибли входную дверь и в квартиру вломились вооруженные люди в форме — «камуфляж» и масками с дырками для глаз на лицах. В лучших традициях отечественного сюжета «маски-шоу». Андрея сдернули с кровати и распластали, будто лягушонка, на паласе, о грубый, синтетический ворс которого правая щека бедолаги была свезена в кровь. На заломленных за спину руках защелкнулись браслеты наручников, в шейные позвонки унизительно и больно впечатался жесткий рифленый каблук.

Выпученные глаза в прорези маски приблизились к лицу Андрея и хриплый голос, обдавая несвежим дыханием, устрашающе прорычал:

— Где наркотики и деньги, сука!

Долго искать их не пришлось. Они как лежали, так и продолжали лежать на тумбочке в прихожей. Понятые, приглашенные из соседних квартир, недоуменно моргали глазами, но подписали протокол об изъятии. Обыск в квартире не проводили, все, что предполагалось обнаружить, было найдено. Когда Андрея выводили из подъезда, закованного в наручники, и вели к «воронку», собравшиеся у входа соседи обменивались впечатлениями:

— Такой хороший мальчишка был! Уважительный, всегда здоровался, старухам помогал донести сумки из магазина, не матерился, не пил, матери все деньги до копейки приносил! Видать, в банду попал или украл что?

После посещения наркодиспансера, где у Андрея взяли анализы, он был доставлен в следственный кабинет для допроса. Следователь или кем он там был, молодой человек с распущенным узлом галстука на начинающей полнеть шее, посмотрел на задержанного без всякого интереса, но в глубине его взора профессионально таился удав, готовый в любой момент заглотать кролика.

— Ну, что, Корнеев, допрыгался? Мы долго тебя пасли. Теперь тебя может частично спасти только «явка с повинной», — и он небрежно придвинул к Андрею чистый лист бумаги и авторучку.

— Какая «явка с повинной»?

— Ты, чо, дурку включил? О том, что ты взял деньги у Эрдни Насунова для приобретения ему наркотика. Деньги помечены, Эрдня дал признательные показания, — следователь потряс в воздухе исписанным протоколом допроса, — «наркота в лаборатории».

— Да, не так все было, — начал говорить Андрей.

— Ты, чо, не поня-я-ял? Тебе доказательств мало? А, то, шас мы вернемся к тебе в квартиру, поищем уже, как следует. Наверняка, еще что-нибудь найдем, может, и оружие, — убежденно сказал следователь.

— Ничего я подписывать не буду, — упрямо ответил Андрей, уже понимая, что стал жертвой спланированной провокации.

— Ты, Корнеев, сидишь в говне по самую жопу, но не въезжаешь в ситуацию. У тебя, если не ошибаюсь, младший брат в Подмосковье учится? А если мы поедем туда к нему, вдруг что-нибудь найдем запрещенное и привезем его в Элисту в наручниках? Брата не жалко? — гадливо-участливым голосом спросил следователь.

Это был удар под дых. Дешевый характер шантажа не означал, что он не может быть выполнен. Младший братишка Андрея, Джангар, учился в геодезическом колледже в Подмосковье. Андрей не простил бы себе никогда, если из-за него Джангару поломали жизнь, поэтому он, ненавидяще посмотрев на следователя, проговорил глухим голосом:

— Давайте бумагу, я напишу. Диктуйте, что писать.

Таким образом, «прогноз» оказался выполненным, Андрей, обложившись, ворохом положительных характеристик с места жительства и работы, не получил в суде даже условный срок наказания, а ограничился наложением крупного штрафа, а Джангар обрел возможность спокойно учиться на геодезиста. Сводить счеты с микрорайоновским провокатором и Эрдней Андрею не посоветовали старшие ребята (еще хуже будет!), да и исчезли они куда-то…

Анализируя общую картину, сложенную из мозаичных кусочков с добавлением личных впечатлений Надежды, Олег Зеленский утвердился во мнении, что политика государства в отношении проблемы наркомании какая-то не слишком явственная и последовательная, грешит однобокостью подхода, половинчатостью мер, и вообще вызывает массу вопросов у человека, склонного размышлять и сопоставлять факты.