Хладная рать - Анастасия Командор
— Только часть его. — Мера тяжело вздохнула и повернулась к Ингвару, который, возможно, даже не видел ее в такой темноте. Сама она видела хорошо — с появлением нечисти передалось и ее ночное зрение. — Идём. Нужно разжечь костер. Нечисть боится огня и каленого железа.
Девушка вложила в его руку мешочек с кремнем, подхватила поводья и повела за собой лошадь. В лес, сквозь поросль молодых деревьев и низко нависающие ветки. Не хотела, чтобы из посада кто-то случайно заметил костер. Хотя если и заметят, подумают скорее, что это болотные огни собрались в хоровод. Ингвар молча последовал за ней.
Через пару десятков шагов Мера остановилась, привязала повод к ветке и принялась собирать валежник для костра. Нужно иметь возможность отбиться, если вдруг что-то пойдет не так, хотя недавний полет и превращение в птицу вселили окрыляющую уверенность, что она способна на все.
Ингвар тоже присоединился к ней, на ощупь сложил костер и высек искру. Опустившись на землю неподалеку, Мера следила, как медленно, нехотя разгорается огонек, как густо дымятся промерзшие ветки и как теплые блики танцуют на стволах ближайших деревьев. А из лесной чащи уже слышались далёкие, невнятные пока голоса и звонкий смех.
Ормарр молча опустился рядом и взглянул на Меру в ожидании. Его лицо, освещённое рыжим пламенем, было таким спокойным, словно он сидел во дворе у дома, под защитой оберегов, а не посреди леса с незнакомкой, которую следует опасаться едва ли не столь же сильно, как и саму нечисть.
Они знакомы так мало, но волей случая Ингвар стал первым из людей, кто узнал ее тайну. Мера не знала, что он станет делать с этой тайной, использует ли против нее, или ему можно верить.
Страшно было верить, но, похоже, ничего другого не остаётся.
Она уложила свой меч в огонь и, пока он нагревался, тихо начала, глядя Ингвару в глаза:
— Таких, как я, называют колдунами. Помнишь, что я говорила тебе недавно?
— Одних уважают, других ненавидят?
— Да. Вот поэтому нельзя говорить никому. Ясно? Даже своим друзьям. Пока я могу держать это в тайне… — Она протяжно вздохнула. Говорить о важном всегда непросто. — У нас принято, что колдовская сила это зло, с которым нужно бороться. Колдуны испокон веков насылали хворь на поселения, поднимали упырей, чтобы поквитаться с недругами, отравляли посевы. Кто знает, зачем. Не встречала ни одного. И хоть я не собираюсь как-то вредить моим людям — наоборот, я заключила сделку, чтобы суметь им помочь — однако никто не станет разбираться. Если кто-то узнает, я лишусь всего.
Мера ожидала от своего спутника новых вопросов, боялась, что он отреагирует так же, как любой знакомый ей человек — неприязнью. Однако он совсем не изменился в лице. Обдумал сказанное и тихо, в тон ей, проговорил:
— Прости, что чуть не раскрыл твою тайну. И спасибо за доверие.
Меру эти слова отчего-то смутили. Поведение ормарра казалось странным — не предугадать — и девушка не знала, нравится ли ей это или беспокоит.
— Я не собиралась говорить тебе… так скоро. Я ещё не доверяю тебе. Это просто случай.
Ингвар вдруг приподнял уголок рта в полуулыбке.
— Ну а я доверяю тебе. Каким бы злом не считали люди твой дар, для меня это чудо. Никто из наших избранных не умеет превращаться в птицу.
Мера невесело усмехнулась:
— Наверно, потому что никто из них не впускал в свое тело нечисть.
— Так это ее голос я слышал? Нечисти? В наших землях нечисть не водится, и я ничего о ней не знаю.
— Как это? Думала, духи повсюду…
— Владыка Змей охраняет нас.
— Может, стоит и нам начать молиться ему? — снова усмехнулась Мера.
Она немного нервничала из-за предстоящего. А еще потому, что так легко раскрыла тайну незнакомцу. Однако почему-то в его компании она не чувствовала себя чужой. Казалось, они давно знакомы. Мере нравилась его молчаливость, как и то, что без лишних вопросов он последовал за ней неизвестно куда, не зная при этом, что она собирается делать. Подумалось вдруг, что, если бы она решила убить его или крови выпить, сейчас был бы самый подходящий момент.
При мысли о крови одна ее часть — навья — зашевелилась, отозвалась странным желанием, чуждым человеку, другую же часть охватило волнение. Мера знала, что когда-нибудь душа нечисти изменит ее, но не ожидала, что станет меняться так быстро.
Чтобы отделаться от нежеланных мыслей, она пригляделась к железному клинку в костре, который постепенно накалялся, и заговорила:
— Сегодня я впервые буду пробовать силы — я только прошлой ночью их получила.
— Значит, я стану свидетелем чего-то невероятного?
— Не знаю, что будет. Не отходи от костра. И не слушай голосов духов. Они на всякое способны.
— Почему духи вредят людям? — удивился Ингвар. — У нас мертвые, наоборот, защищают живых, своих потомков. Поэтому мы часто носим кости родных с собой — как талисман.
Он вытащил одну из многочисленных веревочек на шее и показал Мере два бежевых круга, вырезанных из кости.
— Кем они были для тебя?
— Это кости родителей.
Значит, и он остался совсем один.
Мера помолчала немного, глядя на трескучее пламя. Оно согревало жаром лицо и руки, заставляло тени вокруг плясать. Выбрасывало вверх яркие искры, которые быстро гасли, не долетая до земли.
— Раннды верят, что мертвые, над которыми совершены все обряды погребения, тоже охраняют живых. Прах моих родных — отца, матери и брата — стоит в домовинах вдоль западной дороги вместе с сотнями других сосудов с прахом. Хочется думать, что они перешли на ту сторону с миром. Но есть души, запятнанные злыми поступками, те, кто жил не по заветам богов, или те, кто умер страшной смертью и не смог смириться с ней. Такие души превращаются в нечисть и возвращаются в Явь. — Мера снова перевела взгляд на Ингвара и ровно закончила: — Я тоже стану одной из них.
— Почему?
— Потому что запятнала свою душу связью с нечистью. Мой дар — это не то, что ты думаешь. Не божественная сила. Это совсем другое.
В спокойных глазах Ингвара блестели отсветы костра. В них так не появилось ни страха, ни неприязни, несмотря на все, что сказала княгиня.
— А есть ли на самом деле разница? Это всего лишь название, точка зрения. Ты сама говорила, что порой сложно отличить волхва от колдуна.
Мера вскинула удивлённо брови. Поняла вдруг, что ей нечего ответить. В конце концов, и правда неважно, как ей досталась сила, важно
