Ты для меня?
— Лера! — строго, предостерегающе. — Не надо…
— Они прежние. И такие… чувственные. Будто созданы для поцелуев.
Давыдов ругнулся, ошалев от неожиданного комплимента.
Сейчас перед глазами стояла лишь одна картинка: он хватает девчонку за волосы и жадно набрасывается на ее рот.
«Дьявол! Она не облегчает мне задачу! Специально, что ли?»
В этот раз он застонал вслух. Боль вырывалась наружу. Накатывало безумие.
— Осторожно, Лера! Я не железный, хоть ты и другого мнения обо мне. Впрочем, одна каменная часть у меня все же имеется! Хочешь?
— Хочу? — Валерия изумленно выдохнула. — Наверное! А чего я…
Все. Его нервы сдали окончательно.
«П*здец! Полный!»
Он остановил автомобиль прямо посреди дороги и уточнил срывающимся голосом:
— Ну и как сильно ты… хочешь?
Наверное, в ее глазах Герман выглядел безумцем. Неудивительно.
Лера стала пунцовой, правильно истолковав его вопрос:
— Не понимаю, о чем ты!
«Все ты понимаешь, маленькая чертовка!»
— Ты жаждешь секса. Твое тело нуждается в мужчине.
— Нет!
— В разрядке.
— Нет же!
— Дотерпишь до дома? — Давыдов судорожно втянул в себя воздух.
«Быть может, уступить в этом противостоянии? Нет… нет!»
— А что… будет дома? — с придыханием произнесла Спирина, нервно скрестив на груди дрожащие руки.
«Дома меня сдержат стены! Как сдержали сегодня вечером, не дав нагнуть тебя прямо на рабочем столе!»
— Сможешь… снять напряжение собственными силами.
— Герман! — возмущенно.
— В душе, например. Или как вы там это делаете? Способов много.
В горле встал ком от картины, появившейся перед мысленным взором.
«Черт! Так и на стену полезть недолго!»
В салоне повисла тишина. А Лера побагровела от праведного гнева.
— Можешь думать что угодно, но я не буду этого делать!
Наконец, прилагая титанические усилия, Давыдов взял себя в руки.
Отвел взгляд. Вновь завел мотор и продолжил движение.
«Осталось совсем чуть-чуть! Не более ста метров!»
— В таком случае… тебе предстоит тяжкая ночь, — пробормотал вслух, пытаясь отвлечься. — Не приходи ко мне под утро за помощью. Спросонья я на нее не особо щедр.
— Серьезно думаешь, что я к тебе прибегу?
— Наоборот! Надеюсь, ты сможешь себя пересилить.
«Очень надеюсь! Потому что отказать тебе в оргазме уже не смогу!»
— Придурок! — яростно зашипела Лера.
Преодолевая сопротивление ремня безопасности, она отвернулась к окну.
— Надеюсь, ты не громко стонешь, мелкая? Иначе я ведь не усну!
— Если до этого дойдет, стану вопить во всю глотку, чтобы ты оглох!
— Какая жестокость! — усмехнулся он, останавливаясь у ворот их фамильного особняка. Девушка медленно развернулась к нему лицом. Нежно улыбнулась, глядя прямо перед собой, словно погружаясь в воспоминания.
— Мелкая… Ты называл меня так… когда-то, — улыбка испарилась с ее губ, уступая место бесконечной грусти. — Словно в другой жизни все было.
Герман чертыхнулся, чувствуя себя откровенно мерзко.
— В другой жизни? — повторил машинально.
Она помрачнела еще больше. Вернее, посерела.
— Да! — горько. — В той, из которой ты меня не вычеркивал!
— Послушай…
— Не хочу я слушать…
— Как же от вас двоих много шума! — недовольно пробурчал Глеб, от души потягиваясь после непродолжительного сна. — Голова и так раскалывается!
Лера безрезультатно пыталась отстегнуть свой ремень безопасности.
Но пальцы ее не слушались. Она начинала злиться. Дергала сильнее.
В итоге прогресса ноль.
— Стой! Я тебе помогу! — Глеб выбрался наружу, но, едва удержав равновесие, остановился сам и облокотился на автомобиль. — Черт… надо же!
— Слышь, герой-алкоголик? — хмыкнул Герман, иронично изогнув бровь. — Себе помоги! Дойди до кровати без происшествий. Постарайся не разбудить родителей и не разбить ничего по дороге. О ней я сам позабочусь.
— Лера! — малой возвел руки к небу. — Зажгли мы знатно! Сладких снов!
— Доброй ночи! — улыбнулась ему Спирина.
Она не оставляла попыток избавиться от ненавистного ремня.
— Не дергайся! — холодно отрезал Герман. — Выйдешь из машины, когда разрешу!
Затем он наклонился ближе и отстегнул ее.
В этот раз возражать Лера не стала.
Послушно ждала, пока он загонит машину во двор.
Затем в гараж.
— Идем!
***
Давыдов открыл дверь с ее стороны, подавая руку.
Но Лера проигнорировала сей благородный жест и вышла сама.
Сняла туфли, крепко сжала их в руках и шатающейся походкой направилась в сторону дома. Споткнулась. Чуть не упала.
К счастью, он успел схватить ее за талию, мешая распластаться прямо на газоне. Но в ту же секунду услышал гневное:
— Пусти! Сама!
Отпустить-то Герман ее отпустил, но на всякий случай шел рядом.
Им понадобилось время, чтобы добраться до главного врага пьяного человека – лестницы. И так терпелив он не был еще никогда.
— Не стоило тебе столько пить, — Давыдов с укором посмотрел на девушку.
— Не стоило тебе меня бесить! — огрызнулась та, сверкая злым взглядом.
— Иди сюда, — раскрыл для нее свои объятия, приглашая.
— Зачем?
— Помогу с лестницей.
— Вот еще!
— Живо! — Герман начинал терять терпение. Схватив за локоть, резко притянул Леру к себе. Ее запах ударил в ноздри, заставляя кровь бешено мчаться по венам. А плоть – каменеть еще сильнее от соприкосновения с горячим женским телом. С ней, очевидно, тоже что-то происходило.
Но свою борьбу Лера проиграла.
— Понесешь меня на ручках, как в детстве?
— Да.
— Как обезьянку?
От ее искренней наивности душа наполнилась давно забытой нежностью.
