Астрид Линдгрен - Мио, мой Мио!
– Юм-Юм! – закричал я. – Юм-Юм, Мирамис может летать под облаками!
– Ты разве не знал? – удивился Юм-Юм, точно в том, что Мирамис летала, не было ничего особенного.
– Откуда же мне было знать?
Юм-Юм усмехнулся.
– Ты ещё так мало знаешь, Мио, – заметил он.
– Ну, теперь уж буду знать, – ответил я.
Мы ещё долго неслись там, высоко в небе. А Мирамис перепрыгивала через маленькие белые облачка, отчего захватывало дух, и вместе с тем было чудесно и весело.
Наконец Мирамис стала снижаться. Она потихоньку опустилась на землю. Вот мы и прибыли в край по ту сторону моря.
– Тут неподалёку зелёная роща, – сказал Юм-Юм. – Пусть Мирамис там попасётся на свободе, пока мы пойдём поприветствовать Йири.
– Кто такой Йири?
– Скоро узнаешь, – ответил Юм-Юм. – Он живёт тут поблизости со своими братьями и сёстрами.
Юм-Юм взял меня за руку и повёл к маленькому домику, находившемуся по соседству. Белый домик под соломенной крышей. Он тоже был похож на домик из сказки. Я, пожалуй, даже не смогу объяснить, почему он казался домиком из сказки. То ли воздух там был особенный, то ли сказочными казались старые деревья, что росли рядом с ним, а может, что-то сказочное было в цветах, что цвели в саду… А может, причина была в чём-то другом. Я точно не знаю.
В саду перед домиком Йири был старый круглый колодец. Возможно, благодаря ему домик Йири казался домиком из сказки?
Теперь такого старинного колодца нигде не увидишь. Во всяком случае, я такого никогда не встречал. У колодца было пятеро ребятишек. Самый старший мальчик, увидев нас, приветливо улыбнулся.
– Я заметил вас ещё издали, – сказал он. – Какая прекрасная у вас лошадь!
– Её зовут Мирамис, – сказал я. – А это Юм-Юм, а я Мио.
– Это мне известно, – ответил Йири. – А вот мои братья и сёстры.
Он говорил так ласково, так приветливо, точно очень обрадовался нашему приходу. И его сестрёнки и братишки, казалось, тоже были нам рады.
Это так отличалось от того, что происходило на Уппландсгатан. Там мальчишки, стоило к ним подойти, ощетинивались, как волчата. Если только, конечно, вы не были знакомы. Обязательно находился кто-нибудь недобрый, кто не хотел принимать вас в игру. Чаще всего они меня и не принимали. Только Бенка всегда хотел со мной играть. Там на Уппландсгатан жил большой мальчишка, которого звали Янне. Я ничего плохого ему не сделал, а он, стоило ему завидеть меня, сразу орал: «Катись отсюда, а не то получишь!» Нечего было и рассчитывать на то, чтоб поиграть с ребятами в прятки или во что-нибудь ещё. А все к нему подлизывались, потому что боялись. Вот почему я каждый раз удивлялся, когда встречал таких, как Юм-Юм, Нонно, Йири и его сестрёнки и братишки.
Мы с Юм-Юмом расположились возле колодца напротив Йири. Я заглянул в колодец. Ух какая глубина! Дна сосем не видать.
– Как же вы достаёте воду? – поинтересовался я.
– Никак не достаём, – отозвался Йири. – Это особенный колодец. Не для воды.
– А для чего же тогда?
– Это колодец, который шепчет по вечерам.
Я не понял и спросил, что это значит.
– Дождись вечера – и всё сам узнаешь.
Мы целый день провели с Йири, его сестрёнками и братишками, играя в тени старых деревьев. А когда проголодались, одна из сестёр Йири, которую звали Минонна-Нелль, сбегала на кухню и принесла нам хлеба. И это был такой же вкусный, утоляющий голод хлеб.
Вдруг в тени под деревьями я увидел, как что-то сверкнуло серебром. Я указал на этот предмет Йири, а он сделался печальным-печальным.
– Смотрите, Мио нашёл серебряную ложечку нашей сестрички, – проговорил он. – Она её здесь потеряла.
– А где же ваша сестричка, что потеряла ложечку? – спросил я.
– Рыцарь Като, – прошептал Йири, – жестокий и беспощадный рыцарь Като похитил её.
Не успел он это сказать, как в воздухе повеяло ледяным ветром. Расцветший подсолнух завял и умер, а у бабочек крылышки упали на землю, так что им больше уж никогда не летать. А я почувствовал такой страх, такой страх! Я очень испугался рыцаря Като. Я протянул ложечку Йири, но он сказал:
– Ей она уже не понадобится. Ты нашёл ложечку, оставь её себе.
При этих словах сестрёнки заплакали, но мы постарались отвлечься от грустных мыслей и снова стали играть. Я сунул ложечку в карман и забыл о ней.
День понемногу угасал. Сгущались сумерки, Йири переглянулся с ребятишками и сказал:
– Время пришло.
