Андрей Серба - Тихий городок
Майор встал из-за стола, подошел к разговаривающим, тихонько кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Прошу извинить, что прервал беседу, но… Через несколько минут у меня начинается прием населения, и ваше присутствие в кабинете будет не совсем уместно. Можете продолжить разговор в соседней комнате или в саду при комендатуре… Вам, Анна Ильинична, еще раз большое спасибо за цветы. Я ваш должник…
— Анна Ильинична, а если нам действительно спуститься в сад? — предложил контрразведчик. — У меня там на примете есть прекрасная беседка. Уединенный уголок, аромат цветов, никого посторонних.
— Охотно принимаю ваше предложение, Иван Львович…
Шершень и на этот раз подивился аккуратизму немцев: упрятали свой штаб черт знает в какую глухомань, а порядок словно на берлинских улицах поддерживается. Четыре небольших, едва возвышающихся над землей бункера отстоят друг от друга на одинаковом расстоянии и выровнены строго по линеечке, соединяющие их узенькие тропинки посыпаны мелким песком. Возле двери каждого бункера висит противопожарный инвентарь: топор, багор, пара брезентовых ведер. Между вторым и третьим бункерами лежит выдолбленная из древесного ствола колода, наполненная водой, и подле нее стоит грубо сколоченная низенькая скамейка — это курилка, позади бункеров — яма для мусора и кухонных отходов.
Шершень остановился у одного из бункеров, положенным у двери веником из прутьев смахнул пыль с сапог, вошел внутрь.
— День добрый, друже, — приветствовал он лежавшего на топчане Гурко. — Принимай гостей.
Войсковой старшина приподнял с грязной подушки голову, узнал эсбиста.
— Скорее, добрый вечер, — буркнул он. — Все равно здравствуй. С чем пожаловал?
Шершень стрельнул глазами по бункеру, заметил у стола табурет, уселся на него.
— Дело у меня к тебе, Яков Филимонович. Потому и пришлось побеспокоить.
— Говори, коли разбудил.
— Понимаешь, дружок у меня среди ваших имеется, сынок покойного полковника Чумарзина. Повидать его хотел. А ваши порядки ты знаешь: хоть одно дело делаем, а для вас я чужой. Даже чтоб перекинуться парой слов с дружком, надобно разрешение Штольце или Сухова. Разве так поступают добрые соседи?
— Не мной эти порядки придуманы и не мне их отменять. Полковник Сухов сейчас отсутствует, так что обратись к Штольце.
— Оберштурмфюрер Ланге сказал, что его тоже нет. А мой дружок должен отправиться куда-то на задание. Вот и хотел попросить тебя, чтоб отсрочил ему выход до появления Штольце. Сделай одолжение.
— С удовольствием. Могу даже разрешить тебе повидаться с Чумарзиным. Заместитель я Сухова или нет?
— Не стоит, друже. Зачем нарываться из-за меня на неприятность? Сам знаешь, какие немцы буквоеды. Лучше придержи моего дружка до прихода Штольце. Ланге сказал, что это в твоей власти.
— Точно, в моей.
Минуту назад Гурко крепко спал, сейчас же его мозг работал с лихорадочной быстротой. «Хитришь, приятель. Уж я то знаю, что Штольце приказал Сухову ничем не мешать любым твоим контактам с Чумарзиным. Да и я тебе только что предложил встречу с ним. Так что не для разговора с Чумарзиным ты сегодня явился. Но для чего?.. Возможно, с Ланге ты был откровеннее и ляпнул ему что-либо лишнее. Придется наведаться к оберштурмфюреру».
Войсковой старшина натянул сапоги, нахлобучил на голову кепку с длинным козырьком, страдальчески скривил лицо.
— Голова что-то с утра трещит. Наверное, вчера вечером хватил лишнего. У тебя с собой ничего нет, соседушка?
— Имеется кое-что. — Шершень щелкнул пальцем по висевшей на поясе фляжке. — Могу подлечить.
— Сделай милость, — обрадовался Гурко. — Кстати, где ты намерен ждать прихода Штольце?
— Если не возражаешь, у тебя. Не хочется лишний раз с немчурой одним воздухом дышать. Ведь с тобой мы все-таки не чужие, а братья славяне.
— Тогда поступим так. Я сейчас наведаюсь к твоему дружку и задержу его выход до утра, а ты покуда располагайся в бункере. Будь как дома, дорогой соседушка.
Ланге, как и положено дисциплинированному немецкому офицеру-порученцу, даже в отсутствие Штольце находился в его бункере.
— Герр оберштурмфюрер, — почтительно обратился к нему Гурко, — разрешите получить у вас совет. Если, конечно, у вас есть время.
