Реквием по любви. Грехи отцов
Оглушающая тишина сбивала с толку. Холод, продирал до костей. Непроглядная темнота, пугала. А пустота вокруг, сравнимая лишь с космической бездной, порождала в душе самую настоящую панику.
«Помогите! Боже, где я? Что это за место?»
Лиза не знала, но отчаянно сражалась за самообладание. Дышать становилось все труднее. Воздух казался плотным и невообразимо вязким.
«Что со мной происходит? Почему я не могу открыть глаза? Почему не в силах пошевелиться? Почему собственное тело меня не слушается?»
Хриплый отчаянный крик, так и не сорвался с губ. Растворился в вакууме.
Сердце остервенело барабанило о ребра. Она не чувствовала этого. Просто знала. И пульса своего не слышала, но была уверена – он грохочет в висках.
Однако вскоре сквозь пелену безмолвия до нее все же стали прорываться приглушенные звуки. Оцепенение сменилось… странной легкостью. Спокойствием. Ровно до того момента, пока Лиза не сорвалась в бездонную пропасть. И вновь ее крик оказался тише шепота. В глаза ударил свет. Зажмурившись на мгновение, она снова открыла глаза. Через боль.
Через дискомфорт. Проморгалась. Пригляделась. Кругом сплошной лес.
Величественный. Густой. Как она здесь оказалась? А главное, зачем?
Ответа не было. Не владея собственным телом, Лиза шагнула вперед. Медленно, но уверенно. Ступая босыми ногами на опавшие ветки и листья.
Сейчас она видела себя, будто со стороны. Ее медно-рыжие волосы развивались на ветру. Низ длинного белого сарафана ласкал щиколотки.
Она не знала, куда шла. Не разбирала дороги. Ее… словно кто-то вел, и противиться этому Лиза не могла. Ощущая себя марионеткой, просто переставляла ноги. Спустя некоторое время она очутилась на огромной лужайке, щедро залитой солнечным светом. А еще позже добрела до широкой реки с кристально чистой водой. Стоило коснуться водной глади, и контроль над телом частично вернулся. Робко обернувшись вокруг своей оси, и не увидев ничего, кроме девственной природы, девушка вошла в реку по колено. Склонившись, зачерпнула воду ладонями и омыла лицо, отмечая про себя, до чего холодной та оказалась. А когда вновь распрямилась… забыла, как дышать! На противоположной стороне, не более, чем в десяти метрах от берега располагался чей-то дом. Простой. Деревенский. С чуть покосившимся крыльцом и резными ставнями на окнах. В небольших огороженных палисадниках пестрым покрывалом цвели ярко красные маки.
Вокруг не было ни души. Но из самого дома сквозь открытые форточки и распахнутые двери доносились приглушенные голоса, и чей-то звонкий смех.
Такой искренний, такой счастливый, что Лиза невольно улыбнулась, забыв обо всем на свете. Только в следующий миг подпрыгнула на месте от испуга.
Ведь прямо у себя за спиной услышала удивленное:
- Как ты здесь оказалась?
- Не знаю, Данечка! – отозвалась, узнав собеседника. – А ты?
Закончив фразу, девушка чудом не грохнулась в обморок. Она развернулась к говорящему так быстро, что закружилась голова. Ноги задрожали, колени подкосились. Будучи не в силах удержать равновесия, Лиза неуклюже плюхнулась в воду. Даже не пытаясь подняться, вскинула голову, и устремила свой повлажневший взгляд на мужчину, мгновенно ринувшегося ей на помощь. На мужчину, которого быть тут попросту не могло. Ведь он… умер. Умер, защищая ее до последнего своего вдоха! Она вспомнила.
Все вспомнила! От того в груди зверски защемило. И веки ошпарило огнем.
- Даня? – проскулила Лиза, не веря своим глазам, но не торопясь хвататься за его протянутую ладонь. – Да… Данечка?
- Поднимайся! – недовольно проворчал Верещагин. – Застудишься еще!
«Это он! Это правда он!»
Она не поняла, как поднялась на ноги. Сама. Без посторонней помощи.
Но уже через секунду висела на шее у Дани, и шептала, орошая слезами его рубашку:
- Прости меня! ПРОСТИ! Я так виновата! Ты пострадал из-за меня…
- Ты ошибаешься, - прозвучало глухо. – И напрасно терзаешь себя.
- Ох, Даня! – судорожный всхлип. – Если бы только отмотать время вспять!
- И что изменилось бы?
- У тебя появился бы шанс!
Отстранив девушку от себя, Даня заботливо вытер слезы с ее щек.
- Нет, - произнес равнодушно. – Все было заранее… предопределено.
- Чт-то?
- Таков мой путь. Короткий, но яркий.
- Я не верю!
- Зря.
- Даня…
Верещагин пригвоздил Лизу к месту, положив руки ей на плечи.
Проникновенно вглядываясь в глаза, вкрадчиво пробормотал:
- Но все лишится смысла, если он не узнает!
- Кто, он?
- Мой брат.
- Матвей? – она шумно сглотнула. – А о чем он должен узнать?
- О том, что известно нам обоим. Тебе и мне. Расскажи ему! Напомни о…
Мужчина резко замолчал, вглядываясь вдаль. А после сообщил:
- Время вышло. Пора мне. Заждались меня.
- О чем ты говоришь?
Ничего не ответив, Верещагин окунулся в воду, и бодро поплыл к другому берегу. Лиза попыталась кинуться за ним, но словно на невидимый барьер налетела. Вновь плюхнувшись на пятую точку, пронзительно закричала:
- Вернись!
Да толку ноль. Он преодолел уже бОльшую часть пути. А потом, будто преследуя его, в реку вошли другие люди. Угрюмые, злые и неизвестно откуда взявшиеся. Люди, в которых Лиза сразу же признала ЛжеГарика и Шмеля. Едва они достигли глубины, вода в реке вдруг почернела. Забурлила, точно кипяток, напуская над долиной густой непроглядный туман. А когда он развеялся и снова засветило солнце, на противоположный берег вышел… только Даня. Судя по всему, его и правда поджидали. Ибо из дома к нему навстречу высыпала целая толпа. И чем пристальнее Лиза разглядывала присутствующих, тем больше знакомых лиц видела. Настоящий Пескарь одобрительно похлопал его по плечу. Лариса… та самая, Пашкина Лариса… смущенно улыбаясь, протянула ему белоснежное полотенце. Кто-то обнял. Кто-то поцеловал. Кто-то просто кивнул. Словом, его не приветствовал только ленивый. В какой-то момент толпа расступилась, и… Лиза оцепенела, с бешено колотящимся сердцем лицезрея… своих собственных родителей.
