Уборщица
Стоило только молодой семье пересечь двор с двумя небольшими дорожными сумками в руках, как сразу разнёсся слух: «Светка выгнала беременную дочь с мужем».
С большим усердием за дело взялась тётя Люда Бубенцова. С самого утра у дозорного пункта обсуждались все возможные причины переезда молодых.
– Говорю вам, Светка выставила их вещи на лестницу и заперлась в квартире со своим новым хахалем. Надька весь день под дверью упрашивала мать впустить её, – на ходу придумывала Людмила.
– Да нет, – возражала пожилая соседка тётя Маша. – Они сами ушли, потому что Светка материла их на чём свет стоит. А Надька ведь беременная, и не может слушать трёхэтажный мат. А ну как ей дурно сделается?
– А я думаю, – вступал в разговор пенсионер Иннокентий Фёдорович. – Я слыхал, Вовка побил Светкиного полюбовника. Отдубасил так, что ребра сломались. Побёгли скорую вызывать, а полюбовник-то убёг.
– Да где вы такое слышали? – налегала тётя Люда, руки в боки. Она не могла позволить, чтобы кто-то придумывал новости за неё. – Если не знаете, Фёдорыч, то и нечего повторять всякую ерунду. Если бы Вовка кого-то побил, я бы уж точно знала.
Фёдорович притих под напором авторитета Людмилы.
– И правильно сделали, что ушли.
Это включилась в разговор восьмидесятилетняя бабушка Фаня. Она шамкала беззубым ртом и потрясала сморщенной рукой.
– Надя хорошая девочка, я её с детства помню, как она маленькая ишо была. Чего ж ей с этой непутёвой Светкой сидеть?
– А Надька сама, что ли, подарок? Яблоко от яблони недалеко падает, – отвечала Людмила.
– Да, видно, поцапались, ежу понятно, – не унимался Фёдорович.
– Фёдорыч, вы совсем оглохли? Говорю, на лестнице весь день стояла, а он – поцапались, да поцапались, – налетела на него Людмила.
Тот снова притих.
– Что за семейка, никак не могут жить по-человечески, – сетовала тётя Маша.
– Где уж им. Такие люди. Не одно, так другое. Это уже навсегда, – сделала заключение Людмила.
Так и крутили они со всех сторон, все возможности обсуждали, да ходы просчитывали. Кто-то отходил, кто-то подходил, но тётя Люда не оставляла своего поста.
Ближе к вечеру показалась Зоя Семёновна. Она шла с работы с двумя полными авоськами в руках. Разговоры затихли.
– Семёновна! – остановила её Людмила. – Что, новые квартиранты у тебя?
– Какие квартиранты? – не поняла Зоя Семёновна.
– Ну как же? Сын с невестушкой, – сделала Людмила сладкое лицо.
– Разве это квартиранты? Они у себя дома, – в той же манере ответила женщина.
Видно, догадалась, что до её появления беседа шла о Володе с Надей. Поставила сумки, чтобы отдышаться, а заодно и ответить, как полагается.
– Ну что невестушка? – растянула Людмила рот в улыбке, которая открывала несколько пустых мест среди зубов.
– Да что там невестушка, дай Бог каждому, – улыбнулась в ответ Зоя Семёновна. – Вот сейчас приду, ужин готов, в квартире чистота, бельё выстирано. Чего ещё желать? Поужинаю, да завалюсь на диван, сериалы смотреть. Ни забот, ни хлопот,– она взялась за сумки. – До чего работящая девочка, что лучше и не пожелаешь.
Бубенцова не сразу решила, что ответить на такое неожиданное признание.
– Ну-ну, – только и смогла выдавить она.
Зоя Семёновна пошла дальше. Когда отдалилась на приличное расстояние, дискуссия продолжилась.
– Думаете, всё так, как она говорит? – Людмила проводила женщину подозрительным взглядом и с ехидством заметила: – Я считаю, она сильно приукрасила. Не может быть, чтобы Надька была работящая.
– Почему же, она и мне как-то сумку помогала нести, – откликнулась тётя Маша.
– И мне, – задумчиво произнёс Фёдорович, стараясь не разозлить Людмилу.
– Ну, помогла, а вы сумки потом проверили? Может, она стащила что-нибудь, а вы и уши поразвесили, – и немного погодя добавила: – Все-таки, наверное, приврала.
– Да нет. Я Зою знаю, она врать не станет, – вступилась тётя Маша.
Людмила понимала, что проигрывает, и решила обязательно докопаться до истины.
