Человек и его цитра умирают вместе (I) - Shigure Tou
Не только Фо Ань, многие остальные тоже удивились перемене, но еще больше их шокировал гневный выкрик Сымы.
— Когда это я давала тебе право распоряжаться жизнями своих детей? Твой поступок отвратителен в своей бесчестности!
Члены тайной семьи содрогались под криком благодетельницы. Цзе Чунде и вовсе припал к полу, задыхаясь от силы ее гнева.
— Ты пожалеешь об этом, мой первый сын, — Сыма с мгновение подумала и заговорила вновь. — Сы Вансяо.
Ненастоящий ученый вышел вперед и манерно поклонился.
— Помоги семье выжить.
— Да, моя госпожа.
— Фо Ань.
Все еще стоя в темноте ледяного обиталища, юноша поднял голову.
— Брось ко мне предателя и закрой ворота.
— Конечно, моя богиня.
Странно, но вот так просто свергнутый глава посмотрел на юношу без намека на ярость или злость, скорее в его взоре чувствовалась печаль. Он мог бы сказать больше, мог бы обругать самого молодого из детей Сымы, но не стал ничего из этого делать. Принял свою судьбу. Под руководством юноши вошел в темноту, и не обернулся, когда тот закрыл за ним двери.
Все стихло. Фо Ань побаивался смотреть в глаза товарищам. Ведь те тоже могли посчитать его предателем. Но на кону была его жизнь.
— Восточный выход заблокирован людьми Нао Люиня, — все-таки сообщил юноша о проблеме.
— Значит, если потребуется, будем пробиваться силой, — сурово заверил Сы Вансяо, после чего сделал несколько шагов и обернулся к толпе лицом. — Я не буду говорить, что у нас все получится. Наша задача выжить. Так что соберите, все, что считаете нужным, уничтожьте все, что может вывести посторонних на вас или семью. Мы уходим из города.
Глава 27
Фо Ань налил себе чаю и присел за столик. Как оказалось, собирать ему сталось особенно нечего. Все деньги и прочие ценности он давно отослал сестре, а сам заваливал комнату книгами из обширной семейной библиотеки. Жаль, что нельзя взять ее с собой.
Юноша выбрал одну-единственную, тонкую затертую книжонку, которую положил рядом с собой на столик, чтобы точно не забыть. Он хотел дочитать записанную со слов Сымы историю великой войны. Вряд ли в мире найдется много записей от современников той страшной, беспокойной эпохи. Тем более тех, кто не падал ниц перед величием и жестоким хитроумием Первого бога.
Глотнув чаю, Фо Ань прокрутил в руках украшенную маленькими розовыми цветами шпильку. Блестящую в мягком свете алых и белых фонариков. Юноша больше не экономил масла, зажег их все, из-за чего в комнате становилось душно.
Он услышал тихие, аккуратные шаги, узнал их обладателя, потому не стал оборачиваться.
— Неужели, успел собрать костюмы? — Печально улыбнулся юноша.
— Не думаю, что тащить за собой неподъемный куль хорошая идея, — Эн Гохуань наклонился и подобрал все еще пахнущий духами листочек. Фо Ань не стал мешать. Только малость удивился, так как не помнил, когда письмо сестры слетело со стола.
— Думаешь, я предатель?
— Нет. Думаю, что для тебя это хорошая возможность отделаться малой кровью, — красавец прошел к столу и Фо Ань налил ему еще горячего чаю.
— Я о ситуации с Цзе Чунде, — взглянув на друга снизу вверх, сглотнул Фо Ань. Несмотря на защиту собственной жизни, юноша чувствовал, что поступил неправильно. Чувствовал себя предателем семьи.
— А-а, — протянул Эн Гохуань, немного подумал и мотнул головой. — Нет, не думаю. На твоем месте мог оказаться любой из нас. И тебе повезло увидеть заговор раньше, чем мог спохватиться кто-то иной. Наша семья существует благодаря безоговорочному доверию друг другу. Нарушь принцип и нашему существованию конец. — Красавец присел на табурет, манерно сложил ногу на ногу. — Хотя, семье и без того конец.
— Не веришь в наше спасение?
— Я верю, что мы способны сбежать, даже обосноваться в другом городе, — проводя кончиком пальца по кайме мелкой керамической чашки, без намека на улыбку рассуждал Эн Гохуань. — Но история повторится. И будет повторяться, пока никого не останется.
— Думаешь, солдаты Первого бога прознали о Сыме?
— Более чем в этом уверен.
— Значит, начнется новая война? — Нахмурился Фо Ань.
— Нет, — усмехнулся красавец. — Для войны у семьи сил маловато, это будет уничтожение. Полное. Без надежды на обратное. Так что для тебя будет здравым решением принять предложение сестры.
Зажимая письмо указательным и средним пальцем, Эн Гохуань положил его на стол и пододвинул Фо Аню. Юноша взглянул на строки, которые несколько раз прочел и настороженно посмотрел на друга.
— Это какая-то проверка?
— Нет.
— Я не предатель!
— Предавать уже некого, Фо Ань.
— Ты же еще жив.
Эн Гохуань опешил. Замолчал с широко распахнутыми глазами, даже отклонился от стола. Моргнул. После чего разразился чистым, звенящим смехом, от которого Фо Аню стало немного неловко. Может быть, он много сказал?
— Ну, ты даешь? — Хватаясь за живот, все еще хохотал Эн Гохуань. — Сказал так сказал.
Фо Ань потупил взгляд и почесал кончик носа:
— Заканчивай.
— Ладно, ладно, — смахивая с черных, густых ресниц сладкую слезу, Эн Гохуань попытался стереть с лица улыбку, но не вышло, четко очерченные губы все еще подрагивали в усмешке.
— Нет, дружище, спасаясь и ища для себя лучшей жизни, ты меня не предашь.
— А остальных?
— Остальные собираются бежать, потому что возвращаться некуда. Уверен, будь у них возможность, они бы уже отказались от семьи.
Фо Ань поежился. С рассуждений Эн Гохуаня ситуация вырисовывается провальная по всем фронтам. И ему правда лучше вернуться к сестре. Выслушать ее саркастичные обвинения, получить статус неудачника, за которым нужен глаз да глаз. Скатиться на самое дно, потерять все, чего успел достигнуть, вернуться к черной работе, потому что…
— Нет, я не хочу покидать семью.
Эн Гохуань поджал губы, задумавшись.
— Как знаешь, — красавец задержал взгляд на шпильке, которую сам же подарил, после чего поднялся и навился прочь из комнаты. Задержался на пороге, меланхолично, нежно погладив дверной косяк. — Что бы ни случилось с нами на поверхности, знай, ты стал мне другом, и я всегда останусь на твоей стороне.
Прозвучало зловеще. Фо Ань повернул голову, не до конца понимая, что пытается сказать друг. Но задумчивость того, как рукой сдуло. Он вернулся к своей извечной, чуть саркастичной, беззаботной улыбке.
— Кстати, поднимайся давай, Сы Вансяо ждет нас всех в главном зале.
— С этого и нужно было начинать, — цыкнул юноша. И собрался последовать за упорхнувшим красавцем, но остановился. Оглядел комнату, имея четкое ощущение, что уже никогда в нее не вернется. Стало грустно. Он только начал привыкать к этому месту и чувствовал себя в нем комфортнее,
