Завтра ты войдешь в класс. Записки сельского учителя - Леонид Андреевич Гартунг

Кто же прав из этих двух учительниц? Ведь обе они желают влюбленным добра. Обе тревожатся…

Да и как не тревожиться, когда впервые сквозь детскую дружбу и товарищество пробиваются ростки взрослого?

Мальчишки довольно рано замечают, что девочки, с которыми они вместе учатся и вместе играют, все же существа какие-то особенные. И дело не только в косичках, кружевных воротничках и юбочках, а и в том, что, когда девочки становятся взрослыми, у них появляются дети. Девочки становятся мамами. Но зачем тогда существуют мальчишки?!

Проходит еще какое-то время, и мальчишки начинают понимать, что появление на свет новых мальчиков и девочек связано с какой-то тайной, что тут взрослые что-то тщательно скрывают от детей. К половым отношениям возникает интерес, пока что лишенный какой-либо чувственности. Сознание продолжает интенсивно работать, и наступает день, когда тайна перестает быть тайной. Чаще всего они узнают это от старших товарищей и зачастую — в самой циничной форме. И то, что они узнали, кажется им неправдоподобным и странным.

И все-таки до поры до времени это знание не затрагивает чувств. Но вот пробуждается чувство любви. Я хочу сказать не о той игре, когда мальчики в пятом классе пишут нежные записочки своим сверстницам, а о первых проблесках действительного чувства, когда одна из девочек, прежде ничем вроде не примечательная, вдруг оказывается существом самым красивым и привлекательным.

В течение многих тысяч лет инстинкт размножения, унаследованный нами от животных предков, очеловечился. Поэтому как бы грубо и цинично ни открыли ребенку суть отношений между мужчиной и женщиной, все равно рано или поздно к нему приходит романтическое представление о любимой.

Но тут же возникают и такие переживания, которыми ни с кем не поделишься. Это трудный период в жизни подростка — впервые пришли взрослые желания, которые кажутся ему грубыми и постыдными. Две стороны любви — духовная и физиологическая, слитые у взрослого человека в одно здоровое и цельное чувство, в сознании подростка раздваиваются и борются друг с другом. Он многого не понимает, многое хочет узнать. Но как помочь ему? Как объяснить сложный процесс, так болезненно протекающий в нем? Может быть, нужны беседы? Или брошюры?

Я, как учитель, не могу представить себе абсолютно безвредным ни того, ни другого. Читать лекции? Но кому, о чем и когда? Мальчишки узнают тайну деторождения во втором, третьем классе, иногда, как уже говорилось, в грязной и циничной форме. Значит, чтобы избежать этого, надо беседовать с детьми уже в первом классе.

Но это — явная нелепость.

Ну хорошо, не в первом. А когда же? Пусть в седьмом, когда появляются первые половые влечения. Но о чем говорить с детьми? В общих чертах им уже все известно. О гигиене половой жизни? Рано. Это только усилит нездоровый интерес к физиологии, ускорит половое развитие, которое сейчас и без того наступает слишком рано.

Учебник физиологии, анатомии и гигиены для восьмиклассников тоже помогает мало. В нем говорится буквально: «…один из сперматозоидов внедряется в яйцевую клетку. Ядра обеих половых клеток сливаются в одно, и образуется оплодотворенное яйцо». Вот и все. Но ведь подростка интересует совсем не это, а все то сложное и таинственное, что происходит между мужчиной и женщиной до того, как сперматозоид внедрился в яйцеклетку.

Но большего в школьном учебнике и не скажешь. Ведь даже в таком научно-целомудренном виде глава о размножении вызывает иногда ненужные переживания, и преподаватель должен обладать достаточным тактом, чтобы не ставить учащихся в унизительное положение.

Иду однажды по коридору и вижу — ученика восьмого класса, который с удивительным вниманием читает стенгазету месячной давности.

— Ты почему не на уроке?

— Выгнали.

— С какого урока?

— С анатомии.

— Баловался?

— Ничего я не баловался. Мне такой вопрос достался.

— Какой?

— Про размножение… Я говорил ей, что напишу, а она выгнала.

Мальчишка не из робких, но сейчас он смущен, виновато улыбается… Вот пример учительской бестактности. Разве не видела учительница, что мальчишка не из хулиганства, не из пустого упрямства не хочет рассказывать о сперматозоидах, что причиной тому застенчивость, которую в некоторых случаях невозможно перебороть? Ведь в классе девочки и среди них, возможно, та, которая ему нравится. Почему бы не разрешить ему написать ответ на заданный вопрос?

А иногда бестактность проявляют родители. В некоторых случаях чувство первой любви наталкивается на решительное противодействие отца и матери. Над мальчишкой, над его чувствами, смеются, за ним начинают следить, запрещают встречаться с подругой. Все это только подливает масла в огонь. Влюбленные все равно будут встречаться, невзирая на все препятствия, но им придется лгать, изворачиваться, и хорошее чувство постепенно будет отравлено.

И, видимо, прав Макаренко, когда он говорит, что учителям и воспитателям нет надобности проводить какое-либо специальное половое воспитание. Нельзя регулировать чувства, как милиционер регулирует уличное движение, хотя это не значит, что в области чувств надо бросать подростка «на волю волн».

Два очень мощных фактора могут влиять на воспитание чувств подростка без непосредственного вмешательства педагогов.

Это семья и искусство.

Да, родители, конечно, откровеннее и естественнее, чем учитель, могут поговорить со своими детьми на интимные темы. Отец — с сыном. Мать — с дочерью. Но и здесь, в первую очередь, важны не разговоры, а общий стиль отношений между самими родителями. Если ребенок каждый день видит глубокую и непритворную нежность отца к матери, его мужскую заботу о ней, его уважение к ее материнской судьбе, то он рано поймет, что любовь — это вовсе не то, о чем ему грубо поведали товарищи, а светлое, чистое человеческое чувство. И невольно сын или дочь будут соизмерять свои смутные желания с тем, что они видят в своей семье; именно это сильнее всего предохранит их от всего плохого, что внушает улица или дурные товарищи.

И если сын или дочь переживают первую любовь, родители не должны делать из этого исключительного события. Пусть они ничего не выспрашивают, не запрещают встречаться, не подсмеиваются.

Нужно, чтобы ребенок нашел в семье устойчивый противовес тому, что может встретиться ему плохого вне семьи.

Искусство. У нас нет порнографической литературы. Дети у нас растут в морально чистой среде. Но есть книги и фильмы, которые рисуют половые отношения с ненужной откровенностью. Особенно фильмы. Правда, в таких случаях на афишах пишут: «Дети до 16 лет не допускаются». Иногда этот возраст снижается до 14 лет.

Но практически на этих сеансах видишь и двенадцатилетних, тех, которые ростом