Владимир Гриньков - Плач палача
– Согрелась? – насмешливо спросил проходивший мимо Матвеев.
– Не твое дело, – буркнула Вита. – Ты за дружком своим следи сегодня. Не нравится он мне что-то.
– Тебе хоть кто-то в этой жизни нравится? – поинтересовался Матвеев.
Вита зло посмотрела на него. Матвеев отвел глаза и, вздохнув, махнул рукой. Вита вернулась в манипуляционную и, завернув использованные ампулы в бумагу, положила их в свою сумочку. Ампулы она выбросит по дороге домой. Не надо, чтобы их здесь кто-нибудь видел.
Ночью Баклагов начал хрипеть. Он ворочался на своей кровати, бормоча что-то бессвязное, и Коля, поднявшись, подошел к нему. В палате было темно, и он пытался нащупать руку Баклагова, чтобы успокоить его.
– Толик! Что с тобой? – Коля склонился над Баклаговым, но тот неожиданно обеими руками схватил его за горло и потянул на себя.
Коля упал на колени и, упершись в кровать, пытался высвободиться, но захват оказался сильным, и Коля понял, что сейчас задохнется. Он, приподнявшись, ударил несколько раз Баклагова, стараясь попасть в лицо, и почувствовал, что захват ослаб. Лицо Баклагова было мокрое, и Коля понял, что у того опять начался припадок и пошла изо рта пена. Высвободившись, Коля упал на пол и залез под кровать. Он слышал, как Баклагов вскочил и шарит в темноте по кровати. Коле стало страшно.
– Сколько это будет продолжаться? – раздался из угла плачущий голос. – Ночь уже.
– Заткнись! – прорычал Баклагов, и Коля поразился тому, как изменился его голос. Он стал глухим и хриплым.
Не обнаружив Колю, Баклагов распахнул дверь и выбежал в коридор. Вита спала за своим столом, положив голову на руки. Баклагов, стараясь не шуметь, приблизился к ней и взял в руки стул. Движения его были порывистыми. Он поднял стул над головой, но при этом задел лежавший на краю стола журнал. Вита вздрогнула и резко распрямилась. Стул обрушился на то место, где только что лежала ее голова. Настольная лампа подпрыгнула и перевернулась. Свет погас.
– Матвеев! – закричала Вита. – Матвеев!
Где-то хлопнула дверь, и сонный голос санитара произнес:
– Что тут у тебя происходит? Включи свет.
– Матвеев! – визжала Вита. – Помоги!
Матвеев пошел по темному коридору, держась для верности за стенку. Где-то впереди слышался шум борьбы. Матвеев наконец добрался до выключателя и зажег свет. Вита лежала на полу посреди коридора, а на ней сидел Баклагов и, хищно щурясь, смотрел на Матвеева. Лицо Виты было перепачкано кровью.
– Не дури! – наконец смог произнести Матвеев. – Отпусти ее!
Он попытался приблизиться, но Баклагов резко дернул рукой, и Вита вскрикнула.
– Не подходи, – сказал Баклагов. – Не надо.
Только теперь Матвеев понял, откуда на лице Виты кровь. Баклагов держал в руке осколок стекла. Кончик осколка упирался Вите в шею.
– Вы должны выпустить меня отсюда, – сказал Баклагов.
Матвеев лихорадочно размышлял, не зная, что ему предпринять. Неожиданно Баклагов закатил глаза, и изо рта у него опять пошла грязная пена. Вита завизжала и рванулась. Баклагов взмахнул руками и упал навзничь. Подскочивший Матвеев навалился на него и вывернул руку.
– Рубашку неси! – рявкнул он. – Быстрее!
Вита, спотыкаясь и плача, побежала в дежурку.
– Что же это с тобой, приятель? – пробормотал Матвеев.
Натянув рубашку на Баклагова, он завязал рукава на его спине и только теперь почувствовал, как перепугался. Вита сидела на стуле и плакала.
– Ты видишь, какой он? – сказала Вита. – Завтра обо всем доложим Родионову – пусть этого идиота переведут к буйным.
– Он же не был таким, – произнес Матвеев. – Ты делала ему уколы сегодня?
– Ничего я ему не делала. Так ты подтвердишь Родионову все, что я расскажу?
Лежащий на полу Баклагов неожиданно открыл глаза и сказал медленно:
– Ты забыла, дочка. Ты мне сегодня вечером делала два укола.
Вита перестала плакать и посмотрела на Матвеева.
– Это правда? – спросил санитар.
– Он врет.
– Не вру, – сказал Баклагов, глядя в потолок. – Зачем мне врать?
Матвеев подошел к Вите и, взяв за подбородок, поднял ее голову:
– Что ты ему ввела сегодня?
– Отстань!
Вита отстранилась.
– Что ты ему ввела? Ты это специально сделала?
– Да! – крикнула Вита. – Да! Да! Да! Чтобы избавиться от него! Ты удовлетворен?! Я хочу, чтобы его перевели от нас!..
Она осеклась, потому что Баклагов неожиданно засмеялся тихим смехом.
