Ник Хорнби - Логорея
Вскоре после того, как я сдал текст июльской колонки, у меня родился третий сын. Я об этом рассказываю не только для того, чтобы вы меня поздравили, но и для того, чтобы поняли: читаем мы в основном дома, и потому все семейные события отражаются на чтении. Мой новорожденный, конечно, определил выбор книг на этот месяц, но сделал это не напрямую: я не стал из-за него большим идиотом и тем более не стал меньше читать. Он даже мог бы заявить, что из-за него в нашем доме стали больше читать, поскольку его появление благотворно отразилось на сознательности родителей. (Послушайте, если вы такие умные и так серьезно относитесь к книгам, почему вы до сих пор пользуетесь противозачаточными средствами?)
Вскоре после рождения сына я испугался, что у меня никогда больше не будет времени зайти в книжный магазин, и потому решил использовать малейшую возможность разжиться новыми книгами. Джесси (да, именно поэтому я и купил книгу Стайлза) родился рано утром, еще не было семи; а часа три-четыре спустя я уже был в книжном, и мне вдруг на глаза попалась подборка бестселлеров в мягкой обложке. Если честно, мне там далеко не все захотелось купить; но меня охватил тот страх, и я решил хоть что-нибудь да купить, причем на всякий случай прямо здесь и сейчас. В этот момент я смутно припомнил какие-то хорошие отзывы о «Таинственной реке» Денниса Лехэйна. «Таинственной реки» в том магазине не оказалось, зато нашлись «Мольбы о дожде» того же Лехэйна. Надо было брать. И не важно, что за последние месяцы я купил несколько сотен книг, но так их и не прочитал. И не важно, что уже на следующий день я оказался у книжного магазина, а потом еще раз, у другого магазина (а что еще делать с новорожденным ребенком, если не шататься с ним по окрестным книжным), где и нашел «Таинственную реку». Я не был уверен, попаду ли когда-нибудь еще в книжный магазин; а если бы мои опасения оправдались, надолго бы мне хватило моих нескольких сотен непрочитанных книг? В лучшем случае лет на девять-десять. Я просто обязан был купить «Мольбы о дожде». На всякий пожарный.
Спустя пару недель после рождения ребенка я почувствовал, как постепенно превращаюсь в овощ, и предпринял решительные действия: я купил и прочитал от корки до корки пятисотстраничную биографию Брайана Джонсона, написанную Джонатаном Коу. Джонсон – непростой романист-экспериментатор, и его биографию я прочитал на всякий случай, просто чтобы показать себе, на что я способен. Надеюсь, полезные вещества и минералы, впитанные мной из этой книги, не вытекут из моего мозга вместе со слюной или соплями, поскольку я не знаю, когда еще мне представится возможность прочитать несколько сотен страниц жизнеописания сложного писателя, с произведениями которого я не знаком. Уж точно не раньше чем через несколько месяцев.
Джонсон и Деннис Лехэйн – как два полюса одного небезынтересного теоретического вопроса. Деннис считал нашу страсть к повествованию, наше желание узнать, что произойдет дальше, «примитивным» и «пошлым», но если лишить этой пошлости «Мольбы о дожде», то от романа почти ничего и не останется. «Мольбы о дожде» – это очередная книга из серии про Кензи и Джен-наро, и если бы я узнал об этом сразу, то, возможно, не стал бы ее читать. Я догадываюсь, что большинство со мной не согласится, но я все равно не понимаю привлекательности главного героя, переходящего из одной книги в другую. Не понимаю, чем так хорош Кей Скарпетта, Джеймс Бонд, Эркюль Пуаро или даже Шерлок Холмс. На свою беду, я, читая роман, должен верить – Джонсон назвал бы это желание детским, – что все происходящее окончательно и для персонажей действительно важны события их жизни. Иными словами, если я узнаю, что 1987 год выдался по-настоящему паршивым для Уинсто-на Смита, то мне будет неинтересно дальше читать о том, как ему жилось в 1984-м. А самый бессмысленный вопрос – это должны ли персонажи помнить события из предыдущих книг? По-моему, Кензи и Дженнаро попытались бы отличить психопата-убийцу, которого они ловят в «Мольбах о дожде», от психопатов-убийц, которых они ловили в предыдущих книгах.
В романе Лехэйна есть один эпизод, который, пожалуй, подтверждает мои опасения. Энджи Дженнаро, напарница и любовница Патрика Кензи, просит его сбрить щетину, которую он отрастил, чтобы скрыть шрамы. «Я думал об этом, – объясняет нам Кензи. – Три года она меня спасала. Три года скрывала следы самой страшной беды в моей жизни...» Погодите-ка. Получается, самое страшное произошло три года назад? Так о чем же сейчас речь? О событиях, которые в списке самых страшных занимают место третье-четвертое? Иногда, когда заходишь вечером в паб, может показаться, что ты все пропустил: те, кто пришел опрокинуть стаканчик после работы, уже ушли, а полуночники еще не пришли, и вокруг пустые бокалы (при этом пепельницы полные, если, конечно, вы в цивилизованной стране), но ведь весь этот бардак устроили не вы... Примерно так я себя ощущал, читая «Мольбы о дожде».
