Давай никому не скажем
Я целовалась с Набиевым.
Эта мысль — абсурдная, волнующая, будто нереальная — целое утро крутилась в голове, не оставляя ни на секунду.
Мы целовались!
Вспомнила его руки на своей спине, его горячее дыхание, сводящие с ума и заставляющие забыть обо всем на свете губы.
Вчера я думала, что буду терзаться и винить себя за легкомысленность, но ничего подобного не происходило. Я была счастлива, покусывала губы и улыбалась как дурочка, по крупицам воссоздавая в памяти вечер. Да что вечер — мы гуляли почти до утра, но это время пролетело будто один счастливый миг. Я даже не подозревала, что могу испытывать что-то подобное. Когда от поцелуя сносит крышу, когда понимаешь, что ходишь на острие ножа, но идешь дальше. Его появление в моей жизни перевернуло все с ног на голову. И не было ни единого шанса, что когда-нибудь мир станет прежним.
Порой казалось, что это был просто сон, но его пиджак на спинке стула был доказательством того, что все это было по-настоящему. И закат, и поцелуи, и танцы на песке под наигранные боем песни Цоя.
Но пребывала в радостной эйфории я недолго. После того, как эмоции наконец немного схлынули, осознание действительности накрыло словно черной тучей, загораживая собой радужные воспоминания.
А если кто-то видел нас вместе? А если узнают его родители или Эмма Валентиновна? Даже не знала, что страшнее. Хотя если узнает один из них, непременно узнает и другой. Это же будет скандал каких свет не видывал! Да, он совершеннолетний, и, по сути, мы не сделали ничего предосудительного, но все равно он еще слишком молод. И он мой студент! И если возраст уже не казался мне большой помехой, то второе на корню обрывало любую, даже самую смелую вероятность того, что мы можем быть вместе.
Этого никто не поймет, нас осудит общество, меня выгонят с работы и так ославят на весь город, что даже уборщицей никуда не возьмут.
Может, в столице на это и посмотрели бы сквозь пальцы, но здесь, в городке, где тебя знает каждая бродячая собака, это сразу же станет достоянием общественности и моим вечным клеймом. Совратила малолетнего, крутила с собственным студентом!
Что же я натворила...
Да и наверняка мои мысли относительно него — глупые женские фантазии. Возможно, для него это было всего лишь ничего незначащим поцелуем. Обычная мужская похоть… И никакой воздушной ерунды, что я себе придумала. Может, он вообще придет и расскажет обо всем в колледже, чтобы набрать очков в глазах одноклассников...
Нет. Эту мысль я сразу же отсекла.
Ян не такой. Может быть, я плохо разбираюсь в мужчинах, но он не подлый и не способен на подобную низость.
Безумно хотелось его увидеть, и в то же время я просто не могла представить нашу встречу после всего, что между нами было.
Как теперь смотреть ему в глаза? Нет, я не готова! Мне нужно время привести мысли в порядок и прийти в себя, подумать, как следует, что делать дальше и как теперь расхлебывать эту кашу, которую я вчера сама же и заварила. И причем заварила с большим удовольствием.
Весь день я ходила сама не своя, перебирая в голове разные варианты, размышляя и взвешивая. Сама того не замечая, чаще обычного задерживалась у окна, с разочарованием не наблюдая ничего интересного, кроме стремительно опадающей листвы и рассевшихся как грибы старушек на лавочке. Несколько раз казалось, что в вечерних сумерках мелькнул-таки его силуэт, но на деле это был всего лишь очередной сосед-забулдыга.
Ближе к ночи я твердо решила, что, несмотря на сказочный момент, подаренный им вчера, этот вечер станет прощальным. Так будет правильно. Нам нельзя. Увы.
Проснувшись рано утром в воскресенье, еще больше убедилась в правильности своего решения. И пусть он снился мне всю ночь, пусть на душе была такая тяжесть, что не описать словами, но лучше оборвать ниточки сразу, пока они не превратились в тугой узел.
Это был просто поцелуй, о котором мы оба скоро забудем. Просто самый лучший в моей жизни поцелуй.
Шурша тапками, в комнату вошла Ника, держа в руках кружку с чаем и бутерброд. Я же с ней так и не поговорила, не спросила про прогулы. Да когда мне, когда творятся такие страсти...
— Вероник, а ты почему в пятницу у меня на паре не была? И в среду?
— Не захотела, — после продолжительной паузы ответила сестра через стенку.
— То есть как это понимать? — заглянула на ее половину комнаты: Ника сидела за письменным столом и, разглядывая меня исподлобья, громко прихлебывала чай.
— А вот так. Не хочу и все, — с аппетитом вгрызлась в бутерброд.
— Но на другие уроки ты ходишь!
— На другие — хожу.
Вздохнув, присела на край кровати. Панцирная сетка со скрипом продавилась под моим бараньим весом.
— Что случилось? Я чем-то тебя обидела?
— У меня нет настроения. Можно я спокойно попью чай. Одна, — надавила она на последнее слово и демонстративно отвернулась к окну.
Читать нотации бесполезно, лучше попробовать подойти с другой стороны — дружеской.
— Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти, — улыбнулась, кивнув на фанерную стену.
