Босс для Ледышки
Я чувствовала его всем своим телом, каждой клеточкой, хоть он ко мне и не прикасался. Его тёплое дыхание щекотало мне шею, разгоняя по коже мурашки. Пришлось на мгновение прикрыть глаза, чтобы сосредоточиться.
— Этого не может быть, — прошептала я, — не может быть... всерьёз.
— Вы будто пытаетесь обесценить то, что я к вам испытываю, — низкий хриплый голос звучал слишком близко, был слишком осязаем, чтобы отмахнуться от произносимых слов.
— Я вам не верю, — всхлипнула я. — Н-не могу в такое поверить.
И он не стал пытаться меня переубеждать, не стал ни на чём настаивать.
После недолгой паузы он заговорил так, будто прежнего диалога и вовсе не было.
— Вы сидели у самого входа, в конце очереди, — его ровный голос не соответствовал тому, о чём он говорил. Всё это звучало как признание. Или исповедь. — Синяя кофта. Серые джинсы. Чёрные туфли. Чёрная резинка в волосах. Волосы собраны в хвост. Вы волновались, то и дело перебирали в своей папке бумаги. Наверное, переживали, что чего-то не хватает или что-нибудь забыли.
У меня даже рот приоткрылся от неожиданности. С явным опозданием до меня начинало доходить, о чём он говорит.
Моё собеседование в Volkoff Company…
— День был пасмурный. Шёл дождь. Вы пришли без зонта.
Ощущение реальности происходящего ускользало от меня, возвращая в тот самый день. Я-то его помнила, понятное дело, но чтобы и Волков…
— Вы зашли в кабинет четырнадцатой. Я помню номер напротив вашей фамилии в списке. Выглядели хмурой, немножко уставшей, но собранной, решительной даже… Вы никогда не пытались произвести впечатление, Евгения Станиславовна.
То, как он произносил моё имя… будто гладил. Я попыталась проглотить застрявший в горле ком и вдохнуть поглубже. Не получилось.
— И это первое, что меня впечатлило. Вы не рисовались, не рекламировали себя, не продавали.
Я качнула головой, едва отыскав в себе силы ответить:
— Вас… не было. Вас там не было. На моём собеседовании.
— Был, — шепнул он мне в волосы, и вдоль моего позвоночника прокатилась волна щекочущего озноба, от которой ослабели ноги. — Я сидел за столом сбоку от вас, пока зам моего отца с вами беседовал. Вы даже не посмотрели в мою сторону.
Я не хитрила. Я и правда понятия не имела, что Волков сидел в кабинете.
— Из… извините.
Он усмехнулся, но совершенно беззвучно — я поняла это по его сбившемуся дыханию.
— А это второе, что меня впечатлило.
Я понятия не имела, о чём он, но Волков будто читал мои мысли:
— Мы встретились позже, и вы едва взглядом меня удостоили. Вежливый интерес, абсолютное безразличие. Я к такому, если честно, не привык.
Да знал бы он, почему я так усердно прятала глаза... Стоять и неприкрыто пялиться на красивого мужика, который к тому же твой будущий начальник! Я была уверена, что меня за одно это вышвырнут из программы. И, выходит, так умело притворялась, что он принял мой ступор за безразличие.
— Все обычно сразу тают, спешат угодить, заискивают. А вы, Евгения Станиславовна, остались совершенно равнодушной. Кажется, тогда я впервые пожалел о том, что всё складывается именно так.
Он говорил о том, о чём я думала, он говорил?.. Нет, нет, нет, не будем зацикливаться на скрытых смыслах.
— Я, конечно, принял правила игры. И вызов.
— В-вызов?..
— Меня задело, — снова усмехнулся он, и сейчас его губы почти касались моего уха, разнося по телу жгучие искорки. — Задело, что вы меня проигнорировали. Я мог решать, оставить вас в программе или вычеркнуть из неё. Мог решать, работать вам в компании или нет. А вам до этого — по знанию или по незнанию — не было никакого дела. Вы настроились играть честно, и… я скоро начну сбиваться со счёта, как, когда и что меня в вас впечатлило.
Если честно, половину из того, что он говорил, я уже не воспринимала. Все мои силы уходили на то, чтобы окончательно не расклеиться и не сползти на пол от всего, что творил со мной его голос.
А где-то ещё трепыхался самый краешек сознания, который вопил, что я дура. Что я могу запросто избавиться от этого наваждения, стоит только настоять. Но я не шелохнулась, заворожённо внимая всему, что говорил мне этот низкий бархатный голос.
— Я… себя не узнаю… по вашим рассказам, — прошептала я. — Слишком… идеально звучит.
Волков хмыкнул, и по движению его дыхания мне показалось, покачал головой:
— Нет в вас ничего идеального.
Вдох-выдох.
— Вспыльчивая, порывистая, своенравная, упрямая.
Вдох-выдох.
— С ума меня сводите. Бесите. Дразните. Выбиваете из равновесия. Не щадите и в плен не берёте. Я никакой вам не нужен — командовать собой не позволите, на колени меня не поставите.
Господи, что же он творил со мной, ирод…
— Не могу и не буду, — прошептала я. — У вас своя жизнь… у меня своя.
