Уильям Тревор - Рассказы
Аптека "Гринз" и бюро путешествий "Вокруг света" были на Винсент-стрит, как раз посередине между Паддинг-тонским вокзалом и Эджвер-роуд. Квартира, где день-деньской трудилась Хилда, находилась в Патни. Мари жила в Рединге вместе со своей овдовевшей матерью и ее приятельницей, миссис Драк, тоже вдовой. Каждое утро Мари садилась в поезд 8.05, приезжала на Паддингтонский вокзал, а после работы возвращалась поездом 6.30.
В 1963 году Норману было сорок лет, столько же Хилде; Мари исполнилось двадцать восемь. Он был высокий, худощавый, носил усы, как у Дэвида Найвена. Хилда тоже была худой, в ее темных волосах кое-где уже проглядывала седина, а лицо было бледное, с резкими чертами. Мари со вкусом одевалась, умело пользовалась косметикой, а свои рыжеватые волосы красила в светло-русый цвет. Она часто улыбалась, и тогда уголки ее рта плавно изгибались, глаза прищуривались и сияли; вся она лучилась безмятежностью и добродушием. В Рединге Мари часто ходила на танцы с подругой, ее звали Мэйвис, у них было много знакомых молодых людей, "парней", как они называли их между собой.
Заходя от случая к случаю в аптеку "Гринз", Норман почему-то вообразил, что она девица легкомысленная и если пригласить ее в соседний бар "Барабанщик", то потом запросто можно будет и целоваться с ней где-нибудь на улице. Он представлял себе ее коралловые губы, пухлые и мягкие, вот они приникают к его усам и полураскрытому рту. Представлял ее теплую руку на своей ладони. И все же она казалась ему не земным созданием, а скорее неким эротическим символом желанной женственности, упоительно манящим в атмосфере лихорадочного возбуждения, какая царила по вечерам в "Барабанщике", и можно лишь рисовать в воображении, как такая девушка закуривает от твоей зажигалки.
- Ну и холодно сегодня, - сказал Норман, взяв пилочки и зубную пасту.
- Ужасно, - согласилась она и замялась, не решаясь что-то сказать. - Вы работаете в бюро путешествий "Вокруг света"? - наконец проговорила она. - Мы хотели бы съездить в Испанию в этом году.
- Теперь все рвутся в Испанию. На Коста-Брава?
- Да, туда. - Она протянула ему сдачу три пенса. - В мае.
- В это время там еще не слишком жарко. Если вам потребуется помощь...
- Только заказать два билета.
- Я с удовольствием помогу вам. Заходите в любое время. Моя фамилия Бритт. Вы найдете меня за стойкой.
- Если получится, мистер Бритт. Может быть, мне удастся сбежать в четыре или попозже.
- Хотите сегодня?
- Да, лучше заранее позаботиться обо всем.
- Вы правы. Я буду вас ждать.
Он едва не назвал ее, как своих клиенток, мадам или мисс. Словно со стороны, он слышал, как говорит, что с удовольствием оформит для нее заказ на билеты, это была ничего не значащая фраза в деловом разговоре, сказанная спокойным, деловым тоном. Разумеется, она собирается туда с приятелем, подумал он, этаким шикарным щеголем в автомобиле. "До встречи", - сказал он, но она уже занималась с другим покупателем, помогала выбрать губную помаду.
Мари не пришла в четыре часа; не появилась она и в половине шестого, когда бюро закрывалось. Он был разочарован, но к легкой досаде примешивалось и приятное предвкушение встречи: если бы она пришла в четыре, рассуждал он, уходя из бюро, их пустяковое дело было бы уже в прошлом, а пока оно еще в будущем. Она заглянет в следующий раз, на его счастье; не станет торопиться и подождет, если он будет занят с другим посетителем. Потом они снова встретятся, когда она придет за билетами.
- Ради бога, извините меня, - уже на улице он услышал за спиной ее голос. - Я никак не могла уйти, мистер Бритт.
Обернувшись, он улыбнулся ей, чувствуя, как шевельнулись усы, когда губы растянулись в улыбке.
- Я так и понял, - сказал он. - Как-нибудь в другой раз?
- Может быть, завтра. В перерыв.
- У меня перерыв с двенадцати до часа. А что, если нам сейчас куда-нибудь зайти? Мы ничуть не хуже обсудим все за коктейлем.
- Но вы торопитесь. А мне не хочется быть навязчивой...
- Ничего подобного. У вас найдется десять минут?
- Вы так добры, мистер Бритт. Но право же, мне кажется, я злоупотребляю вашей любезностью...
- Выпьем по случаю Нового года, только и всего.
Он распахнул двери бара "Барабанщик", где бывал редко, разве что вместе с сослуживцами на рождество или когда кому-нибудь из бюро устраивали проводы. Обычно по вечерам в "Барабанщике" сидели Рон Стоке и мистер Блэкстейф, и ему хотелось, чтобы и сегодня они были там и увидели бы его с девушкой из аптеки "Гринз".
- Что вы будете пить? - спросил он Мари.
- Джин с мятой, только плачу я. Разрешите мне...
- Ни за что. Сядем вон там.
В этот час в "Барабанщике" было еще малолюдно. К шести здесь появятся служащие из отдела рекламы фирмы "Долтон, Дьюэр и Хиггинс", что по соседству, и архитекторы из "Фрайн и Найт". А пока в баре сидели только миссис Григан, всем известная пьянчужка, и здоровяк Берт со своим пуделем Джимми. Жаль, нет Рона Стокса и мистера Блэк-стейфа.
