Александр Домовец - Святой Рейтинг
– Нельзя не заметить, – продолжал профессор, – что в обоих случаях трупы монстров необъяснимым образом буквально испарились. Но это не всё. Есть ещё одна черта, объединяющая ситуации. Фёдор, уточни, каким образом ты справился с тварью?
– Пасть порвал, – виновато сказал Фёдор, покосившись на Валю. Не для девичьих ушек такие подробности.
– А здесь, в лесу, чудовище застрелилось, – подхватил Мориурти. – Вы видите? В обоих случаях тела монстров получали механические повреждения, после чего исчезали на глазах удивлённой публики. Подчёркиваю: повреждения. О чём это говорит?
– Да, о чём? – нетерпеливо спросил Лефтенант, ждущий информации в обмен на виски.
– А чёрт его знает, о чём, – неожиданно сказал профессор, швыряя окурок сигары в костёр. – Но вот какая штука…
Он помолчал, видимо, подбирая доступные для неподготовленной аудитории слова.
– Мозг учёного, как и всякого творческого человека, склонен к ассоциативному типу мышления, – негромко заговорил он, размышляя вслух. – Как только Фёдор сообщил мне о первом нападении, сразу возникла одна ассоциация. После второго нападения ассоциация окрепла… Я вдруг вспомнил, что когда-то, очень давно, прочитал в физическом журнале нетривиальную статью. Автора, естественно, сейчас не назову, да и название из головы выскочило. Речь шла о возможности формирования материальных тел на основе энергетических контуров…
– Ничего не понимаю, – скупо признался Фёдор.
– Аналогично, – шепнула Валя-Кира, и боец благодарно пожал девичий локоть.
– Ну, предположим, вы научились изгибать энергетическое поле по своему разумению, – терпеливо сказал профессор. – Теперь вы можете придать ему форму дома, дерева, машины, и так далее. Получается своего рода энергетический скелет нужного предмета. При этом созданный вами контур определённой конфигурации работает, словно магнит. Он притягивает к себе частицы из окружающего пространства. Грубо говоря, скелет обрастает плотью. В итоге у вас получился дом, в котором можно жить. Или дерево, на которое можно залезть. Или машина, в которую можно залить бензин и ехать на все четыре стороны… Разумеется, я объясняю в самой приблизительной форме, но схема такова. Это ясно?
– Ну, в общих чертах… – протянул полковник.
– Почему я вспомнил эту статью? – продолжал Мориурти. – Получив телесные повреждения, монстры исчезали. Не разлагались длительным естественным путём, а именно исчезали. Это не аннигиляция и не дезинтеграция – оба процесса сопровождаются вспышками и взрывами, которых в наших случаях не было, да и происходят мгновенно. А в данных ситуациях между повреждением и исчезновением проходило некоторое время. И вот я решил…
– Вы решили, – неожиданно сказал Сидоров, не отрывая взгляда от костра, – что повреждение тела автоматически влечёт повреждение внутреннего энергетического контура. Энергия достаточно быстро – но, разумеется, не мгновенно – покидает созданный предмет. Магнит перестаёт работать. Притянутые им частицы бесшумно возвращаются в окружающее пространство. Тело, соответственно, словно тает… Вы это имели в виду, вспомнив статью?
– Ну, в общем, да… – промямлил Мориурти.
Смотреть на него в этот момент было одно удовольствие. Когда ещё увидишь светило науки с отвисшей челюстью…
– Остроумно, – сказал Сидоров, поднимаясь и разминая ноги. – Дайте и мне сигару, коллега. Давно не курил.
– Коллега?..
– Ну, да. Я ведь закончил физический факультет Оксфорда. А статья, на которую вы ссылаетесь, моя. Собственно, это не статья. Это автореферат моей докторской диссертации.
– Факт защиты докторской диссертации в вашем досье не отражён, – подозрительно сказал Лефтенант, который оправился от неожиданности.
– А я её и не защитил, – усмехнулся террорист. – Не до того стало, знаете ли. Так что ваше досье не врёт… – Он взял безропотно протянутую профессором сигару, прикурил от горящей ветки и с видимым удовольствием выпустил ароматное облачко. – Что касается вашей трактовки ситуации, господин Мориурти, то, несмотря на её остроумие, не могу согласиться. Не складывается.
– Да я и не настаиваю, – сказал профессор, пожимая плечами. – Но почему?
– Я ведь, коллега, теоретик. И диссертация у меня была сугубо теоретическая. Всё, о чём мы говорим, возможно лишь в принципе. А как этого добиться на практике? Вы знаете кого-нибудь, не считая господа-бога, кому под силу управлять энергетическими полями вообще и столь филигранно в частности? На современном уровне знания такое вообще невозможно. Впрочем, о каком уровне можно говорить в разгар телевизионной эры…
– Должен предупредить, – сухо сказал Лефтенант, – что подрывные разговоры усугубляют вашу участь.
