Давай никому не скажем
— Ты где взял эту фотографию? — вопрос прозвучал хрипло, с надрывом.
— Похожа на тебя, да? У отца в кармане нашел, понятия не имею, что она там делала, — подошел ближе и взял фото в руки. — По-моему, один в один: и глаза твои, и губы...
— Извини, я что-то... неважно себя чувствую, — мертвецки побледнела и выхватила снимок обратно.
— Может, в аптеку сходить? Или скорую вызвать? — сел на корточки рядом и потрогал лоб: температуры не было, но ее будто знобило. Руки мелко подрагивали, кожа покрылась испариной.
— Нет, нет, не нужно скорую. Мне просто полежать надо. Все пройдет. Это нервное... наверное...
— Иди сюда, — взял ее на руки и отнес в спальню. Аккуратно уложив в кровать, накрыл одеялом. Ужасно бледная, как неживая. — Может, тебе чаю принести или еще что-нибудь? В магазин сходить?
Сердце кровью обливалось при виде нее. И ведь буквально пятнадцать минут назад все было нормально, хохотала, глаза лучились, а сейчас...
Взял ее руки в свои, согревая холодные пальцы.
— Хочешь, я тут с тобой останусь? Все равно мои думают, что я сплю. Да даже если и увидят, что ушел — плевать.
— Нет, мне уже немного лучше, правда, — выдавила улыбку она и, откинув одеяло, села. — Я просто ничего не ела с утра, переволновалась с этим увольнением... Столько перемен за такой короткий срок.
— Давай я приготовлю что-нибудь? Хотя я и не умею толком ничего... Может, яичницу? С колбасой!
— Спасибо... не нужно, — На глаза навернулись слезы. Она смахнула их рукавом халата и нежно провела по моей щеке. — Я что-то совсем расклеилась. Прости.
— Ладно, ты поспи, а завтра я приеду примерно в это же время и помогу тебе собрать вещи. Вместе быстрее и веселее. — В кухне засвистел чайник. Аппетита как не бывало. Выключил плиту, бросил в заварник щепотку чая, достал сахарницу, положил бутерброды на тарелку. — Вот, поешь хотя бы это, — поставил нехитрый перекус на столик возле кровати.
— А ты? Ты же голодный.
— А, — махнул рукой и взглянул на часы, — я дома поужинаю, мне как раз скоро «просыпаться» пора. — Сел на край кровати и снова взял ее за руку. Что-то изменилось. Напряженная, словно струна, Яна кусала губы и избегала смотреть мне в глаза. — С тобой точно все хорошо? Если ты вдруг передумала и не хочешь никуда уезжать — ты скажи, я все пойму. Придумаем что-то другое.
— Нет, все хорошо, правда, и план отличный, — она сжала мою ладонь тонкими ледяными пальцами и попыталась улыбнуться. — Мне правда нужно немного поспать. Завтра я буду в норме, обещаю.
— Точно? Если что — звони. Хотя, нет, лучше я сам позвоню тебе. Обязательно возьми трубку!
— Да-да, я возьму, — закивала. — Да мне правда уже лучше, честное слово, — для пущей убедительности взяла кружку и сделала глоток чая. Откусила краешек бутерброда. — Вкусно.
— Ну и отлично, тогда до завтра? Ешь, не провожай. Дверь я захлопну.
Поцеловал ее перед уходом и вышел в прихожую.
Что-то случилось. Такая резкая перемена не могла произойти просто так. Но что? Почему?
На сердце стало так тяжело. И так не захотелось уходить. Как будто если я сейчас уйду, то потеряю ее навсегда.
— Ян... — Уже одетый вернулся в спальню. Она сидела, сгорбившись, и держала в руках остывающий чай. Увидев меня, вздрогнула. Глаза как блюдца, почему-то полные слез. — Я люблю тебя. Просто знай.
— И я… до завтра, — прошептала она и отвернулась, рассматривая мрачные тучи за окном.
Уходил я с тяжелым грузом на душе. Всеми силами старался списать ее состояние на нервное напряжение, на боязнь перемен, может, на неуверенность в моих чувствах. Искал массу оправданий, но понимал, чувствовал, что дело совсем не в этом.
Что-то случилось уже после моего прихода. Она же была счастливая, когда открыла дверь, смеялась, так что же случилось потом?
Так и не найдя ответ, уже под покровом темноты вернулся прежним путем домой: забор, карниз, балкон...
В каком-то душевном раздрае разделся и, чтобы хоть как-то отвлечься, достал чемодан и раскрыл створки шкафа. Только самое необходимое: белье, пару свитеров, джинсы.
Складывал на автомате одежду, не отпуская свербящую мысль, что что-то сорвется, не получится, что она передумает.
Как ощущение перед бурей: когда небо затягивает плотным черным одеялом, и ты знаешь, что скоро наступит армагеддон, но не знаешь, когда именно, и поэтому просто сидишь и ждешь неизбежного.
Где-то через час не выдержал, вышел в коридор и взял со столика телефон. Не сводя глаз с приоткрытой двери кухни, набрал по памяти ее номер.
Гудок, второй, третий...
Перезвонил трижды, но трубку она так и не взяла.
На душе стало еще неспокойнее. Да, возможно, она просто спит, или в ванной, или вышла в магазин... Внутреннее чутье подсказывало, что дело совсем не в этом.
Она не хочет брать трубку!
Что за чертовщина!
В порыве едва снова не сиганул с балкона. В ливень, грязищу по колено, пронизывающий ветер. Хотелось поехать к ней прямо сейчас, выяснить, что происходит. Но потом, пораскинув, решил, что быть назойливым еще хуже — если ей нужно какое-то время собраться с мыслями, я дам ей это время.
