Алексей Кирносов - Ни дня без победы! Повесть о маршале Говорове
— До свиданья! — поспешил Лёня проститься, понимая, что до ушей долетает не то, что ему следовало бы слышать.
Дома он посоветовался с отцом насчёт репетиторства.
— Мне пришла в голову мысль, — сказал он, — что, пока человек не умеет передать свои знания другому, нельзя о нём сказать, что он хорошо знает.
— Эту мысль я одобряю, — ответил папаша. — Но если учиться начнёшь хуже, репетиторство немедленно прекратим.
8. ГЛАВА О ПОБЕДЕ
К Новому году господин инспектор подсчитал баллы успеваемости. В актовом зале вывесили красиво написанные «сведения». В своём классе первым по успеваемости шёл Леонид Говоров, вторым — Коля. Аркадий Леденцов барахтался в конце списка. Ниже спустился только Пашка Стахеев, но тому сам бог велел, наделив редкостным тупоумием. Пашка не интересовался ни одним предметом.
Учителя тащили Пашку за уши по каменистым тропам науки, зная, что сам он не способен переставлять ноги.
С Аркадием дело обстояло иначе.
Уже месяц Лёня «репетировал» Аркашку, но заметного сдвига не добился. Репетируемый оказался не только лодырем, но и великим хитрюгой.
Когда Лёня пришёл на первый урок, Аркадий встретил его, как родного брата, вернувшегося из дальнего странствия, разве что не обцеловал. Радостным восклицаниям не было конца. Запершись в комнате, где на широченной, обитой тёмно-зелёным шёлком оттоманке валялась медвежья шкура, они час проговорили о жизни. Если не обращать внимания на некоторые дикие взгляды относительно людских поступков, говорить с Аркашкой было интересно. Знал он порядочно, книг прочитал много, жил не просто так, а с размышлением.
Он извлёк из шкафа коллекцию древних монет, и на её осмотр угробили ещё час.
Перебирая монеты, порозовевший Аркашка рассказывал:
— Смотри, киевская гривна одиннадцатого века. А эта — новгородская двенадцатого века… Монеты тверских князей… Вот московские копейки пошли, смотри, какие малюсенькие! Их из серебряной проволоки делали, просто колотили по проволоке чеканом…
И так далее, с полным знанием дела.
Внизу, в гостиной глухо отзвонили стенные часы.
Время занятий вышло.
Лёня опомнился:
— Аркадий, а заниматься?! Давай уроки делать!
— Да ну их в чернильницу, — махнул рукой Аркадий. — Ступай домой, Говоров. Завтра приходи, я тебе весь восемнадцатый век покажу!
— Нет уж, — отверг Лёня. — Завтра разговоры только про алгебру!
— Увидим, — ухмыльнулся Аркадий. — Я тебе расскажу кое-что поинтереснее, чем «а» плюс «б» равно «икс». Такие случаи из истории, каких ни в одном учебнике не найдёшь. И про Елизавету, и про Екатерину Вторую, и про Николая Павловича, и про Александра Третьего. Ох, и пьяница же был его величество! Но неплохой художник.
— Тебе бы в гимназии учиться, — сказал Лёня.
Аркашка помрачнел.
— Нет у нас гимназии. Ближайшая в Чистополе. У нас там дядя торгует, да батюшка не хочет отпустить. Он меня по коммерческой части образовать намерен… Чего болтать попусту, может, я вообще в офицеры сбегу!.. Не люблю коммерцию хуже математики.
В прихожей горничная Клава подала Леониду голубой конвертик:
— Ваш гонорар, Леонид Александрович.
Он машинально протянул руку, но в тот же миг отдёрнул, вспомнив, что никакого занятия не было. За что же гонорар?
— Бери сейчас же!.. — зашипел Аркадий сдавленным шёпотом. Потом произнёс громко, чтобы было слышно в комнатах: — До свиданья, Лёня. Большое спасибо, ты хорошо объясняешь, лучше самого Лазарева!
Горничная Клава проницательно хихикнула и сунула конвертик в карман Лёниной шинели. И с того момента начались мучения совести.
Он рассказал папаше о прошедшем «занятии».
— Чувствую себя обманщиком, — сказал Лёня. — Самого себя презираю. Если он и завтра меня так заведёт, я ходить решительно перестану.
— Плох учитель, которого ученик по-своему завести может, — укорил папаша. — Боишься ты Леденцова.
Лёня вспыхнул:
— Зачем мне его бояться?
— Вот и я удивляюсь, — папаша развёл руки, — зачем тебе его, оболтуса, бояться? Ты не в гости пришёл и церемонии соблюдать не обязан. Гость должен бояться обидеть хозяина невниманием, но если в дом приходит, скажем, маляр, станет ли он в ущерб своему делу с хозяином лясы точить?
— Маляр красить станет, — сказал Лёня.
