Уильям Теккерей - Новые романы
Посему, когда читатель узнает из "отзывов прессы" на книги мистера Левера, что критики из "Донкастер Аргус" "держались за бока от смеха, читая последний выпуск "Нашей кают-компании", а обозревателей "Мэнкс Меркури" остроты "нашего друга Гарри Лорреквера заставили кататься по полу", а редакторы "Вангэ бикон" были вынуждены послать за двумя мальчишками-подручными из типографии, чтобы те не дали им рассыпаться от смеха, читая веселейшие рассказы "Чарльза О'Мэлли", то пусть помнит, что подобные критические отзывы немногого стоят. Невозможно беспрерывно хохотать на протяжении тридцати двух страниц. Настоящая юмористическая книга вызывает смех лишь время от времени. Большая часть смешной книги должна быть выдержана в спокойных тонах; и если мне будет позволено выразить свое мнение о Лорреквере после всего того, что было сказано в его защиту и осуждение, после того, как англичане объявили его заправским весельчаком, а ирландцы обрушились на него с бранью за то, что он якобы выставил их на всеобщее осмеяние, то я хотел бы без запальчивости возразить обеим сторонам и выразить мнение, что отличительной чертой этого автора является не юмор, а чувствительность - ни больше, ни меньше, несмотря на бесшабашное веселье и горлодерство, на песни Мики Фри, на кавалерийские атаки, драки и скачки по полям за лисицами - что основным свойством романов Лорреквера мне представляется душевная тонкость, мягкость и доброта. Его веселость - в большинстве случаев напускная, под ней скрывается печаль, что на мой взгляд характерно и для прочих ирландских писателей и вообще для всего ирландского народа.
Некоторые ирландские критики восстанут против этого парадоксального утверждения и самого существа данных заметок. Ибо если в Англии по адресу Лорреквера раздавались почти одни похвалы, у себя в стране он явился мишенью ожесточенных нападок; сам мистер О'Коннел возглавил поход против этого кроткого писателя, обрушив на него проклятия с кафедры Хлебной биржи. Весьма странная тема для выступления государственного деятеля! Это все равно как если бы сэр Роберт Пиль вдруг занялся в палате общин подробным разбором "Мартина Чэзлвита", или американский президент вздумал в тридцать четвертой колонке своей речи выразить неодобрение "Сэму Слику", или лорд Бруэм выступил с нападками на мистера Альберта Смита в Тайном совете!
Великий критик из Хребной биржи заявил, что Лорреквер представил в ложном свете ирландский национальный характер, который он (критик из Хлебной биржи) старается возвысить своими выступлениями и поступками. По этому сигналу либеральные ирландские журналы напали на бедного Гарри с остервенением, которое нам трудно представить, ибо у нас в стране мало кому приходится читать труды наших ирландских собратьев по перу. Прочитав филиппики "Нейгин", вы вообразили бы, что Лорреквер закоренелый предатель и враг, достойный петли и костра! О критик-патриот! Как он похож на Брута своей готовностью идти на жертвы! Как благородно-независимы его суждения! Как чужда ему зависть! Как радуется он успеху ближнего! И тем не менее как охотно он (заботясь о благе общества - исключительно лишь о благе общества) забрасывает грязью своего лучшего друга и приятеля! Хотя он знает, что успех одного писателя - это успех всей писательской касты, что, когда возвышается один, с ним вместе возвышаются десятки других, что сочинительство, до недавних пор не пользовавшееся уважением и не приносившее верного куска хлеба, может стать надежной и уважаемой профессией, только если кто-то из писателей добьется действительно крупного успеха, и что, следовательно, каждый, живущий своим пером, должен поддерживать усилия и радоваться успеху своего собрата, тем не менее профессиональные литераторы настолько тверды в республиканских убеждениях, что отказываются признавать чьи-либо заслуги, помогать друзьям и допускать, что кто-то более талантлив, чем остальные. И вот ирландская пресса сегодня травит представителя писательского звания, достигшего наибольшего успеха в своем деле. Когда вышли его книги, они всем понравились; и тори и либералы восхищались этим добросердечным писателем, который никого не задевал и всех забавлял. Но издатели продали двадцать тысяч экземпляров его книг! С этого момента он стал чудовищем; он был обречен; если бы человек мог умереть от брани в статьях, Гарри Лорреквер давно бы уже испустил дух.
