Ты для меня?

За окном рассветало. Медленно, очень медленно, но утро вступало в свои права.

Лера чувствовала себя выжатой, как тот пресловутый лимон.

Ночь далась тяжело. Тревожно.

Слишком перенервничала накануне.

Девушка постоянно вздрагивала. Просыпалась едва ли не каждые сорок минут.

За каким-то чертом проверяла – с ней он или ушел. Для нее это было важно.

Очень важно!

Едва почувствовав себя в кольце крепких рук, спиной ощутив жар, исходящий от мужского тела, вновь проваливалась в забвение.

Вскоре ей надоел подобный сценарий.

Развернувшись лицом к Герману, приклеилась щекой к его груди. Обнаглев окончательно, обняла в ответ. Чтобы не ушел незаметно.

Чтобы вообще не ушел!

Так и уснула. Крепко и сладко. Сколько времени прошло, не знала. Ни с того ни сего вновь распахнула веки. Почему проснулась на этот раз, понять не могла.

Будильник еще не звонил.

В следующее мгновение сообразила – его сердце, напротив которого прижалась ухом, тарахтело столь надрывно и громко, будто старая соседская газонокосилка. Вскинула голову, сталкиваясь с темным непроницаемым взглядом.

Боже!

Едва собственной слюной не поперхнулась.

— Здесь я, мелкая. Здесь! — проскрипел Давыдов, крепче прижимая к себе. — Спи…

Понял, что она просыпается от страха, что он уйдет?

Вопреки всему, с нее сон как рукой сняло. Лера нахмурилась:

— А ты почему не спишь?

Он молчал так долго, что казалось, ответа Спирина уже не дождется.

— Думаю.

Вот так новости. Каждый мускул в ее теле напрягся.

— О чем?

— О ком, — исправил.

— О ком?

— О тебе, — тихий смешок.

Лера вспыхнула подобно куче хвороста. Не знала ни куда глаза деть, ни как собственное сердце успокоить.

— Поделишься умозаключениями?

— Едва ли, — мужчина надменно фыркнул. — Они останутся при мне.

— Эти мысли мешают тебе спать. Правильнее будет озвучить их. Станет легче.

Он уставился на девушку со странным выражением лица. Отвернулся. Спустя пару секунд повернулся вновь, пожирая взглядом.

— Что я здесь делаю, Лера? — выдал наконец. — Как ты считаешь?

— Не знаю.

— Вот и я, бл*дь, не знаю! — резко опрокинул ее на спину, подминая под себя. — Совсем не понимаешь, что творишь со мной, да? Или, наоборот, понимаешь и действуешь намеренно?

Секундочку! На что он намекает?

Она в ощущениях потерялась. Это казалось столь естественным и правильным – быть в одной с ним кровати.

Распятой под ним.

Чувствовать твердость мышц. Тяжесть тела.

— А я ведь схожу с ума! Осторожнее с играми – я безумен, — переплел их пальцы и завел руки ей за голову. Практически касался губ. — Ты. Сводишь. Меня. С ума!

— Герман…

Даже не прошептала. Нет. Беззвучно выдохнула.

Мужчина уткнулся носом в основание ее шеи. Втянул в себя запах кожи, мучительно при этом застонал.

— Упрямая… до чего же ты упрямая, моя девочка! Мы могли провести время с куда большей пользой, если бы пятками не упиралась. Если бы сама ко мне пришла...

Моя девочка?

Лера зажмурилась. Она, должно быть, спит. Бредит. Эти нотки восхищения, пропитавшие его голос, могли лишь почудиться.

Моя девочка! Как же странно звучит.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Распахнула веки и, столкнувшись с непроницаемым взглядом темных глаз, расплылась в глупой улыбочке. В тот же миг улыбнулся и он. Нежно, осторожно и сдержанно. Будто медленно, крайне медленно подпускал ее в свое личное пространство. Как же захотелось освободить руки от его захвата и обнять. Крепко-крепко.

Это она безумна!

Эйфория окрыляла.

Заигравший в тишине будильник заставил вздрогнуть обоих. Давыдов аккуратно скатился с нее и потянулся к тумбочке, дабы выключить звук. После сел на край кровати, потирая виски. Лера передвинулась к нему поближе.

— Доброе утро, Герман!

Он повернулся вполоборота, внимательно вглядываясь в ее сияющее лицо. Наверняка сразу понял, что произошло. Это была первая ночь, которую они провели вместе. От заката до рассвета. Без секса! Вдобавок ко всему мужчина сам к ней заявился, нарушив уговор. Поставив под сомнения собственные принципы.

Момент, когда Давыдов рассвирепел, она уловила довольно четко. Черты его лица заострились. Глаза потемнели.

Отползти не успела, да и не старалась. Сомкнув пальцы на ее лодыжке, рванул на себя.

— Не сильно радуйся, мелкая, — проскрежетал, нависая. — Я не изменюсь. Не тешь себя ложными надеждами. А вот ты… ты подчинишься. Заставлю! Будешь моей. И исключительно на моих условиях!

Хорошо. Пора бы вскрыть карты.

Подавшись вперед, заключила его щетинистое лицо в свои ладони.

Вложила во взгляд все чувства, таившиеся глубоко в душе.

Не умершие за эти годы, хоть и хорошо скрываемые.

— Не меняйся. Плевать! Мне нужна лишь верность, Герман! Это – мое единственное условие.

— Исключено. Верность убивает страсть!

— А измена убивает людей!

— Только слабаков!

— Это бред.

— Это правда жизни.

— Не хочу так, — облизала пересохшие вмиг губы. — Не хочу стать еще одной безликой галочкой в твоем бесконечном списке свободных отношений!

Давыдов замер. Пара секунд напряженного молчания – и приговор:

— Но ты ей станешь, Лера! И очень-очень скоро.