– Ты сделала мне плохо, чтобы тебе жилось хорошо? – спросил Баклагов и опять засмеялся. – Так не бывает, дочка. Так только беду можно на себя накликать.
– Он порезал меня, – сказала Вита. – Ты же сам видел. И что теперь – его даже не наказать за это, да?
– Не торопись с этим, – произнес Баклагов и посмотрел на Виту печальными глазами. – Сначала ты сама будешь наказана.
Утром Родионов молча выслушал сообщение о событиях прошедшей ночи. Рассказывала Вита, а Матвеев сидел на кушетке и хмуро разглядывал пальцы своей правой руки.
– Что ты ему ввела? – спросил Родионов. Вита извлекла из сумочки завернутые в бумагу пустые ампулы и положила их на стол перед доктором.
– Молодец! – вздохнул Родионов. – Познания в фармакологии блестящие! Как же ты додумалась до этого?
– Я хотела от него избавиться. Чтобы вы его перевели в другой корпус.
– Совести у тебя нет, – сказал Родионов. – Да еще две ампулы вколола! Ты головой думаешь или нет?! – Он побагровел. – Ты угробить его решила?!
Вита, закрыв лицо руками, заплакала. Родионов посмотрел на ее перевязанную шею и нервно забарабанил по столу пальцами.
– Сдай смену и отправляйся домой, – сказал он после минутной паузы. – Позже будем с тобой разбираться.
Дверь кабинета приоткрылась, и коротко стриженный человек заглянул в комнату.
– Чего тебе? – недовольно спросил Родионов.
– Опять, кажется, начинается, – сказал человек. – Вы бы посмотрели.
Родионов шумно вздохнул и поднялся из-за стола.
– Ну и заварила ты кашу, красавица, – сказал он с досадой Вите. – Матвеев, пошли посмотрим, что там.
Коля и еще один больной прижимали Баклагова к кровати, а он рвался, пытаясь освободиться, и бормотал что-то бессвязное. Когда Родионов вошел в палату, Баклагов приподнялся и выкрикнул:
– Не отпускайте ее никуда сегодня! Посадите под замок, только чтобы она была здесь!
– Успокойся, – мягко сказал Родионов и положил свою ладонь на лоб Баклагову. Лоб был горячий. – Все будет хорошо.
Он повернулся к Матвееву и спросил:
– Сменщица Виты пришла?
Матвеев кивнул.
– Пойди скажи ей, чтобы шприцы приготовила.
Матвеев заглянул в процедурную. Вита уже оделась и теперь стояла у стола, нервно теребя в руках сумочку. Ее сменщица переставляла баночки в стеклянном шкафу.
– Родионов велел шприцы кипятить, – сказал Матвеев.
Вита поджала губы и вышла в коридор. Матвеев смотрел ей вслед, пока она шла к дверям, ведущим на улицу.
– Что там стряслось? – спросила медсестра. – Витка сама не своя.
Входная дверь хлопнула.
– Ничего не случилось, – сказал Матвеев. – Поторопись со шприцами.
Он вернулся в палату. Баклагов лежал на своей кровати, закрыв лицо руками. Родионов стоял над ним, думая о чем-то.
– Сейчас будут шприцы, – сказал Матвеев. – Надо только немного подождать.
Родионов посмотрел на него и вздохнул.
– Ты присмотри за ним, – сказал он. – А через пять минут приведешь в манипуляционную.
Он вышел, оставив дверь открытой. Матвеев выглянул в коридор, спросил:
– Может, ему опять рубашку надеть, чтобы чего не вышло?
Родионов остановился, покачал головой:
– Нет-нет, не надо. Агрессивность у него прошла, остались только бредовые идеи. Сейчас я сделаю ему укол, и все будет хорошо. Вита ушла?
– Ушла, – кивнул Матвеев.
– Очень уж он о ней пекся, – сказал с усмешкой Родионов. – Не выпускайте ее отсюда, говорит. Иначе она умрет.
– Что? – переспросил Матвеев. Ему вдруг стало жарко.
– Шприцы готовы, – сказала медсестра, выглядывая из манипуляционной.
– Что он сказал про Виту? – переспросил Матвеев.
– Ей якобы угрожает опасность, – сказал Родионов. – Просил закрыть под замок.
Матвеев пошел к входным дверям, но шел он как-то странно, боком, не сводя глаз с Родионова, и вдруг развернулся и выскочил на улицу. На крыльце он осмотрелся по сторонам и побежал к воротам. Там, за углом, на соседней улице, была автобусная остановка, и Вита всегда шла туда, к автобусу. Матвеев знал об этом, потому что иногда они шли на автобус вместе.
Завернув за угол, Матвеев увидел автобус и толпу людей возле него. Подбежав к остановке, он приподнялся на носки, пытаясь рассмотреть шапку Виты, но, сколько ни смотрел, увидеть не смог и с удивлением обнаружил, что никто почему-то в автобус не садится. В общем гвалте слов было не разобрать, и Матвеев беспомощно оглянулся по сторонам, не зная, что ему делать. Какая-то женщина сидела на лавочке, вытирая уголки глаз. Матвеев встретился с ней взглядом, и она покачала головой, поджав скорбно губы.