- Я видела вас здесь в сочельник, - сказала она.
- Да, мы заходили сюда всей компанией. - Он помолчал, пока ставил джин с мятой на картонную подставку с рекламой пива "Гиннес". - И я вас тоже видел.
Норман отпил пиво и аккуратно стер пену с усов. Как можно было подумать, что она станет обниматься с ним на улице? Просто у него разыгралось воображение, и он размечтался слишком, как говаривала его матушка. И все-таки когда через полчаса он вернется домой, то не скажет Хилде, что давал консультацию продавщице из аптеки "Гринз", как лучше провести отпуск на Коста-Брава. Даже не скажет, что заходил в "Барабанщик". Просто объяснит, что всех задержал Блэкстейф, нужно было просмотреть проспекты "Евротура" с рекламой новых маршрутов в Германии и Люксембурге на это лето. Хилде нипочем не придет в голову, что он сидел в баре с женщиной, которая намного его моложе да еще такая привлекательная. Хилда то и дело говорит как бы в шутку, что мужскими достоинствами его бог обделил.
- Мы хотели бы поехать во второй половине мая, - сказала Мари. - У Мэйвис отпуск тоже в это время.
- Мэйвис?
- Это моя подруга, мистер Бритт.
Потягивая портвейн, Хилда смотрела по телевизору детектив из серии "Автомашины зед". "Ужин в духовке", - сказала она. "Спасибо", - ответил он.
Иногда, вернувшись с работы, он не заставал ее дома. Она уходила или к своим друзьям, супругам Фаулер, и они вместе пили портвейн и играли в бридж, или в карточный клуб. Ее вполне устраивала такая светская жизнь; конечно, она всегда предупреждала мужа, когда ее не будет дома, и оставляла ужин в духовке. Днем она нередко уходила работать к Виолете Паркес, которая тоже делала украшения, или же Виолета Паркес приходила к ней. Они нанизывали пластмассовые бусы на нитку и укладывали пластмассовые детальки по готовой схеме. Хилда быстро наловчилась и зарабатывала больше, чем если бы ходила каждый день на службу, к тому же она экономила на транспорте. Работала она быстрее Виолеты Паркес.
- Все в порядке? - спросила Хилда, когда он с подносом вошел в комнату и сел перед телевизором. - Хочешь выпить?
Она не отрывала взгляд от экрана. Норман знал, что Хилда предпочла бы отправиться к Фаулерам или в клуб, правда, теперь, когда они купили телевизор, вечера проходили не столь тягостно.
- Нет, спасибо, - отказался он от ее предложения выпить и принялся за ужин - два круглых румяных пирожка, запеченных в фольге, с подливкой. Он надеялся, что сегодня жена ничего не захочет от него в постели. Он посмотрел на нее, иногда по ней можно было угадать заранее.
- Эй, - перехватила она его взгляд. - Не прочь полакомиться, дорогой?
Она захихикала и подмигнула ему, игривый голос никак не вязался с ее худым, почти изможденным лицом. Хилда вообще любила сказануть что-нибудь в таком роде, совершенно без всякого повода с его стороны, и частенько уверяла, будто видит, что он не прочь полакомиться или что ему совсем невтерпеж, хотя он и не помышлял ни о чем. Она была просто неуемной в своих супружеских притязаниях, и Норману нередко хотелось, чтобы у жены был не такой пылкий темперамент. Порою он лежал усталый после ее страстного натиска и думал, глядя в темноту, что ненасытность Хилды, наверное, связана с тем, что у нее нет детей и ее непомерная чувственность как бы компенсация за несостоявшееся материнство. Первое время после женитьбы она работала делопроизводителем и каждый день отправлялась на службу; по вечерам они ходили в кино.
Ночью, когда Хилда заснула, он лежал, прислушиваясь к ее посапыванию, и думал о девушке из аптеки "Гринз". Он заново переживал весь минувший день вот он выходит из своей квартиры в Патни, а Хилда кричит ему вслед, чтобы он купил пасту и пилочки, вот едет в метро и читает "Дейли телеграф". Шаг за шагом он вспоминал все, что произошло сегодня утром, с наслаждением приближаясь к тому мгновению, когда Мари протянула ему сдачу. Он вспоминал загадочную медлительность ее улыбки, вспоминал разговоры с утренними посетителями. "Можно заказать билеты в Ньюкасл и обратно? - интересовалась супружеская чета. - Правда, что среди недели дешевле?" Мужчина с плоским лицом хотел провести неделю в Голландии вместе с сестрой и ее мужем. Одна женщина узнавала о маршрутах по Греции, другая - о круизах по Нилу, третьей хотелось совершить путешествие на острова Силли. Потом он поставил табличку "Закрыто" перед своим местом за стойкой и отправился в закусочную "Бетте" на Эджвер-роуд. "Пилочки для ногтей, - снова говорил он в аптеке "Гринз", - и зубную пасту "Колгейт" в маленькой упаковке". И повторялся весь их разговор, повторялся день, преображенный ее загадочной улыбкой, а потом она сидела рядом с ним в "Барабанщике". Снова и снова она подносила к губам стакан с джином и мятой, снова и снова улыбалась. Он заснул и увидел ее во сне. Они гуляли в Гайд-парке, у нее свалилась с ноги туфля. "Сразу видно, что ты малый не промах", - сказала она, а потом наступило утро, и опять приставала Хилда,