Тогда они все снова уселись вокруг колодца, а мы с Юм-Юмом устроились рядом.
– Тишина! – скомандовал Йири.
Мы все примолкли в ожидании.
Темнота окутала кроны деревьев. Домик стал ещё больше походить на сказочный.
– Ни звука! – сказал Йири.
Но мы и так все молчали. Постепенно становилось всё темнее и темнее, а с темнотой наступила и мёртвая тишина.
И вдруг в этой тишине я стал различать какие-то звуки. Да, да, из глубины колодца до нас доходил едва уловимый шёпот, какое-то неясное бормотание. Этот голос не был похож ни на один голос, слышанный мною ранее. И этот голос почти шёпотом рассказывал сказки! Они не были похожи ни на одну сказку в мире! Вообще-то больше всего на свете я люблю сказки. Я перегнулся через край колодца и слушал, слушал его рассказ. Колодец рассказывал сказки и пел песни, и лучше этих сказок ничего на свете не было.
– Что это за странный колодец? – спросил я у Йири.
– Колодец, полный сказок и песен, – ответил он. – А больше я ничего не знаю. Он рассказывает старые, забытые сказки и поёт старинные песни, которые звучали давным-давно, а потом люди про них забыли. И только колодец помнит их все до одной.
Уж и не знаю, сколько времени мы просидели так у колодца. Становилось всё темнее и темнее, и голос в колодце стал понемногу стихать, а под конец и совсем умолк.
Неподалёку в зелёной роще заржала Мирамис, словно напоминала мне, что пора возвращаться к моему отцу-королю.
– До свидания, Йири, до свидания, ребята! – попрощался я.
– До свидания, Мио! До свидания, Юм-Юм! Возвращайтесь снова.
– Обязательно вернёмся, – обещал я.
Мы позвали Мирамис, взобрались ей на спину, и она галопом помчалась домой.
Стало чуть светлее, потому что в небе показалась луна. Она осветила луга и притихшие деревья, и они засеребрились, как тополя в саду моего отца-короля.
Мы приблизились к мосту Утренней Зари, но я не узнал его. Он был какой-то другой, точно сделан из серебряных лучей.
– Как он зовётся теперь? – спросил я.
– Мост Лунного Света, – сказал Юм-Юм.
Мы проскакали по высокому мосту, служители должны были вот-вот убрать его.
Внизу горели костры, которые разложили пастухи на Острове Зелёных Лугов. На всём свете царила тишина, и только был слышен цокот копыт Мирамис. Мирамис при лунном свете казалась призрачной, а грива её – не золотой, а серебряной.
А я всё думал о колодце, который рассказывает сказки, и о сказках, которые мне довелось услышать. Особенно мне понравилась одна, которая начиналась так: «Жил-был на свете сын короля, и он скакал верхом на лошади при свете луны…»
Да ведь это же обо мне! Я ведь тоже сын короля!
…А мы всё приближались к Острову Зелёных Лугов, и копыта Мирамис гулко стучали по мосту. А я всё думал, как прекрасно звучат эти слова: «Жил-был сын короля, и он скакал верхом на лошади при свете луны».
Он скакал по Сумрачному лесу
В то время, когда я жил у тёти Эдлы и дяди Сикстена, я брал иногда книги в библиотеке. Но тётю Эдлу это только злило.
– Ну, снова уткнулся носом в книгу, – ворчала она. – Вот потому ты и не растёшь, оттого ты вечно такой бледный и хилый, что мало бываешь на свежем воздухе, не то что другие дети.
Да уж конечно. Да я почти всё время пропадал «на воздухе», только бы не сидеть дома. Но им, видимо, хотелось, чтобы я вообще не возвращался домой. Теперь они, должно быть, радуются. А я к ним и не вернусь, никогда-никогда.
В те времена только по вечерам, и то тайком, мне удавалось почитать. И бледный я был вовсе не от этого. Поглядела бы тётя Эдла сейчас, какой я большой и сильный и нисколечко не бледный. Окажись я на Уппландсгатан, я бы мог теперь одной рукой положить Янне на обе лопатки. Только я всё равно не стал бы с ним связываться. Зачем мне это?
Интересно, что сказала бы тётя Эдла, услышь она про колодец, который нашёптывает по вечерам сказки, и узнай она, что можно сидеть на свежем воздухе и слушать их, вовсе даже и не уткнувшись носом в книгу. Может, это ей бы и понравилось. Хотя вообще-то ей никогда ничего не нравилось.
«Жил-был сын короля, и он скакал верхом на лошади при свете луны. Он скакал по Сумрачному лесу…»
Так говорил колодец. И я всё вспоминал и вспоминал эти его слова, мне приходило в голову, что колодец не просто так рассказал эту сказку. Возможно, я и есть тот самый сын короля, который однажды скакал Сумрачным лесом. И теперь я должен снова туда отправиться. Я спросил моего отца-короля, не знает ли он, где находится Сумрачный лес? Что за вопрос! Конечно же это было ему известно.
