Пэлем Вудхауз - Мастер своего дела
Он говорил бы и дальше, но пес Бутыль, обнюхав за это время деревья и повалявшись на траве, вернулся к людям и увидел, что на коленях у незнакомки лежит непонятное существо, по-видимому - живое. Он подошел поближе и понюхал.
К его величайшему удивлению, существо подскочило и спрыгнуло на землю.
Бутыль не раздумывал ни мгновения. Он любил подраться с равными, но не с такими же! Обежав трижды вокруг лужайки, он попытался влезть на дерево, не смог, поджал свой длинный хвост - и убежал со сцены.
Фредди очень удивился, не говоря уже о печали. Леди Олсоп не скрыла своего мнения, и ее презрительные смешки нелегко было вынести.
- Я очень рада, - говорила она, - что моя Сьюзен не мышь. От мыши твоя дворняга просто умерла бы.
- Бутыль, - сдержанно сказал Фредди, - особенно хорош с мышами. По чести, ты просто должна пойти в конюшню, дать ему шанс.
- Спасибо, я видела все, что надо.
- Не хочешь посмотреть его в деле?
- Нет, не хочу.
- Тогда, - мрачно сказал Фредди, - говорить не о чем. Отведу его в Матчингем.
- Почему?
- Он там живет.
- Это собака Руперта?
- Конечно.
- Значит, ты видел Руперта?
- Естественно.
- Ты его предупредил?
- Это не нужно. Гертруда ему написала.
- Быть не может!
- Может. "Знаем ли мы", и так далее. На мой взгляд, отставка. А что до Бутыля, ты учти, что он мопсов не видел. Мыши - вот его стезя!
- Господи, что ты порешь? Подумай о Гертруде. Надо ее как-то спасти.
- Могу с ней поговорить, но ничего не выйдет. Что поделаешь, тенор! Ну, я пошел. Прошу прощения...
Из ближних кустов высовывалась честная морда. Бутыль хотел убедиться, что прозвучал отбой.
Поговорить с Гертрудой удалось только тогда, когда пили коктейль перед обедом. Настоящий торговец, мастер своего дела, не сдается. Причесываясь, Фредди понял, как убедить тетю, и, спустившись в столовую, вспомнил о своей миссии. Гертруда сидела у рояля, наигрывая что-то мечтательное.
- Надо нам поговорить, - сказал Фредди. - Что за ерунда у вас с Тушей?
Гертруда покраснела.
- Ты видел Руперта?
- Я у него был.
- О?
- Он страдает.
- О!
- Да, страдает, - подтвердил Фредди. - И как тут не страдать, когда твоя невеста разъезжает с певцами? Что ты в нем нашла? Чем он берет? Не галстуками, они у него жуткие. Как и весь вид. Костюмы какие-то... готовые, что ли... Мало того - баки! Да, короткие, но есть. Ну можно ли предпочесть такому человеку, как Туша, этого хлыща?
Гертруда взяла несколько аккордов.
- Я не собираюсь это обсуждать, - сказала она. - Не твое дело.
- Нет, прости! - сказал Фредди. - Извини! Кто вам все устроил? Если бы не я, вы бы вовек не обручились. Значит, я вроде ангела-хранителя, и дело - мое. Конечно, - прибавил он, - я тебя понимаю. Этот тип тебя охмурил, и тебе кажется, что Туша - какой-то пресный. Но, посуди сама, старушка...
- Я не старушка.
- Посуди сама, идиотка! Туша - прекраснейший человек. падежный. А такие, как твой Уоткинс... Ничего, когда будет поздно, прибежишь ко мне! "Ах, почему я не подумала?" А я отвечу: "Кретинка..."
- Продавай ты лучше свой корм, - сказала Гертруда. Фредди сурово на нее посмотрел.
- Это наследственное, - сказал он. - От матери. Как и она, ты не способна понять, где правда. Корм? Ха-ха! Уж я его продавал. И что же? Ничего. Ну, подождем до вечера!
- А сейчас что, не вечер?
- Более позднего. Увидишь интересный опыт.
- Опыт?
- Еще какой!
- Что это значит?
- Это значит "хороший".
После обеда в Бландингском замке вроде бы царил мир. Заглянув в янтарную комнату, ненаблюдательный человек решил бы, что все в порядке. Лорд Эмсворт читал в углу книгу о свиньях. Сестра его, леди Констанс Кибл, что-то шила. Племянница, Гертруда, смотрела на Орло Уоткинса. А этот самый Уоткинс, глядя в потолок, пел эстрадным тенором о каких-то розах.
Фредди тут не было. Казалось бы, одного этого достаточно, чтобы его отец счел вечер удачным. Но загляните глубже! Леди Олсоп, глядя на дочь, просто терзалась. Гертруда тоже терзалась после разговора с Фредди. Терзалась и леди Констанс, которой сестра с родственной прямотой сказала недавно, кто именно позволяет эстрадным тенорам разгуливать по замкам. Лорд Эмсворт испытывал то, что испытает всякий, когда хочет читать о свиньях, а ему поют о розах.
Только Орло Уоткинс был счастлив. Но приближался и его час - когда он распелся вконец, за дверью кто-то залаял. Он не любил собак; а теноры еще и не любят, чтобы с ними соревновались.
