Игорь Никулин - День независимости. Часть 2
Он отвлекся на шум открывающейся двери. В комнату вернулась Вика, неся толстый, в бархатной синей обложке, альбом.
— Это он из Афганистана привез. Если есть желание, посмотрите.
Слава оставил полку в покое и взял у нее альбом, обдумывая, как бы в присутствии Вики, или без нее, просмотреть кровать.
Что он пытался найти: оружие, письма или какие еще свидетельства пребывания незнакомого ему Журавлева Семена в горячих точках, и в частности, в Чечне? С чего он вообще решил, что Семен хранит подобный компромат дома?
Он перевернул страницы, разглядывая нечеткие любительские фотографии. Вот трое солдат, в панамах песочного цвета, в обнимку у боевой машины пехоты… Привал, и те же ребята в разгрузках, с автоматами сидят на броне. На следующей, под объективом, прятал глаза заросший бородой душман в намотанной чалме, а сбоку уставшие, но довольные «трофеем» бойцы.
— Это он? — Слава показал пальцем на улыбавшегося парня в сдвинутой на затылок панаме.
Вика заглянула ему через руку.
— Да, это Семен.
Аккуратная надпись под снимком гласила: «Я и лейтенант Свиридов. Май 1988 г».
Беляев сделал неловкое движение, и из разошедшихся альбомных листов на пол посыпались фотографии.
Они нагнулись к полу одновременно, собирая карточки. От близости Вики кровь прилила Беляеву к лицу…
Делая вид, что заинтересовался поднятой фотографией, где был изображен наголо стриженый парнишка в госпитальной пижаме, он перевернул ее обратной стороной и прочитал:
— Другу Семену на долгую память. Ташкент, окружной госпиталь, 10 января 1988 г.
И подпись внизу — «А. Васильев».
Среди одинаково тонких черно-белых фото, он друг нащупал нечто плотное, и достал полиэтиленовый конверт, набитый поляроидными карточками.
Сердце Беляева гулко застучало.
Он вынул верхнюю, и встал.
На снимке был изображен Семен Журавлев с автоматом на плече рядом с расстрелянным дорожным знаком: «Дубоссары».
Он перебирал фотографии, понимая, что нашел искомое. Новая ниточка незримо ощутилась в руках.
Неизвестный фотограф запечатлел Журавлева на фоне разрушенного города. Отчетливо просматривался висевший над зданием, возле которого скучились бородатые автоматчики, чеченский флаг. Рядом с Семеном стоял горбоносый моджахед в зеленом берете, нацелив в камеру обмотанный лентами пулемет…
Оглянувшись на Вику, он незаметно сунул сверток во внутренний карман пиджака.
— Вы разрешите мне взять одну фотографию Семена.
— Пожалуйста, — сказала она. — Только, наконец, скажите мне правду, Слава…
27
Москва. 19 мая.
14 ч. 15 мин.
В пятницу Сажина срочно вызвали в Москву.
Оставив за себя Юру Кожемякина, он вылетел первым же рейсом. Из аэропорта «Внуково» до Управления пришлось добираться на перекладных.
Дежурный, проверив удостоверение, попросил его задержаться.
— В чем дело? — возмутился Сажин.
— Генерал просил вас здесь обождать…
Крайне удивленный Сажин решил не спорить, хотя такой поворот событий был малоприятен. Но…
…Зашумели разъезжающиеся двери лифта; к выходу бодрым шагом шел генерал Наумов.
Дежурный вытянулся, взял под козырек. Наумов небрежно кивнул, и, проходя мимо Сажина, велел:
— Идем. Мы уже опаздываем.
Пока полковник терялся в догадках, к тротуару лихо подкатила черная «ауди».
— Так куда мы? — спросил он, устраиваясь позади генерала.
— На ковер к Соломину.
— К кому?!
Названная фамилия была слишком известной, чтобы ее не знать. Аркадий Сергеевич Соломин, выходец из ФСБ, состоял на посту секретаря Совета Безопасности. Лично его Сажин не знал. Не тот уровень. Но пару раз встречал в Департаменте: на торжественном собрании по поводу очередной годовщины организации, и на другом, далеком от торжеств, когда чеченские боевики вторглись в Дагестан.