Сидоров прижал руку с сигарой к сердцу и слегка поклонился.
– Виноват, увлёкся… К тому же есть одно обстоятельство. Всё, что мы с вами нафантазировали, относится к неодушевлённым предметам. Их-то с помощью энергетического контура создавать можно, хотя бы теоретически. Но монстры, при всём безобразии, существа вполне живые…
– А вот не факт, – неожиданно сказал профессор и возбуждённо вскочил. – У моего внучатого племянника есть игрушечный робот. Так у него, подлеца (в смысле у робота), функций двадцать, не меньше. И ходит, и кланяется, и произносит простые фразы, и рукой машет… Но ведь от этого он живым не становится! Причём, если конструктор поработает, функций можно и прибавить. Это уже вопрос не качества, а количества!
Сидоров с уважением посмотрел на Мориурти.
– Да, это мысль, – сказал он. – Мне и в голову не приходило… Но, если так, то что? Получается, что монстры – многофункциональные роботы, созданные на основе энергетического контура?
– Или, если угодно, энергетические зомби, – согласно сказал профессор. – Впрочем, дело не в терминах…
– Да! – рявкнул вдруг Фёдор. – Дело в конструкторе! Покажите мне его! Я, значит, воюю с этими гадами на износ, а монстры-то, выходит, игрушечные! Я с ним тоже хочу поиграть!
Он был в бешенстве. Дважды пережитый ужас теперь казался нелепостью, кошмарные поединки – фарсом, а сам себе боец напоминал оловянного солдатика, размахивающего картонным мечом.
Профессор успокаивающим жестом положил руку на плечо.
– Ну-ну… Даже если мы с Джоном правы в своих предположениях, ваших заслуг это не умаляет. Дрались вы всерьёз, насмерть, а робота одолеть посложнее, чем живое существо… И уж он бы вас не пощадил, это точно. Просто вы ему оказались не по зубам.
Лефтенант откашлялся.
– А может, всё не так? – сказал он. – Ну, пусть не пришельцы. Действительно, маловероятно. Но и роботы-игрушки как-то сложно… Может, всё проще: мутанты какие-нибудь?
– Откуда здесь взяться мутантам? – вопросом на вопрос ответил профессор. – Я же говорил: все физические характеристики территории в полном порядке. Нет, нутром чувствую: что-то от гипотезы коллеги Сидорова здесь есть.
– И в любом случае, – подхватил Мастер Лом, – готов биться о какой хотите заклад: если и существует этот самый конструктор, то резиденция у него в замке. И вся местная жуть тоже идёт из замка!
– А мы как раз идём в замок, – неуклюже скаламбурил Фёдор, успевший успокоиться. Корней вежливо хихикнул.
Ввиду позднего времени Лефтенант предложил научную дискуссию свернуть. Перед сном обсудили завтрашний маршрут. Ближе к обеду на пути должна была встретиться деревня Поросячий Угол. «У неё и заночуем», – задумчиво сказал профессор. Сидоров заявил, что если и есть в зоне мутанты, так это местные жители. «Это почему?» – удивился Лефтенант. «Десять лет без видеопанелей, – напомнил террорист. – Думаете, прошло бесследно?» «Чудовищно интересно, – оживился профессор. – Я об этом как-то не подумал. Проверим, проверим…»
По жребию первым заступал на дежурство полковник. Затем была очередь профессора, а потом Фёдора. Правда, Корней, по собственному признанию спавший вполглаза и вполуха, вызвался караулить всю ночь. Инициативу с благодарностью отклонили. Как сказал Лефтенант Фёдору сквозь зубы, кто будет караулить Корнея? Полного доверия леший пока не внушал. Что уж говорить про террориста Сидорова…
Второй день подряд Фёдор встречал раннее утро в лесу в полном одиночестве. Палатка, набитая спящими товарищами по экспедиции, не в счёт. Прикорнувший у входа в шатёр леший тоже не в счёт… Только он, Фёдор, и утро. Ну, ещё лес.
Первозданная красота природы рождала смутные атавистические желания. Повернуться бы лицом к восходящему солнцу и поклониться в пояс… Босиком бы пробежаться по росе… Построить бы шалаш, да и зажить в нём с Валей-Кирой…
Вздохнув, Фёдор потянулся к сапогам. И чуть не вскрикнул – с такой силой ни с того ни с сего обожгло яшмовым перстнем безымянный палец левой руки. Что за притча, ёксель-моксель?! Поднеся талисман к заспанным глазам, боец прочитал на ободке одно-единственное слово: «Валенок!».
