Детство Регины - Влад Снегирёв

Маркус наблюдал. Его глаза — две темные льдинки — не спускали взгляда с ученицы. В них читалось странное напряжение: профессиональный интерес, ожидание, и что-то еще. Почти отцовская гордость.

Второй поток — изумрудный — завибрировал. Регина почувствовала: сейчас будет сложнее. Этот поток сопротивлялся, играл, как непослушный жеребенок.

— Не давить, — прозвучал голос Учителя, — услышать.

И она услышала.

Каждый энергетический поток — это история. Память. Дыхание леса. Она больше не просто управляла. Она — становилась частью этого мира.

Капли пота выступили на ее лбу. Концентрация требовала полного погружения.

Маркус молчал.

Испытание продолжалось.

Энергетические потоки начали сплетаться — сначала неохотно, затем все теснее. Регина чувствовала каждое их движение, как собственное дыхание. Серебристые нити переплетались с изумрудными, создавая сложную трехмерную структуру, которая висела в воздухе между древними камнями.

— Удержи, — тихо прозвучал голос Учителя.

Напряжение нарастало. Каждый мускул ее тела дрожал от невероятной концентрации. Энергетическая сеть вибрировала, готовая разрушиться от малейшего неверного импульса.

Маркус положил руку ей на плечо — уверенную, теплую.

— Почувствуй целое, — прошептал он.

И в этот момент Регина поняла — она больше не просто управляет потоками. Она становится ими. Ее сознание расширялось, впитывая тысячи голосов леса, древних камней, невидимых духов.

Энергетическая структура вспыхнула — ослепительно, триумфально.

— Достаточно, — произнес Учитель.

Регина открыла глаза.

Мир вокруг нее медленно возвращался в обычное состояние. Птицы запели свои дневные песни. Ветер качал папоротники. Она оказалась на прежнем месте, а перед ней стоял Маркус с едва заметной улыбкой.

— Теперь он твой, — коротко сказал он.

И с этими словами он передал ей свой резной посох. В его взгляде больше не было наставнической строгости, лишь глубокое уважение к той, что не только прошла свой путь до конца, но и была готова сделать следующий шаг.

Дом бабушки встретил их тихой теплотой. В воздухе витали запахи сушеных трав и свежеиспеченного пирога, а мягкий свет лампы над кухонным столом обещал уютный вечер. 

Регина осторожно вошла в дом, держа в руках посох — он теперь казался частью ее самой. Маркус шел следом, степенный, как всегда, но в его взгляде сквозило одобрение. 

Бабушка уже хлопотала у плиты, ловко переворачивая оладьи на чугунной сковороде. 

— Вот и вы, — улыбнулась она, не оборачиваясь. — Думала, не дождусь. Ну, рассказывайте, как все прошло? 

— Она справилась, — спокойно сказал Маркус, усаживаясь на лавку. 

Регина поставила посох рядом с собой, ощущая странное спокойствие. 

— Я бы не справилась без твоих уроков, — тихо произнесла она, глядя на Маркуса. 

— Уроки — это только половина дела, — ответил он. — Главное — твоя воля. И она была сильнее, чем я думал. 

В этот момент из-за печки выбрался Жека, с любопытством разглядывая посох. 

— Эх, ну теперь ты у нас великий маг, да? — спросил он с усмешкой, прищурив свои блестящие глазки. 

— Пока что только начинающий, — отозвалась Регина, не скрывая легкой улыбки. 

— Маг, говоришь, — буркнул домовой, запрыгивая на стол. — А кашу сварить с помощью магии сумеешь? 

Бабушка обернулась, строго оглядев Жеку. 

— Каша варится без магии. Но с ней, возможно, чище на кухне будет. 

Домовой закашлялся, словно его укололи в самое сердце, и снова спрятался за печкой. 

— Регина, — подал голос Маркус, смотря на ученицу. — Посох — это больше, чем инструмент. Он часть пути. Готова ли ты использовать его, когда придет время? 

— Да, — уверенно ответила она, чувствуя, как где-то глубоко внутри звенит новая сила. — Я больше ничего не боюсь. 

— Вот и хорошо, — кивнул Маркус. 

Разговор зашел о повседневных делах, о новых травах, которые нашла бабушка, и о том, как Жека пытается тайком варить зелья. Но где-то за этим легким разговором, в каждом взгляде и жесте, чувствовалась связь, созданная испытанием. 

Посох тихо стоял у стены, словно вписываясь в новый дом. Но этот вечер, наполненный смехом, теплом и новыми надеждами, уже нес в себе семена будущих неожиданностей.   

На пороге новой жизни

Сквозь переплетение ветвей старого дуба проглядывало бледное утреннее солнце, лениво растягиваясь по земле полосками янтарного света. Воздух еще хранил прохладу ночи, смешанную с ароматом трав и влажного мха. Регина стояла у окна, разглядывая знакомый лес, где каждая тропинка, каждое дерево были ей как старые друзья.

Ее мысли метались, словно легкие облака над горизонтом. Она вспоминала первое знакомство с магом Маркусом — его строгий взгляд, полные загадок слова и манера говорить так, будто каждое слово заключало в себе многовековую мудрость. Сначала он пугал ее своей отстраненностью, но со временем его уроки стали той прочной нитью, которая связала ее с чем-то великим и невидимым, но ощутимым.

За окном просыпался день. Первые птицы начинали свою утреннюю песню, которая звучала как древнее заклинание пробуждения. Легкий ветер шевелил листья на старом вязе, что рос сразу за крыльцом, — и казалось, будто сам воздух настраивается на особый ритм этого утра.

Регина глубоко вдохнула. Запахи смешивались — корица от вчерашних пирогов, сушеные травы, что развешаны вдоль стен, легкий дымок от печи, где еще тлеют угли с прошлой ночи. И особый запах дома — тот, что невозможно описать словами, но который всегда можно узнать.

Но сегодня все было иначе. Воздух казался особенно плотным, наполненным предчувствием перемен. Регина чувствовала: ее детство наполненное магией леса, мудростью бабушки, загадочными уроками Маркуса, таинственными шепотом домового и мудрыми намеками Серого Волка, — заканчивается. Не резко и болезненно — а как мягкий выдох после долгого вдоха.

Домовой Жека уже суетился у ее двери, беспрестанно ворча:

— Пора вставать, барышня! Бабка зовет, а ты все на свет смотришь, будто он тебе что-то скажет.

Регина улыбнулась, не отрывая взгляда от леса.

— Может, и скажет, — задумчиво ответила она.

На кухне, с распахнутыми окнами, бабушка Марта замешивала тесто на пироги. Ее руки двигались уверенно и размеренно, а взгляд, хотя и прикованный к работе, казалось, смотрел куда-то вдаль. Волк лежал у двери, лениво щурясь на свет, время от времени приподнимая ухо, как будто ловя невидимые звуки.

— Тебя ждет твой учитель, внучка, —