Дверь открылась, появился Фредди с маленьким мешочком. За ним шел Бутыль. Лицо у Фредди было именно такое, какое бывает у людей, поставивших на карту все. Примерно так выглядели гвардейцы при Ватерлоо.
- Тетя Джорджиана, - сказал он, показывая мешочек, на который кидался Бутыль, - ты отказалась пойти в конюшню, и я принес мышей сюда.
Лорд Эмсворт поднял глаза от книги.
- А, Фредерик! - сказал он. - Уведи эту собаку.
Леди Констанс оторвалась от шитья.
_ Фредерик, - сказала она, - раз уж пришел, садись. Только выгони собаку.
Леди Олсоп, оторвавшись от Гертруды, выразила совсем уж мало радости.
- Фредди, как ты мне надоел! Убери собаку. Фредди презрел их всех.
- Здесь,- сказал он тете Джорджиане, - несколько простых мышей. Если ты выйдешь на террасу, я их с удовольствием выпущу. Тогда ты убедишься.
Эти слова встретили по-разному. Леди Олсоп завизжала. Леди Констанс потянулась к звонку. Лорд Эмсворт фыркнул. Орло Уоткинс побледнел и спрятался за Гертруду. Гертруда поджала губы. Она выросла в деревне, мышей любила, и такое поведение ей не понравилось.
Открылась дверь, вошел Бидж. Он собирался забрать кофейные чашки, но оказалось, что есть и другое дело.
- Бидж! - вскричала леди Констанс. - Заберите этих мышей!
- Мышей, миледи?
- Они в мешочке! У мистера Фредерика!
Если Бидж и удивился, что младший сын его лорда носит мышей в мешочках, он этого не выказал. Прошептав: "Простите", он взял мешочек и направился к выходу.
Фредди сел в кресло и мрачно сидел, подперев лицо ладонями. Пылким и молодым людям нелегко, когда мешают их делу.
Лорд Эмсворт вернулся к своей книге, леди Констанс - к шитью, леди Олсоп - к мыслям. Орло Уоткинс объяснял Гертруде свое поведение.
- Я ненавижу мышей, - говорил он. - Просто не выношу.
- Да? - сказала Гертруда.
- Конечно, я их не боюсь, но они мне неприятны.
- Да-а?
Взгляд у нее был странный. О чем она думала? Не о том ли вечере, когда, увидев в темноте летучую мышь, она нашла надежную защиту у Руперта Бингэма? Быть может, она увидала очами души, как он - бесстрашный, преданный, верный - отгоняет опасную тварь широкополой шляпой?
Видимо, да, ибо она спросила:
- А летучих?
- Простите?
- Мышей.
- Летучих мышей?
- Боитесь?
- Я их не люблю, - признался Орло Уоткинс, сел к роялю и запел о волшебстве июньской красоты, когда благоухают все цветы.
Из тех, кто находился в янтарной комнате, только одно созданье не знало, что ему делать. Бутыль соображал туго и заметил не сразу, что мешочка уже нет. Когда Бидж забирал мышей у Фредди, он был занят, нюхал ножку кресла. Только когда закрылась дверь, он осознал свою утрату - но поздно. Лай - не лай. дерево не проймешь. Он стал скрестись, а потом уселся так же мрачно, как его временный хозяин.
- Заберите эту собаку! - жалобно вскричал граф. Фредди встал.
- Это собака Руперта, - сказал он. - Руперт придет и разберется.
Гертруда вздрогнула.
- Придет?
- Вроде бы да, - ответил Фредди. Ему надоели родственники. Он решил съездить на станцию, посмотреть какой-нибудь фильм, выпить пива, а там уж вернуться и заснуть.
Гертруда растерялась. Она не думала, что отвергнутый жених придет так скоро.
- Не знала, что он придет... - проговорила она.
- Придет, придет, - радостно заверила ее леди Олсоп.
- Пода-а-рен судь-бой - а-а-а, а-а-а, и-и-и-ю-унь с тообой! - пел Орло Уоткинс. - Про-ойду-ут го-о-да, но навсе-е-гда-а-а...
Взглянув на него, Гертруда поняла, что лучше бы он не пел, мешает думать.
Бутыль исследовал янтарную комнату. Собаки мудры, они легко забывают, не тратя время на все эти "если бы...". Примирившись с обстоятельствами, бессловесный друг шнырял туда и сюда. Увидев лорда Эмсворта, он захотел его понюхать, но передумал и пошел к окну. За окном, в кустах, что-то шуршало, это было интересно, и все же он решил сперва подышать леди Констанс на ногу.
Когда он направлялся к хозяйке замка, эрдель ее сестры, закопавший в кустах хорошую кость, вошел (окно было до пола), чтобы вернуться к светским обязанностям. Увидев дворнягу, он остановился.
Они двинулись по кругу, медленно, словно омары. Ноздри у них дрожали, глаза - вращались, и остальные услышали тихий, странный звук, словно где-то вдалеке храпит очень старый человек с больным горлом.
Звук резко взмыл ввысь. Собаки начали битву.
Леди Олсоп ошибалась, недооценив дворнягу. Одно дело - мопс, да еще девица, совсем другое - настоящий, отборный пес. Боевые качества Бутыля славились по всей округе, преподобный Руперт им гордился.
