Ты для меня?
Сдерживая жестокие порывы, мужчина слегка оттолкнул брата назад.
Тот неуклюже плюхнулся на мягкие сиденья.
— Прекращай пороть чушь! — велел ему незамедлительно. — Сядь нормально!
— Да сижу я. Сижу! — огрызнулся Глеб. — Не ори!
К сожалению, Леру тоже пришлось вернуть в исходное положение (хоть и не без труда – сопротивлялась) и пристегнуть ремнем безопасности.
В последний момент он не удержался. Наклонился к ее уху и шепнул:
— Это ты пахнешь, как самый сладкий грех!
Лера шумно выдохнула, удивленно распахнув глаза.
— Ты… тебе нравится?
— Нравится – слишком мелкое определение тому, что я испытываю!
— Так вот для чего тебе нужна моя резинка? — промурлыкала чертовка, соблазнительно выгибая спину. — Нюхаешь ее периодически, да?
Давыдов замер, закипая от гнева.
— Что за дела? — зашипел, как только оторопь отпустила. — В вещах моих рылась?
«Рассмеялась! Эта сучка рассмеялась мне прямо в лицо!»
— А ты – нет? — соблазнительно прикусила свою пухлую губу. — Кто начал первым?
— Туше, девочка!
— Ох, Герман… ты такой извращенец!
— О! Ты себе даже не представляешь!
Лера глупо хихикнула, пытаясь поцеловать его.
Давыдов же застыл в нерешительности.
«Позволить? Нет! Одуматься!»
Он увернулся в последнюю секунду.
— Да чтоб тебя, Лера! — гаркнул недовольно, торопливо возвращаясь на свое место. — Не ведаешь, что творишь!
Его начинало потряхивать. Контроль. Он терял над собой чертов контроль.
И осознание данного факта заставило рассвирепеть:
— Для тебя все шутки? И хрен с последствиями? Да?! Так давай выйдем! Оприходую тебя прямо сейчас! Нагну в ближайшем сквере, и дело с концом!
Грубый суровый тон мгновенно отрезвил ее.
— Извини! — Спирина нахмурилась, обхватывая себя руками. — Не знаю, что на меня нашло…
Зато он знал. Так действовал на нее женский возбудитель.
— Веди себя адекватно, Лера! Хотя бы попытайся! — на эмоциях повысил голос. — Иначе заметить не успеешь, как окажусь у тебя между ног! И по боку мне, что с утра начнешь скулить – я была пьяна. Ничего не соображала! Я не благородный рыцарь, а обычный живой мужик! Во мне нет и грамма этого возвышенного дерьма! Одни инстинкты! Рефлексы и желания. Ты меня поняла?
Нервно сглотнув, девушка кивнула.
А Давыдов, пытаясь успокоиться, рвано втянул в себя кислород.
«Дыши, сука! Дыши!»
— Э, полегче! — еле ворочая языком, подал признаки жизни Глеб. — Не разговаривай с ней… так! К тому же едва ли ты знаешь, как ведут себя оттраханные тобой девки по утрам. Скулят они? Сожалеют ли? Ты не остаешься с ними на ночь! Сделал дело, и прочь… как использованную резинку! Правда, не мне тебя судить. В этом вопросе… я сам такой!
Герман с силой стиснул зубы, игнорируя героический выпад младшего.
«Спокойно. Просто довезу малышню до дома!»
— Перестань, Глеб! — неожиданно вступилась за него Лера. — Он же прав! Звучит грубо, но… доходчиво. Случись подобное по пьяни… и утром я бы его возненавидела! К тому же Герман спас меня от твоих друзей и заслуживает хоть каплю благодарности!
Глеб встрепенулся:
— Да, точно! Спасибо, что вступился за нее!
Давыдов чудом не расхохотался:
— Ты, должно быть, шутишь?
— Нет, я серьезно! Мы очень тебе благодарны!
«Мы!»
Губы сжались в тонкую линию. На душе стало гадко.
«Она так много значит для Глеба. Всегда значила.»
— Проехали! — выжав педаль в пол, он резко вывернул руль, выезжая на проезжую часть. — Впредь будь серьезней.
— О чем это ты? — возмутилась было Лера. — Глеб был…
— А теперь, — Герман жестом прервал ее пламенную защитную речь, — предлагаю вам обоим заткнуться! Поедем в тишине.
Хмыкнув, Глеб удобно развалился на заднем сиденье.
А спустя несколько минут вообще уснул.
Лера же насупилась и отвернулась к окну. Уткнулась лбом в прохладное стекло, словно избегая его взгляда. Дыхание ее стало частым и прерывистым. Будто ей катастрофически не хватало воздуха. Девушка металась.
Ее изнывающее от желания тело не давало ей заснуть.
Не спасало даже сильное опьянение. Ее лицо полыхало ярким румянцем. Неосознанно она облизывала свои губы, покусывая их время от времени.
Собственный контроль Германа трещал по швам.
И игнорировать такой напор становилось все сложнее.
«Боже, что это? Она застонала?»
Давыдов чудом не ударил по тормозам. На дорогу он почти не смотрел.
Лера достигла пика возбуждения. Каждый новый вздох заставлял ее слегка вздрагивать. И это зрелище завораживало.
«Насколько же чувственной стала сейчас ее грудь?»
Не укрылось от его пылкого взгляда и то, как яростно девушка стискивала бедра в поисках облегчения. Она мучилась.
— Лера? — собственный голос звучал хрипло, скрипуче.
Спирина бросила на него затравленный взгляд.
— Д-да?
— Тебе нужно расслабиться! Слышишь? Глубже дыши. Постарайся уснуть.
— Я…
— Это пройдет!
— …не могу! — жалобный всхлип. — Не выходит!
«Может… наплевать на все и облегчить ее боль? Нет! Даже думать не смей!»
— Голова чугунная! Не понимаю ничего… хорошо мне или плохо?
— В определенном смысле… хорошо.
Он остервенело вдавил педаль в пол.
«Я должен как можно скорее добраться до дома! Должен сбросить с себя это паскудное наваждение!»
Отвлекшись от дороги, Герман перехватил на себе изучающий взгляд затуманенных зеленых глаз.
— Что? — поинтересовался, заинтересованный ее поведением.
Лера слабо пожала плечами.
— Ты изменился. И довольно сильно. У тебя такие волевые черты лица. Подбородок. Скулы. Нос, — девушка перешла на шепот и подалась вперед, разглядывая его еще пристальнее. — Но не губы!
