Буду твоей женой
— Никуша? — моментально признала мою бывшую подругу бабуля.
Зря я их в своё время познакомила, вот да!
— И вам доброго денёчка, Раиса Павловна, — заулыбалась шире прежнего Вероника, слегка пошатнувшись, схватившись за дерево.
А вот мама и папа напряглись. Младший брат и вовсе поджал губы в недовольстве, сложив руки на груди, как и родители, прекрасно расслышав каждое её предыдущее слово. В отличие от бабули, на приветствие не повелись. Зато очень заинтересовались тем, кто стоял рядом с ней.
И вот какого спрашивается, им тут вообще надо?!
Зачем явились?
Помириться со мной такая выходка не поможет.
Разве что…
Да, совсем не мириться они пришли. Слить свой яд. Усилившийся под принятым градусом. Так уж случается, что порой люди совершают необдуманные поступки, не поддающиеся совершенно никакой логике. Чтобы испортить кому-то жизнь, причина им вовсе не нужна.
Именно это сейчас и происходило!
А значит…
— Не вчера, — заключила я мрачно, взяв себя в руки.
Шагнула вперёд, и обязательно добавила бы много чего ей ещё, пресекая моё намечающееся распятие, но через треть метра там и осталась, перехваченная безмолвным жестом господина прокурора. И напрасно я на него отвлеклась. Случившейся заминки вполне хватило, чтобы и другой участник событий открыл свой рот.
— Да что ты? — выступил нам навстречу мой бывший. — Вчера, три-четыре дня назад, есть ли большая разница? Просто будь честной. Если уж меня обвиняешь во вранье, так хоть сама тогда не ври всем! — обвинил.
— А вы, собственно, молодой человек, кто такой, чтоб так разговаривать? — вмешался папа.
— Это он вчера приходил и конверт принёс, — подсказала ему мама.
Да только этих пояснение кое-кому оказалось недостаточно.
— Он — её жених, если вы вдруг не знали, — вставила Вероника. — Она собиралась за него замуж выйти. А потом… — хищно улыбнулась, махнув в мою сторону рукой. — Вот с этим вот спуталась.
Нет, не в мою. На Романа Владимировича. Тот… тихо выругался. Матом. А меня не отпустил. Да и вообще отодвинул. Сперва чуть в сторону, затем себе за спину.
— Ты поэтому мне колёса спустил? — обозначил сухо.
Вроде бы вопрос. Но скорее констатация факта.
Очень-очень паршивая!
Ведь теперь звучало так, словно я в самом деле одного на другого променяла, да и вообще вся та чушь, которую они несли — чистейшая правда, которую он только что своей реакцией подтвердил.
Вот только лишь меня одну тут это волновало…
— А если и так, что сделаешь? Заяву на меня ментам накатаешь? Или что? Задолбаешься доказывать, — желчно усмехнулся Романенко, шагнув ещё ближе. — Да и не убудет от тебя. Она ж с тобой явно из-за бабок. Вот. Чехлись, раз уж мою женщину имеешь. В этом мире, знаешь ли, за всё приходится платить.
Где-то здесь мне стало совсем плохо…
И не мне одной!
— Что, не знал, что у неё я есть? — никак не затыкался Романенко. — Сюрприз, мудак! Она — сразу на два фронта. Под первым же предлогом от меня к тебе свалила. Кинула меня! Ты ей видимо что-то пообещал, да? Что? Что, млять, такого в тебе есть, чего нет у меня?! — кажется, скатился до банальной истерики.
В приступе этой же истерики сократил оставшееся между ними расстояние. Замахнулся. Как замахнулся, так и взвыл, с завёрнутой за спину рукой, после чего оказался уложен мордашкой в капот. Не очень аккуратно уложен. Я бы даже сказала, скорее приложен. Выть так и не перестал, пока господин прокурор с самым обыденным видом, словно и не происходило ничего особенного, доставал из кармана свой телефон, а затем набирал кому-то. Первая же попытка вырваться из безжалостного захвата оказалась пресечена. А голова повторно поцеловалась с капотом. Заметно сильнее, чем в предыдущий раз, отчего его болезненный вой лишь усилился.
— Ох… — оценила случившиеся манёвры и бабуля.
А я только и успела, что обернуться к ней, когда она осела прямо там, где стояла. Папа её в последний момент от жёсткого падения уберёг, подхватив под руки. Больше ничего она не произнесла. Только и могла, что жадно хватать ртом воздух, словно задыхалась и никак надышаться не могла, а кислород в лёгких давно закончился. На ноги так и не встала. Кажется, вовсе не могла устоять. Как назло, я только в этот момент осознала, что моего телефона при мне нет, я его дома забыла.
Мамуля, оцепеневшая в шоке от всего происходящего, бестолково моргнула. Тоже открыла рот, но ничего сказать не сумела. Я сама ей такой возможности не оставила, спохватившись в полном отчаяния:
— Зови скорую!
