Реквием по любви. Грехи отцов
Первое, что она заметила – высокие потолки. Второе – ощутила очень специфический запах. Резкий. Неприятный. Смесь хлорки и лекарств.
Так обычно пахнут больницы. А судя по жесткой кровати, от которой знатно одеревенела спина, именно в больнице Лиза сейчас и находилась.
«Но… что произошло? И почему светит солнце? Уже утро?»
Мозг отказывался работать в полную силу. Соответственно и соображала девушка с большим трудом. Прислушавшись к внутренним ощущениям, поняла, что чувствует себя вполне сносно. Ну… за исключением сильной головной боли, пронзающей виски, точно стальными острыми иглами. И почти чудовищной жажды, от которой все пересохло во рту. А еще Лиза внезапно обнаружила, что кто-то крепко держит ее за руку, трепетно сжимая пальцы. Повернув голову, она невольно охнула. От нежности, затопившей душу, нещадно защипало в глазах. Совсем рядом, сдвинув их больничные кровати в одну большую, свернувшись калачиком спала Соня. Она-то и сжимала ее ладонь в своей горячей ладони, не отпуская даже во сне. Что ж, сомнений не осталось. Они и правда в больнице. В одной палате. Все вместе. Ведь у противоположной стены, устроившись на кушетке, дремал и Андрей.
Но… тревожно. Беспокойно. Едва заметно вздрагивая. Будто почувствовав ее взгляд, он открыл глаза, и уставился на нее в упор, облегченно выдохнув:
- Рыжик…
Робко улыбнувшись, она проскрипела в ответ севшим голосом:
- Привет!
Услышав их, закопошилась и Соня. Окончательно проснувшись, подруга подползла к ней вплотную, и заключила в свои пламенные объятия.
- Лизка! – воскликнула надломившимся голосом. – Ну, сколько можно геройствовать? Ты жутко напугала нас! Как себя чувствуешь? Все хорошо?
Забывшись, девушка кивнула. И тут же поморщилась, хватаясь за голову.
- Собственно, да, - иронично хмыкнул Андрей, присаживаясь на край ее кровати. – Шишак у тебя знатный. Сотрясение не подтверждают, но…
- Но и не исключают! – заявила Алмазова с несвойственной ей строгостью.
- Так что, придется тебе поберечь себя немного, - подытожил Гордеев.
Соня улеглась с ней на одну подушку, и ласково прижалась щекой к ее щеке.
- Что случилось, Андрей? – в поисках ответов Лиза вперилась в него испытывающим взглядом. – Как мы с тобой оказались… здесь?
Друг напряженно улыбнулся. Бережно сжав ее ладонь, уточнил:
- А что последнее ты помнишь?
До отрезвляющей боли прикусив губу, девушка напрягла извилины.
- Взрыв, - сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. – Паша без сознания. И Дима. Он нашел нас. А дальше…
- Ты тоже потеряла сознание, - кивнул Андрей. – Но знаешь, оно и к лучшему. Нас доставили в больницу. Соколовского - сразу в операционную, а нас с тобой – сюда. Тебя осмотрели, взяли кровь на анализ, и по просьбе твоего благоверного муженька, накачали каким-то безвредным снотворным.
- За… зачем?
Гордеев пожал плечами:
- Ну, во-первых, чтобы ты больше не лезла в самую гущу событий. А во-вторых, следуя его логике, сон – лучшее лекарство от усталости и стресса.
- И с этим сложно спорить, - задумчиво протянула Соня.
А Лиза… вспомнила, наконец. Все. В мельчайших подробностях.
В том числе и то, из-за чего грохнулась в обморок. Страх парализовал.
- Он был ранен! – ее сдавленный хрип разорвал тишину пространства. – Дима… я сама видела! У него шла кровь! О, Господи! Мне нужно…
- Спокойно! – Андрей надавил ей на плечи, пресекая жалкие попытки подняться. Встать на ноги, и отправиться на поиски мужа. Ее затрясло.
- Тише, родная! – Соня обхватила ладонями ее лицо, вынуждая смотреть исключительно на нее. – Тише! Все хорошо с твоим психованным!
- Угу, - вторил ей Гордеев. – Да что с ним станет-то? Рана у него неглубокая. Жизненно-важные органы не задеты. Заштопали его, и бегает как новенький!
- Где… бегает? – заторможенно переспросила Лиза.
На что друг лишь развел руками:
- Ну, где-то точно бегает!
- Я хочу к нему! – решительно выпалила девушка. – Я должна его увидеть!
- Уехал он, Лиза, - сочувствующе сообщила Алмазова. – Сразу же и уехал.
- Куда? – упрямо, требовательно. - Зачем?
Соня потупила взор, а Андрей угрюмо буркнул себе под нос:
- Нетрудно догадаться. У них сейчас… много важных дел. У всех у них.
Застонав вслух, Лизавета стиснула зубы, пытаясь не разреветься.
- Я думала, весь этот кошмар уже позади! – прошептала она почти беззвучно. – Надеялась, что все уже наконец-то закончилось!
Гордеев поднялся на ноги, и направился к окну. Он был ввинчен.
Каждый его жест, каждое движение выдавало в нем высшую степень напряжения. В конце концов, выглянув на улицу, друг устало протянул:
- Что-то и правда закончилось. А что-то… только начинается.
- О чем это ты? – насторожилась Лиза, нутром чувствуя неладное.
Тишина в ответ. Гнетущая. Зловещая. Насквозь пропитанная безнадегой.
- Андрей? – очередная попытка достучаться до друга не увенчалась успехом.
Вместо него заговорила Соня. Тихо. Задумчиво. Тщательно подбирая слова.
- Я случайно подслушала разговор Дмитрия с Алексеем. Шла к нему ночью, сообщить, что Андрей вернулся. А оказалось, что видеть Гордеева в столь поздний час желаю не я одна. Из их диалога стало ясно, что покушение на Пашу организовал кто-то из своих. Автомобиль Соколовского повредили, в надежде, что он разобьется насмерть. Но для перестраховки все же подложили в его тачку бомбу. При столкновении она взорвалась бы, уничтожая доказательства того, что авария была подстроена. А чтобы этого не произошло раньше срока, взрывчатку оснастили таймером. И судя по всему, время на нем истекло как раз в тот момент, когда Андрей взобрался на дерево, чтобы позвонить. Но не исключено, что и сам этот звонок послужил спусковым механизмом, и запустил цепную реакцию. Не столь важно, на самом деле. Сути это не меняет – Похомов, один черт, в лютом бешенстве из-за случившегося. Он готов сейчас землю носом рыть, лишь бы наказать виновных. Лишь бы отомстить за тебя. И за Пашу. Особенно за Пашу!