— Слушаю вас, господин подполковник, — доброжелательно ответил обычно чопорный Ланге, которому явно польстили слегка заискивающий тон войскового старшины и его выражение «получить у вас совет».
— Ко мне только что явился эсбист Шершень и попросил, чтобы я задержал выход на задание одного из своих подчиненных, Владимира Чумарзина. Говорит, что это его близкий друг и им необходимо встретиться. Обычно разрешение на подобные свидания дают лично оберштурмбанфюрер Штольце или полковник Сухов, но, зная особый характер отношений между нашей организацией и секретной службой Шершня, я осмелился дать согласие на встречу от своего имени. Однако Шершень от встречи сразу отказался и выразил желание, чтобы я не отправлял Чумарзина на задание до прихода оберштурмбанфюрера Штольце. Поэтому мне кажется, что Шершня интересует вовсе не встреча с Чумарзиным, а нечто иное. Посоветуйте, как мне поступить, герр оберштурмфюрер.
— Постараюсь выручить вас, господин подполковник. Шершень был у меня. Когда он узнал, что оберштурмбанфюрера нет на месте и его появления можно ожидать не раньше утра, он спросил, в лагере ли сейчас Чумарзин. Я ответил, что да, но вечером у него выход на задание. Тогда Шершень поинтересовался, кто может задержать Чумарзина до утра, и я назвал ему себя и вас. Свой выбор он почему-то остановил на вас. Как видите, мне известно не больше вашего… Признаюсь, мне тоже кажется, что Шершень пришел к Чумарзину с чем-то серьезным, но для этого ему предварительно необходимо получить согласие лично оберштурмбанфюрера. А задание Чумарзина может спокойно обождать до утра — это обыкновенная плановая проверка наших запасных тайников.
— Не повредит ли моей репутации, если я разрешу Шершню остаться в моем бункере до прихода Штольце? Кто знает, с чем он к нам в действительности явился?
— Вы чересчур осторожны, господин подполковник: со службой Шершня у нас прекрасные отношения. Но на вашем месте я постарался бы избавиться от его компании совсем по другой причине: эта четверка хамоватых украинских мужланов обязательно напьется, учинит скандал и не даст вам спать всю ночь.
— Четверка? Шершень пришел ко мне один.
— Значит, оставшаяся где-то троица заявится к вам позже. Сегодня Шершень почему-то попросил впустить с ним на территорию лагеря и своих охранников. Будьте уверены: все они обязательно пожалуют к вам.
— Благодарю за советы, господин оберштурмфюрер. Я поступлю именно так, как вы сказали.
Выйдя из бункера Штольце, войсковой старшина задумался. Не оставалось сомнений, что Шершень явился к Чумарзину вовсе не для разговора. Причем Ланге правильно заметил, что предварительная встреча эсбиста со Штольце нужна для того, чтобы оберштурмбанфюрер санкционировал ему какие-то действия в отношении Чумарзина. Возможно, это его арест. Да, пожалуй, так. Именно для предстоящего ареста эсбист захватил с собой своих подручных, чего раньше никогда не делал. Дождется возвращения Штольце, получит его санкцию на арест — и прощай единственная близкая Гурко душа в этом ненавистном логове! Но нет, друже эсбист, он постарается внести свои поправки в твой план.
Арестовать Чумарзина Шершень сможет лишь после возвращения в штаб Штольце, значит, до этого времени советского контрразведчика здесь уже не должно быть. Гурко, естественно, предупредит Чумарзина об опасности, но этого мало — тому нужно будет еще выскользнуть из лап Шершня. Опытный эсбист, конечно же, не просто так привел с собой трех своих коллег по ремеслу: они, по логике вещей, должны держать под контролем каждый шаг Чумарзина, чтобы пресечь его возможную попытку к бегству. Отсюда следует, что первым делом необходимо обнаружить подручных Шершня, а потом уже строить план спасения чекиста.
Гурко, заложив руки за спину и демонстративно позевывая, медленно двинулся вдоль бункеров. Вот и «спальня», как называли в лагере самый маленький бункер, где вервольфовцы отдыхали перед выходом на задания и где сейчас находился Чумарзин. Оуновцы где-то возле бункера, причем в месте, откуда в наступающей темноте хорошо видна его дверь. Таких мест два: группа елочек в трех десятках метров напротив двери и густой подлесок в десятке шагов справа от нее. Однако зачем гадать, если это можно проверить?
Гурко смачно зевнул, воровато оглянулся по сторонам и, расстегивая на ходу ширинку штанов, быстро направился к подлеску. Так и есть: на земле лежали два человека. Немецкие пятнистые плащ-накидки, автоматы, на головах шапки с трезубом. Один, повернувшись на бок, грыз морковку, другой, подставив лицо последним лучам солнца, делал вид, что спит. Все ясно: те, кто ему нужен.
