Сигналы утонувшего маяка (СИ) - Чвалюк Андрей Николаевич

   Чтобы переключиться с болезненной темы, он спросил:

   - Идешь сегодня на праздник?

   - Что за праздник? - наморщил лоб Тирес.

   - Ну, ты что, - воскликнул Иван, - семьдесят девятая годовщина высадки на планету.

   - А, точно, - хлопнул себя ладонью по лбу Тирес, - я немного потерялся в датах.

   - Все мозги прокурил, - не удержался от подколки Иван.

   Тирес поднял вверх указательный палец.

   - Святой Ксенер, да никогда не сядут его батарейки, лично исследовал психоактивные свойства буфотерия дистихус и не обнаружил вредных последствий от ее применения.

   - И как же он по твоему мнению проводил исследования, - рассмеялся Иван, - накуривал лабораторных мышей?

   - Не знаю, - смутился Тирес, - я брал информацию из ботанической энциклопедии. Вот отобьете у изолятов генетический банк, и сможешь лично спросить об этом у ксеноселекционера. Лучше расскажи, как там служат мои малыши, - и он покачал в воздухе искалеченной ступней.

   Во время первого же боевого рейда корабль, на котором находились только закончившие учебку Иван и Тирес, попал в засаду изолятов и получил пробоину в кормовом отсеке. Взрыв снаряда спровоцировал пожар. Экипаж всеми силами боролся за живучесть. Даже часть орудийных расчётов перебросили на борьбу с огнем. В одну из таких команд и попал Иван. Сбивая языки пламени углекислотным огнетушителем, он первым заметил лежащее на палубном настиле машинного отделения тело. И пока остальные тушили пожар, Иван растаскивал стальные балки, которыми был частично присыпан Тирес. Все бы ничего, но оторвавшийся при взрыве рамный шпангоут[5] при падении воткнулся в настил именно в том месте, где находилась стопа моряка, и отрубил ему все пальцы на левой ноге. Иван вытащил друга из задымленного отсека до того, как тот успел задохнуться или истечь кровью. Остальным мотористам повезло меньше.

   Пожар смогли потушить. Поврежденный корабль остался на плаву и, дождавшись прихода помощи, был отбуксирован в порт. Тирес выздоровел, но быстро передвигаться уже не мог, и был демобилизован по состоянию здоровья. Ему предлагали канцелярскую должность в штабе флота, но он отказался и продолжил работать механиком, но уже в качестве гражданского специалиста. С тех пор прошло почти три года, но при каждой встрече с Иваном Тирес спрашивал, не находил ли тот его пальцев, или просил передать им привет, когда тот вернется на корабль. Иван понимал, что черный юмор над собственным увечьем помогает Тиресу удерживать психику в равновесии, и, как настоящий друг, всегда подыгрывал ему. Вот и сейчас не растерялся.

   - Хорошо служат, мизинец отличился в недавнем бою и представлен к награде.

   - Вот молодец, - радостно воскликнул Тирес, - весь в папочку.

   Чернокожий парень встал и хромая начал обшаривать развешенную на стульях одежду. Сначала предмет гардероба рассматривался на вытянутых руках с разных сторон, потом обнюхивался и отбраковывался. После двух минут поиска механик нашел спортивный костюм, вид и запах которого удовлетворял его минимальным запросам. Он быстро облачился, натянул на ноги старые кеды и заявил, что готов к культурному мероприятию.

   - Хотя нет, нужно сделать еще кое-что.

   Тирес выбежал из комнаты и через мгновение вернулся, держа в кулаке пучок вялых листьев и соцветий. Иван в жесте отчаяния прикрыл ладонью глаза. Шанс выживания цветочных кустов возле дома стал совсем мизерным.

   Принесенный гербарий Тирес бросил на прикроватный столик. Сидящая там полуметровая сороконожка осторожно приблизилась к подношению и, недолго думая, принялась за еду.

   - Она ест земные растения? - удивленно воскликнул Иван.

   - Она ест любую органику, - не без гордости ответил Тирес.

   - Когда-нибудь она и тебя сожрет, - покачал головой Кузнецов.

   - Нет, ты что! - возмутился Тирес. - Щелкунчик меня любит.

   Он протянул руку и погладил членистоногое по блестящему коричневому панцирю. Реликтовая сороконожка оторвала голову от еды и громко щелкнула жвалами, не то подтверждая, не то опровергая слова своего хозяина.

   Парни вышли в коридор. Тирес прикрыл дверь в комнату, потом подошел к циновке, лежащей возле порога, и, нагнувшись, начал отрывать от нее небольшие кусочки. Иван просто задохнулся от возмущения.

   - Так просто, - наконец-то смог произнести он.

   - Хочешь что-то спрятать - положи на самое видное место, - ответил Тирес.

   Он набил карман спортивных штанов сухими водорослями, подмигнул Ивану и вышел из дома.

   - А дверь ты не собираешься запирать? - крикнул Кузнецов вслед удаляющемуся товарищу.

   - Не-а, - ответил Тирес, который уже хромал в сторону автобусной остановки, - может соседям что-нибудь понадобится.

   Иван еще раз окинул взглядом свалку в прихожей, постарался вспомнить, что он видел внутри комнат такого, что может понадобиться другим людям, и, недоуменно пожав плечами, бросился догонять товарища.

   Глава третья

   Пир во время чумы

   Во время поездки Иван пытался взывать к разуму Тиреса. Выдвигал аргументы о незаконности и наказуемости распространения наркотических веществ. Но тот только отмахивался, ссылаясь на свою глубокую бескорыстность, которая не позволяет ему принимать мирские блага в ответ на подаренную щепотку радости.

   - Это не продажа, а угощение, а значит - перед законом я чист. И вообще, ты мне не мамочка, так что хватит читать морали.