Щепетильные соплеменники Лорреквера возмущаются обилием военных сцен в его романах. Я с готовностью признаюсь, что и на мой вкус у него слишком много баталий; меня тоже утомляет постоянный сабельный звон, боевые тревоги, выстрелы (как в пьесах старика Шекспира), нескончаемая смена знамен и полков, которая доводит мирного жителя до того, что у него начинает рябить в глазах и от запаха пороха разбаливается голова. Но разве Лорреквер единственный в Ирландии любитель военных спектаклей? С какой целью десять тысяч человек дважды в неделю собираются в Феникс-парке? Для кого "Нейшн" публикует возвышающие душу и проникнутые христианской кротостью военные песни? И кто без конца похваляется подвигами ирландцев при Ватерлоо, и при Фонтенуа, и при Серингапатаме, и в Тимбукту? Если мистер О'Коннел, человек, искушенный в риторике, считает нужным подогревать воинственный дух страны, почему Гарри Лоррекверу нельзя делать то же самое? Каждая строчка каждого опубликованного в "Нейшн" стихотворения дышит озлоблением, лютой, тупой, непростительной для христианина ненавистью, тогда как в безобидных военных зрелищах Гарри Лорреквера ее нет и в помине. Что же касается Ирландской бригады, то разве мистер О'Коннел не хвастался ею больше, чем какой бы то ни было литератор в Ирландии или за ее пределами?
Читатели, возражающие против многочисленных описаний охоты, возможно, в какой-то степени правы. Домоседам, которые никогда в жизни не прыгали через препятствие шире канавы вдоль Пэл-Мэл и которые осваивали благородное искусство верховной езды в школе мистера Фазарда, вряд ли будет очень интересно читать охотничьи эпизоды, и, возможно, что в ходе длительной погони за лисицей, занимающей не один десяток страниц убористого текста, они окажутся в переносном смысле выброшенными из седла. Но эти эпизоды не для них и написаны. Спросите какого-нибудь повесу студента, что он о них думает. Пообедайте в компании лорда Кардигана и осведомитесь у молодых корнетов и капитанов за стаканом грога, читали ли они последний выпуск "Тома Бэрка", вы увидите, каков будет ответ. Эти томики в розовой обложке можно обнаружить в каждом гарнизоне, в каждом городе и колонии, на каждом острове, перешейке или континенте, где развевается флаг ее величества; ими зачитываются все сельские жители, независимо от положения; это, разумеется, не научные трактаты, но никто их за таковые и не выдает! Возможно, их не окажется в домах священников-диссидентов и ученых теологов (хотя я собственными глазами видел в коридоре одного из дублинских колледжей, как десятка два лиц духовного звания в мантиях толпились вокруг Гарри Лорреквера и слушали его с разинутыми ртами), но ведь автор и не ставит себе целью просвещать их преподобия! Однако это излюбленный прием критиков - а именно, бранить книгу за то, что в ней чего-то нет, например: "Новый роман леди Смигсмаг читается с неослабевающим интересом, но, к сожалению, содержит недостаточно сведений по геологии", или "К вопросу о дигамме" доктора Порки - весьма серьезное научное сочинение, но страдает полным отсутствием юмора", и наконец: "Романы мистера Левера - низкопробная писанина, поскольку приводимые им факты не подкрепляются ссылкой на авторитеты и он ничего нам не сообщает о политическом положении в Ирландии. О, моя страна, мой любимый зеленый остров, мой прекрасный униженный остров! Пусть будет проклят язык, который в такое время осмелится говорить о чем-либо, кроме твоих страданий! Пусть отсохнет та бесчестная рука, которая посмеет касаться струн твоей обездоленной арфы!" и т. д. и т. п.
А теперь, выразив неодобрение вооруженным схваткам и погоням, которыми изобилуют романы Лорреквера (несколько месяцев тому назад "Тейтс мэгезин" поместил блестящую пародию, в которой обыгрывалась эта его слабость), я хотел бы отметить еще кое-какие особенности стиля Лорреквера. Его сюжет не отличается изысканностью построения: он вполне удовлетворяется доброй старой традицией, согласно которой добродетель торжествует в последней гл,аве, а порок терпит позорное поражение на несколько страниц раньше. Его герои сильно напоминают героев Скотта, только те - смелые, находчивые, предусмотрительные и скромные юные британцы, а эти - бравые юные ирландцы, может быть, немного более блестящие щеголи и кавалеры, чем у романистов, живущих по эту сторону пролива; все они удивительно похожи один на другого, все отличаются добротой, честностью и внешней привлекательностью, и притом на редкость скромны и чисты душой. Нет такого читателя, который не отметил бы поразительной, почти женской деликатности мистера Левера: проводя своих героев через разнообразные передряги, заставляя их участвовать в самых отчаянных проделках и развеселых пирушках, он ни одним словом не грешит против чистоты нравов. И это качество свойственно не ему одному: чистота мыслей и речи - чуть ли не национальное достоинство ирландцев, как признает всякий, кто жил в этой стране и среди этих людей.
