Петер Биксель - Современная швейцарская новелла
Францу, или Френцелю, как ласково называют его друзья, сорок два года.
Его обе едва оперившиеся дочки частенько подтрунивают над ним, опять, мол, их папулька натянул спортивные трусы и гоняет на велосипеде, как мальчишка. Франц старается не реагировать. Что поделать, у девочек переходный возраст.
Недавно они заявили, что не хотят больше участвовать в традиционном майском двухдневном марше, когда в субботу и воскресенье десятки тысяч людей с песнями, длинными и короткими шеренгами, словно бравые солдаты, шагают по асфальтовым дорогам, мимо цветущих садов и, сбросив усталость, под мощные мажорные звуки духовой музыки заканчивают поход на Мингерштрассе, стараясь, несмотря на сбитые подошвы, дружно идти в ногу. Город празднично украшен флагами, приветствуя тех, кто марширует во славу отечества и во имя здоровья. Вечером по старинным улочкам прогуливаются солдаты из разных стран, одни в форме цвета хаки, другие щеголяют в голубой. Славные ребята, все как на подбор.
А вот дочки, надо же, заупрямились, наотрез отказались идти со старшими. Пришлось разочарованным родителям проглотить пилюлю. Но Франц никак не может избавиться от тягостного чувства, что не сумел дать отпор той самой вседозволенности, против которой не раз предостерегали в армейских и скаутских кругах, справедливо считая, что именно она ведет к изнеженности молодежи, а это, как известно, способствовало в немалой степени упадку Древнего Рима Любимое выражение Франца «тверд как кремень» исчезло из языка сегодняшних молодых. Когда он, без всякой задней мысли, употребил его в разговоре с дочками, те прыснули, покатились со смеху, бог весть почему.
У герлскаутов они не прижились, через полгода им смертельно наскучило.
Так что Труди в последнем майском походе маршировала с отрядом женской вспомогательной службы, куда она поступила, выйдя из скаутского возраста. А Франц примкнул к дружной братии старых бойскаутов-«бодрячков», которыми предводительствовал жизнерадостный армейский священник, всю дорогу он запевал их любимые песни. Дочки остались дома. «Уж если маршировать, — скривили они губы, — совсем не так, по-другому, за что-то или против чего-то, например против атомных электростанций. А иначе какой прок?» Их болтовня расстроила родителей: «А не много ли вы о себе возомнили? Свет у кого по всему дому без конца горит? А погаснет, первые же станете жаловаться!» До серьезной ссоры, однако, не дошло, она вспыхнула бы в том случае, если бы девочки действительно вздумали принять участие в марше протеста против атомной угрозы. Но им не хватает убежденности, да и собственные удобства они слишком ценят. Таким образом, мир в семье до поры до времени сохраняется.
Франц и Труди Видеркер на редкость дружная пара, один дополняет другого, взгляды на жизнь у супругов в основном совпадают, их выковали сходные впечатления юности, а общие идеалы не только связывают, но и привязывают. Лорд в коротких брюках — их добрый ангел-хранитель.
Одно только огорчает Труди. Ее Френцель, кажется, навечно застрял в должности адъюнкта отдела вооружений федерального военного департамента. Правда, Франц — первый помощник, правая рука начальника, словом, у него ответственная работа, поручить ее можно только тому, кто пользуется абсолютным доверием. Наверно, не стоит переживать, а все-таки обидно, что именно Францу на роду, видимо, написано всегда быть правой рукой другого.
А этот другой, начальник Франца, к сожалению, всего на четыре года старше его. Если нежданно-негаданно не вмешается судьба, Францу исполнится шестьдесят один год, когда его шеф наконец выйдет в отставку. Шестьдесят один? В этом возрасте по службе уже не продвигаются. Военный департамент назначит нового начальника, который в архисовременной технике будет чувствовать себя как рыба в воде. Ведь речь идет и об обороне страны, и о деньгах налогоплательщиков. Военный департамент всегда должен функционировать эффективно и динамично. Францу не удалось получить высшее образование, у него среднее специальное. Для сына почтальона не так уж плохо. Можно смело утверждать, что карьеру он сделал и по социальной лестнице поднялся вверх. Но задачи, стоящие перед сотрудниками, усложняются с каждым днем. Недаром военная техника совершенствуется головокружительными темпами.
Франц, что делает ему честь, даже в самых тайных помыслах не желал начальнику зла. Он просто не способен на подобную гнусность. Ни во сне, ни наяву. Лорд в его душе всегда на страже. И раз Франц, надежный помощник, готов верой и правдой служить своему патрону, тот избавлен от многих треволнений, выпадающих на долю его менее удачливых коллег, у которых нет столь преданных адъюнктов, ассистентов, замов, поэтому, судя по всему, он вполне благополучно доживет до пенсии.