При этом мне понравилось, как пишет Лехэйн. Живо, в нужных местах с юмором, а еще он любит неожиданные отсылки к кино и литературе: например, я не ожидал от него обсуждения рецензий кинокритика Дэвида Денби. (С другой стороны, разве станет ценитель статей Денби обвинять в желании покрасоваться того, кто использует в разговоре слово «наррация»?) Словами не описать, с каким удовольствием я погрузился в следующий роман Лехэйна. Роман оказался потрясающим.
Почему никто мне не объяснил, что «Таинственная река» – произведение уровня «Презумпции невиновности» Скотта Туроу и «Красного дракона» Томаса Харриса? Да потому, что среди моих знакомых нет таких людей, вот почему. За последние три недели пять человек успели меня уверить, что «Линия красоты» Алана Холлингхёрста – это гениальный роман, и я в этом не сомневаюсь; я собираюсь его прочитать в самом скором времени. (Я как раз гулял с ребенком и нашел книжный магазин, где была эта книга.) Но я так же уверен, что не врежусь на ходу в фонарный столб, зачитавшись ею, как случилось много лет назад, когда я читал «Презумпцию невиновности»; ведь в столбы не врезаются, читая талантливые литературные произведения. Откуда нам узнавать о появлении таких выдающихся триллеров, как «Таинственная река»? В общем, если вы не видели фильма по этой книге (то же самое касается «Презумпции невиновности» и «Красного дракона»), то обязательно возьмите ее с собой в самолет, в отпуск, в туалет или в ванную. Куда бы вы ни собирались, возьмите ее с собой.
Много лет назад я прочитал интервью музыкальных продюсеров Джема и Льюиса, которые рассказывали о том времени, когда они играли в группе Принса. Принс усаживал их перед собой, объяснял, какой игры он от них ждет, а они объясняли, что не могут так играть – им не хватает сноровки или мастерства. Но Принс давил и давил, пока у них все не получалось. Но не успевали они порадоваться своим успехам, которых они и не ожидали, как Принс начинал требовать от них еще танцев на сцене.
Думаю, мне эта история запомнилась потому, что именно таким должно быть настоящее творчество, именно так оно становится в радость. А судя по тому, как умело написана «Таинственная река», Лехэйну потребовалось приложить не меньше усилий, чем Джему и Льюису. Лехэйн показал себя профессионалом, он умеет все, что должен уметь писатель (это роман о печали, о людях, о детстве, которое нас не отпускает); а мастерски закрученная детективная линия – это как танец на сцене. Конечно, Лехэйн постарался скрыть, сколько сил он положил на этот роман, и у него это получилось: похоже, никто не заметил вообще никаких усилий сего стороны. Но главный урок для литературы последних восьмидесяти лет заключается в напутствии пожилого учителя математики: «Я должен видеть, что вы работали». А как же он иначе об этом узнает?
В «Мольбах о дожде» Лехэйн постоянно все усложняет, нагромождая загадки, которые должны разгадывать детективы, и читать это, конечно, приятно; но это несколько будничное удовольствие, если сравнивать с впечатлениями от «Таинственной реки». Тут Лехэйн заглядывает в глубокую темную дыру, которую оставила в жизнях самых разных людей смерть маленькой девочки. Он пытается отыскать смысл во всем, что находит в этой дыре. У него все получается очень естественно, ничто – или почти ничто – не оставляет ощущения надуманности. Я рад, что у меня есть друзья, которые советуют мне Холлингхёрста, на самом деле рад. Все они прекрасные, умные люди. Но мне бы хотелось, чтобы у меня были и такие друзья, которые рассказали бы мне про «Таинственную реку». Может, вы тот самый человек? Для меня найдется местечко среди ваших приятелей? Если вас пугает дружба с пьяными ночными звонками, слезами и резкими обвинениями, выливающимися в приступы насилия (сразу замечу: за насилием моментально следуют извинения), то, может, вы хотя бы порекомендуете мне пару книг?
Книгу «Как разъяренный слон» Джонатана Коу в США не издавали (по крайней мере, на момент написания этой статьи). Это же нелепость. Похоже, вас отпугнула загадочная личность Джонсона, но ведь и мы ничего о нем не слышали; книга хорошо читается лишь потому, что автор знает о нашем невежестве. А еще потому, что Джонатан Коу, лучший английский автор своего поколения (судьбе было угодно, чтобы и я оказался представителем этого поколения), тщательно продумал форму и внешние очертания книги. Кроме того, это книга о писательстве, причем, быть может, даже в больше мере, чем о самом Джонсоне. Джонсон мог быть каким угодно экспериментатором в 1960-х, он мог дружить с Беккетом и вырезать в его книгах дыры, но все равно это был эгоцентричный, заносчивый и резкий человек, как и все мы. Джонсон страдал от депрессий и в итоге покончил жизнь самоубийством. Вот как выглядела его предсмертная записка:
