Детство Регины - Влад Снегирёв

— Кто ты? — спросила она. 

— Я — ты, — ответило отражение, голос прозвучал прямо в ее голове. — Все твои страхи, сомнения, ошибки. Все, что ты скрываешь. 

Регина почувствовала, как ее ноги начинают дрожать. Темная фигура поднялась из воды, приняв ее облик. 

— Уничтожь меня, если сможешь, — сказала Тень, ее голос был тихим, но пробирающим до костей. 

Регина подняла руку, собрав магическую энергию. Но в последний момент она замерла. В ее голове прозвучал голос Маркуса: "Магия не терпит лжи. Твоя истинная сила — в принятии." 

— Я не буду бороться с тобой, — прошептала она, опуская руку. 

Тень улыбнулась шире, ее глаза вспыхнули злобой. 

— Тогда ты проиграешь. 

— Нет, — ответила Регина твердо. — Я принимаю тебя. Ты — часть меня, но ты не управляешь мной. 

С этими словами она сделала шаг вперед, обнимая Тень. Мир вокруг вспыхнул, и темная фигура растворилась в воздухе. 

Когда она вернулась к Учителю, его взгляд был одобрительным. 

— Ты прошла через зеркало души. Мудрость — это не уничтожение слабости, а ее понимание. 

Прошли месяцы. Регина чувствовала: ее сила растет, а испытания становятся все тоньше, глубже, словно подтачивая ее изнутри. Теперь это был не только путь обучения, но и путь к самой себе — каждый шаг оставлял на ней отпечаток новой истины.

Ранним утром Маркус привел ее на безмолвную вершину горы. Здесь не было ни ветра, ни звуков природы, ни даже тени облаков. Все было застывшим, как картина, обрамленная вечностью. 

— Здесь ты должна услышать самое важное, — сказал Учитель. 

— Но здесь ничего нет, — ответила Регина, озираясь по сторонам. 

Маркус молчал. 

— Что я должна услышать? — повторила она. 

— Тишину, — наконец сказал он. — И то, что она скрывает. 

Она села на холодный камень, закрыла глаза. Вначале ей казалось, что в этой пустоте нет ничего, кроме ее собственных мыслей. Они шумели, как ветви под сильным ветром, разбивая тишину на осколки. 

Прошел час. Два. Она чувствовала, как каждый миг тянется бесконечно, но ничего не происходит. 

И вдруг, среди этого безмолвия, она услышала... песню. Тихую, едва уловимую, словно ее пели сами камни. Она звучала не ушами, а душой, мелодия была проста и вечна, как дыхание мира. 

— Я слышу это, — прошептала она, не открывая глаз. 

— Что ты слышишь? — спросил Учитель, голос его был едва различим. 

— Истину. 

Она не знала, откуда пришли эти слова, но они были правильными. 

— Помни, — произнес Маркус, — мир шепчет свои секреты тому, кто может слушать. Но это умение нужно защищать, как величайшую ценность. 

Следующее испытание началось, когда они вернулись к дому бабушки Марты. Деревянные стены скрипели, словно спорили с ветром, а воздух был пропитан запахом дождя. 

— Теперь ты встретишь свое прошлое, — сказал Учитель. 

— Мое прошлое? 

— Огонь помнит все, — ответил он и протянул ей лампу с маленьким танцующим пламенем внутри. — Загляни в него. 

Регина осторожно взяла лампу. Стоило ее пальцам коснуться холодного металла, как пламя вспыхнуло ярче. Картины прошлого мелькнули перед ее глазами. Она увидела себя — маленькую девочку, что пряталась за бабушкиным креслом, боясь каждого нового громкого звука. 

Затем — юность. Ссоры, утраты, ошибки. Все это горело перед ней, как пламя на ветру: ярко, неумолимо, отбрасывая длинные тени ее души. 

— Почему ты показываешь мне это? — спросила она, с трудом сдерживая слезы. 

— Потому что прошлое — это тот же огонь, — ответил Учитель. — Он может согреть, но может и обжечь. Твоя задача — принять его свет, но не позволить ему сжечь тебя. 

Регина закрыла глаза, позволив картинкам сменять друг друга. Она протянула руку, словно дотрагиваясь до самого пламени, и вдруг почувствовала тепло, не обжигающее, но успокаивающее. Огонь перестал плясать, замер, а затем погас, оставив в ее руках лишь пустую лампу. 

— Ты справилась, — сказал Маркус. — Огонь больше не управляет тобой. 

И, наконец, пришло время последнего испытания — самого странного и трудного. Утренний свет просачивался сквозь редкие ветви старых дубов, создавая причудливую игру теней на траве. Роса серебрилась крошечными бриллиантами, а воздух был напоен запахом прелой листвы и далеких грибных полян. Маркус шел впереди, его темный плащ чуть волочился по земле, оставляя еле заметный след.

"Сегодня особенный день", — подумала Регина, стараясь не отставать. Она чувствовала, как внутри нарастает странное напряжение, смесь предвкушения и легкого страха.

— Учитель, — позвала она, — мы далеко еще?

Маркус остановился, обернулся. В его глазах плясали странные искорки — то ли насмешки, то ли скрытого знания.

— Сегодня, — негромко произнес Учитель, — твое последнее испытание.

Регина почувствовала, как внутри все сжалось. Не от страха. От предвкушения. От понимания, что сейчас произойдет что-то судьбоносное.

Лес становился все гуще. Гигантские папоротники, как ожившие скульптуры, касались ее бедер. Мох под ногами пружинил, будто живой организм. А между деревьями висели тончайшие энергетические нити, которые она научилась видеть за эти недели.

— Готова? — голос Маркуса звучал как отдаленный гром.

И Регина кивнула.

Учитель остановился на небольшой поляне, где древние валуны, поросшие мхом, образовывали странный полукруг. Каждый камень был как страница забытой летописи, каждая трещина несла свою энергетическую память.

— Твоя задача, — Маркус говорил медленно, — не просто увидеть энергетические потоки. Ты должна ими управлять.

Резной посох чуть заметно дрогнул в его руке. Символы на нем вспыхнули — изумрудно-серебристым свечением.

Регина закрыла глаза. Она помнила уроки. Дыхание — первый проводник. Сначала почувствовать, потом — управлять.

Между камнями начали проступать тончайшие энергетические нити. Серебристые, изумрудные, с редкими всполохами темно-синего. Они извивались, как живые существа, готовые подчиниться малейшему импульсу ее воли.

— Концентрация, — тихо напомнил Учитель.

И Регина потянулась к потокам.

Энергетические нити начали откликаться на ее прикосновение. Не физическое — ментальное. Регина чувствовала каждый импульс, каждое колебание, словно играла на невидимом инструменте мироздания.

Первый поток — серебристый — дрогнул.