Да, продвижение по службе, увы, застопорилось, зато в социальной сфере, для равновесия вероятно, Франц неожиданно поднялся на ступеньку выше: он стал домовладельцем. Его тетушка Лени, недавно скончавшаяся, завещала своему единственному внучатому племяннику стандартный многоквартирный доходный дом в пригороде, построенный в 1925 году. Тетушка, правда, несколько подзапустила его, но сделала это из самых лучших побуждений, ей хотелось, чтобы жильцы платили за двухкомнатные (некоторые с большим холлом) квартиры как можно меньше. «Владеть — значит радеть», — была ее любимая присказка. Долгие годы она возглавляла канцелярию в союзе работников металлургической и часовой промышленности. Только на похоронах Францу открылось, что он не слишком хорошо знал свою тетушку. Оказывается, в молодости она участвовала в религиозно-социальном движении. Это было новостью для Франца, он не подозревал, что существует нечто подобное. Религия и социализм в одной упряжке — вот поистине странное сочетание. Дом тети Лени населяют и совсем молодые, и пожилые, но все они мирно уживаются под одной крышей. Жильцы пришли на кремацию почти в полном составе, видимо, они любили свою хозяйку. Неудивительно.
Франц хорошо запомнил один из последних разговоров с тетей. Она тогда сказала, что в случае ее смерти бразды правления перейдут к нему. Но Франц должен сейчас дать ей слово не выселять старых жильцов, не увлекаться модернизацией и делать в будущем только самый необходимый косметический ремонт, главное — сохранить плату за жилье на прежнем, доступном для людей уровне, о чем она заботилась постоянно, сумев за долгие годы настолько погасить задолженность по ипотеке, что, как бы ни колебались проценты, квартплата в доме оставалась стабильной. Так, на свой страх и риск, она, пускай наивно, боролась с инфляцией.
«Приварок к зарплате у тебя все равно будет совсем не скверный, к тому же верный», — закончила тетушка, и Франц охотно пообещал ей и впредь не отступать от старых добрых традиций.
Послушав совета своего шефа, Франц поручил ведение финансовых и налоговых дел специальному бюро по управлению недвижимым имуществом, которое обслуживает мелких собственников, как раз то, что ему нужно.
Разумеется, Франц вступил в союз домовладельцев — верный шаг, получаешь разом и поддержку, и практическую пользу. У союза свой печатный орган «Домовладелец», его информация может пригодиться новичку, для которого все, что связано с недвижимостью, пока в диковинку. «В этом деле, — подшучивает над собой Франц, — я еще волчонок»[29]. Но регулярное чтение «Домовладельца» постепенно дает результаты. Франц начал прозревать, оказывается, частная собственность опутана множеством законодательных и налоговых предписаний, а ее владелец связан ими по рукам и ногам. Когда Франц был только беззабостым квартиросъемщиком, он и представить себе подобного не мог. Да и к чему было задумываться?
Однако оснований для нытья нет, все идет своим чередом.
И насчет «приварка» тетушка была права, финансовые возможности их семьи значительно увеличились.
Как обычно, Франц ходит на службу. По субботам тренируется, готовится к предстоящему путешествию. Чиновник военного департамента, верный супруг, добропорядочный отец семейства. К сомнительным вечеринкам, столь популярным кое у кого из коллег, на которые Франца раньше тоже приглашали, он питает стойкое отвращение. Порнографические фильмы, карты, стриптиз, «обмен женами» — свинство, да и только. Для служащих федеральных учреждений, в первую очередь для сотрудников военного департамента, участие в оргиях вообще недопустимо, таково по крайней мере мнение Франца. Труди полностью с ним согласна, она твердо убеждена, что начальство осуждает разврат, а те, кто предается ему, обязательно будут наказаны по служебной линии, во всяком случае, повышения им не видать как своих ушей. Франц, которому бы хотелось в это верить, не разубеждает ее. Главное, как говорила покойная тетушка, не запачкаться в дерьме самому.
В служебном кабинете Франца (до сих пор? до сих пор!) висит над канцелярским шкафом портрет Анри Гизана[30], твердого политика и последнего швейцарского генерала. Такое же фото, только меньшего размера, висело в свое время в родительском доме. Отец любил повторять: «Генералу мы обязаны решительно всем. Он сумел дать отпор молодчикам, хотевшим сломить и предать нас». Гизан и Баден-Поуэлл воплощают в себе нравственные устои, в соответствии с которыми Франц всегда пытался строить свою жизнь. «Больное тело повелевает, здоровое повинуется», — сказал один из них. И Франц старается быть в форме. Если целыми днями просиживаешь на службе, тем более не имеешь права распускаться. Велопутешествие будущим летом станет ему хорошей проверкой.