— Это и помни, — молвил папаша. — Ты есть мастер. Будешь делать дело, никто тебя упрекнуть не посмеет. Но если дела делать не будешь, тогда каждый вправе сделать тебе выговор. Хитрость лентяя ты обязан преодолеть. Возьми бразды в свои руки, помни о своём деле, веди ученика за собой. Не бери во внимание его уловки. Время попусту не трать. А деньги попусту принимать, сам знаешь, не в нашей привычке.
— Отдать надо гонорар, — сказал Лёня.
Александр Григорьевич покачал головой:
— Приличие и с Аркашей Леденцовым надо соблюдать. Отдашь гонорар — для него неловкость получится; я слыхал, что отец вожжами порет, правда, безрезультатно. Деньги ты отработай. Поусерднее потрудись, примени выдумку, смекалку. Заставь мальчика учиться.
На другой день Аркадий начал атаку ещё в прихожей:
— Скидай шинель! Я павловский рубль с мальтийским крестом раздобыл.
— Леденцов, усвой, — сказал Лёня, — что для нас с тобой теперь любой крест — это знак сложения в математике, и ничего более!
Отношения резко изменились. Аркадий встречал Лёню холодно и слушал рассеянно. Впрочем, что-то западало в непутёвые мозги. После одного Аркашиного ответа у доски Лазарев сказал:
— Поздравляю вас, сударь: ваши знания увеличились в два раза. Сегодня ставлю вам не единицу, а двойку.
Громкий хохот класса последовал за словами учителя, но Аркадий не обиделся. Новое чувство дрогнуло в груди, скрипуче зашевелилось осознание своего незнания. На следующем занятии с Лёней он рискнул задавать вопросы. Правда, дурацкие вопросы, после которых хотелось возопить: «Где же ты был пятнадцать лет, на каком диком хуторе?» Но вопросы свидетельствовали о пробуждении интереса к предмету, который прежде только раздражал Аркадия.
Лёня отвечал на вопросы терпеливо и обстоятельно. И вдруг понял, что Леденцов… боится математики. Заранее уверен, что точная наука выше его понимания и никогда ему премудрость цифр и отвлечённых букв не постичь. Началась борьба с Аркашиным упорным невежеством. Лёня продумал тактику борьбы с этой силой.
Однажды Аркашка с подсказками и наводящими вопросами, путаясь и чертыхаясь, решил, наконец, уравнение.
— Поразительно, — сказал Лёня. — Если бы мне в декабре кто сказал, что за два месяца ты сделаешь такие успехи, я бы не поверил!
— Да? — насторожился Аркадий. — Думаешь, я уже хорошо знаю?
— До настоящего «хорошо» ещё далеко, — возразил Лёня, — но по сравнению с тем тёмным лесом, который был у тебя в голове, ты сделал не шаг, а прямо-таки прыжок вперёд. Такого понятливого я впервые вижу. Даже странно, откуда у тебя? Ты с первого класса арифметику на нюх не выносил… В чём дело, прямо теряюсь в догадках.
— Затрудняюсь сказать, — смущённо заулыбался похваленный Аркашка. — Никогда б не подумал, что я в алгебре пойму хоть с гулькину пятку. Интересно, откуда же у меня такие большие успехи?
Выдержав томительную для Леденцова паузу, Лёня дал заранее подготовленный ответ:
— Если человек от природы талантливый, ему всякая область доступна. В каждой он способен себя проявить и любую науку может понять. Твой талант склонен к истории. Там ты разбираешься, этого нельзя отрицать.
— Это ты, Говоров, первый оценил! — Аркадий весь расцвёл от удовольствия. — Другие говорят, что я дурью маюсь. Сами они дураки! Я по истории столько прочитал, что уже, наверное, всё знаю.
— Талант в тебе жаждет применения, — поддержал его Лёня. — А ты свой талант к математике не подпускаешь, говоришь ему: «Не для тебя это, ты к точной науке не способен». Талант твой спрашивает: «Почему не способен? А ты меня проверь!»
— Точно!.. Ты мне про меня самого истину раскрыл, Говоров! — заворожённо смотрел на своего наставника Аркадий. — Ну и умён ты, в самую суть человека глядишь. Большой из тебя учитель вырастет!
Лёня сдержал улыбку. Стало приятно от похвальных слов, и он чуть было не попался на тот же крючок, на который подловил Аркашку.
— Не будем, — сказал он. — Насчёт этого ещё Крылов предупреждал: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Не надо меня хвалить. Я работаю и получаю за работу плату.
— Хочешь, я батюшке скажу, чтобы он тебе гонорар прибавил?
— Не надо, я доволен, — отказался Лёня.
— Ну, что тогда для тебя сделать? — не унимался Аркадий.
— Получи четвёрку по математике.
— Непременно! — пообещал Аркадий. — Я теперь свой талант сдерживать не буду, пусть проявит себя!
