Ты для меня?
Да, эгоистка. Самая настоящая. Непрошибаемая и неисправимая.
В данный момент Леру не интересовали проблемы компании. От слова совсем. Готова была рукой махнуть, приговаривая – гори оно все синим пламенем! Лишь одна настойчивая мысль терзала сознание, разрывая ее на миллионы мельчайших крупиц, и каждая из них вопила от страха не своим голосом – как же его отпустить? Сейчас? Голодного и неудовлетворенного? Не связанного обязательствами… в другой город, кишащий свободными девушками и соблазнами? Мужчину, призирающего само понятие верности? Стоило представить Германа, и… что он…
Господи! Да Давыдов будет делать все, что ему заблагорассудится! С кем пожелает – ему сложно отказать. И Лера согласилась на это? На ЭТО? Запоздалое раскаяние накрыло с головой.
Идиотка!
В отчаянии зажмурилась и хорошенько приложилась лбом о стенку шкафа. Приличный вышел удар. Отрезвляющий. Чуть искры из глаз не посыпались.
Станислав Юрьевич и Гера притихли разом, точно прислушивались к созданному ей шуму, гадая о причинах его возникновения. Не получив подтверждения догадкам, заговорили вновь, обсуждая все больше и больше аспектов происшествия. Однако девушка не в силах была сосредоточиться ни на словечке.
Что делать? Что же делать? Думай!
Принимая его условия, Валерия и не предполагала подобного стечения обстоятельств. Не знала, что у него появится реальная возможность возжелать кого-то на стороне так скоро!
Нужно время! Много времени.
Желудок сжался в болезненный комок, угрожая вывернуться наизнанку. К счастью, он все еще был пуст. Но во рту стало гадко и горько от подступившей желчи. Лера чувствовала себя в западне, из которой нет выхода. В которую загнала себя собственноручно. А теперь хоть волком вой!
Стало нечем дышать. Либо в замкнутом помещении заканчивался кислород, либо ее легкие напрочь позабыли о своей прямой функции. Ни один из вариантов не радовал.
Жалко. Как же себя жалко!
Обессиленно сползла вниз и забилась в дальний угол, обхватив колени руками. Сколько так просидела, неизвестно, но в какой-то момент все изменилось. Хлопнула входная дверь, и следом раздался характерный щелчок – комнату заперли изнутри.
Конечно! Раньше сделать этого было нельзя!
Створка шкафа бесшумно распахнулась, являя взору мрачное лицо Давыдова. Впрочем, хмурым оно оставалось недолго. Тут же вытянулось от удивления, едва заметил ее – скукожившуюся в три погибели.
— Эй, — ласково окликнул, опускаясь на корточки прямо напротив девушки. — Я так долго болтал, что ты успела уснуть?
Нет! Ты так долго отсутствовал в моей жизни, что я успела забыть, каким нежным может быть твой голос…
Столь внезапная мысль придала Лере сил. О, она будет бороться! С улыбкой, что называется, от уха до уха медленно потянулась. А потом усиленно закивала, прикусив губу:
— И теперь просто обязан взять меня, — выдержала паузу, любуясь его враз потемневшим взглядом, — на ручки!
— Твою… Лера!
Договорить ему не дала. Потянулась вперед, обвивая мощную шею руками и точно лианами намертво привязывая к себе. Не ожидая от нее подобного маневра, Герман не смог удержать равновесия и в следующее мгновение распластался на полу, увлекая девушку за собой. Она заливисто засмеялась, устраиваясь на нем поудобнее.
«Мой! — пульсировало в сознании огромными алыми буквами. — Мой!»
Давыдов провел по ее спине горячими грубоватыми ладонями. Ощутимо сжал девичью талию, даже сквозь ткань платья обжигая кожу короткими, но властными собственническими движениями. Он не останавливался ни на секунду. Гладил, сжимал, пощипывал, даря ни с чем не сравнимые ощущения. Каждое прикосновение – словно разряд током. Но крайне осторожно. Будто боялся сорваться. Потерять над собой контроль. И все это время неотрывно вглядывался в лицо девушки непроницаемым взглядом.
— Обязательно лететь? — разбавила тишину мягким шепотом, вырисовывая на его груди, покрытой порослью темных волосков, незатейливые узоры.
Уткнувшись носом в ее макушку, мужчина шумно втянул в себя воздух, лишь после этого бросил коротко:
— Ты все слышала.
Кивнула, предпочитая сохранить в тайне, что не поняла из их разговора ровным счетом ничего. Германа распирало от желания сказать ей что-то. Лера чувствовала это напряжение. И видела. По нахмуренным бровям. По сжатым в жесткую линию губам. Однако он упорно хранил молчание.
— Будешь скучать по мне? — беззаботно прощебетала, настойчиво отгоняя от себя плохие мысли.
— Думаешь, у меня так много свободного времени?
— Думаю, ты жуткий зануда!
Замолчали одновременно. Фыркнув от негодования, Валерия улеглась на него полностью. Полы халата сместились в стороны, позволяя ей приклеиться щекой к открытому участку мужской кожи. Слушая мощные, но далеко не спокойные удары его сердца, немного смягчилась. С виду-то спокоен. А внутри… вулкан.
— Ну и пожалуйста! — задиристо показала язык, стремясь разрядить обстановку. — А я буду. И никто мне не запретит.
— Уверена?
— Уверена! — теперь голос Леры звучал воинственно. — Скажу больше, как только шагнешь за порог, я тут же оккупирую твою комнату, и…
Герман подмял ее под себя всего одним молниеносным движением. Его глаза горели. Нет. Скорее полыхали дьявольским огнем. Грудь под ударами сердца ходуном ходила.
— Серьезно? — прохрипел вдруг мужчина, вклиниваясь между ее бедер. Собственное сердце забилось быстро-быстро, да и во рту давно пересохло.
— Что?
— Оккупируешь мою комнату?
— Д-да!
Давыдов прижал губы прямо к ее уху, заставляя вздрагивать от каждого слова:
— Какая умница, — горячий, чувственный шепот. — Значит, каждую ночь станешь спать в этой постели, представляя меня рядом? На тебе? В тебе?
— Хм… почему бы и нет?
— В таком случае, девочка, ты просто обязана делать это, будучи полностью обнаженной. Позволь простыням напитаться твоим запахом.