— Догадываешься, о чем разговор пойдет?
— Явно не о пряниках.
— Остер ты на язык, — усмехнулся генерал. — Посмотрю, как там язвить будешь. Выкладывай, что у тебя нового.
— Нового?.. Вчера из Рязани Беляев звонил. Вышел на нового фигуранта. Интересная личность, надо сказать. Бывший афганец, переквалифицировавшийся в наемники. За плечами как минимум три войны. Профессионал…
— И это все?! Почти за месяц?.. Да, Сажин, если честно, не много ты успел накопать.
Выехав за город, машина набрала скорость, и, распугивая встречных воем сирены, устремилась к правительственным дачам.
Сажин отвернулся к тонированному окну. Денек, судя по началу, предстоял нелегкий…
Перед полосатым шлагбаумом, перекрывающим въезд на закрытую территорию, появился вооруженный охранник в пятнистой униформе и поднял ладонь, делая знак остановиться.
Наумов опустил боковое стекло, и, когда охранник подошел к нему, показал удостоверение:
— Нас ждет Соломин.
— Минуточку.
Охранник ушел за кирпичный забор, за которым виднелся угол караульной будки.
Вернувшись, поднял шлагбаум.
— Проезжайте.
Водитель медленно вел машину мимо лужаек по идеальной глади дороги, и Сажин, который был здесь впервые, с неподдельным интересом смотрел на утопающие в зелени коттеджи первых лиц государства.
«Ауди» свернула к двухэтажному особняку и затормозила на парковочной площадке, окаймленной подстриженным кустарником.
Они вышли из машины, и Сажин поразился девственной лесной тишине.
«Прямо заповедник… Неплохо устроились слуги народа…»
В дверях вырос невысокий человечек в строгом костюме.
— Вы генерал Наумов? — уточнил он.
— Так точно, — отчеканил генерал и показал на Сажина. — А это офицер, непосредственно занимающийся интересующим Аркадия Сергеевича расследованием.
Человечек кивнул и показал на входную дверь.
— Аркадий Сергеевич работает в кабинете. Я провожу.
Ступая по богатым коврам, они миновали просторную гостиную, поднялись по лестнице на второй этаж.
— Секундочку, — улыбнулся сопровождающий, и, вкрадчиво постучав в дверь из красного дерева, исчез в комнате.
— Это его пресс-секретарь, — шепнул на ухо Сажину генерал.
Человечек, выглянув в коридор, гостеприимно улыбнулся:
— Входите, господа…
«Господа»?.. — невольно поразился обращению Сажин.
Секретарь Совета Безопасности Аркадий Соломин в домашней обстановке выглядел не так сурово и неприступно, как с экрана телевизора. В безрукавке и без привычного галстука, он сидел в массивном кожаном кресле за рабочим столом, просматривая утреннюю прессу.
Оторвавшись от газет, Соломин вышел из-за стола и пожал контрразведчикам руки.
— Присаживайтесь, — указал им на кресла возле окна.
Сажин утонул в мягких объятиях кресла, пробежался глазами по картинам и фотографиям на стенах, напольным часам с монотонно качающимся маятником в углу кабинета, и заполненным книгами многоярусным полкам.
— Я позвал вас вот по какому поводу, — простуженным голосом заговорил Соломин, возвращаясь на рабочее место. — На завтра назначено заседание Совбеза под председательством Президента. Речь в обязательном порядке пойдет о терактах, совершенных за последний месяц в России. Думаю, объяснять нет необходимости, как мнимое бессилие бьет по престижу государственной власти, и, в первую очередь, по нему…
Соломин развернул к собеседникам настольную фотографию Президента.
— Дело не столько в международном престиже государства, сколько в доверии народа. Я не сомневаюсь, что именно на подрыв этого доверия направлены помыслы террористов. Некоторым… правозащитникам, это… впрочем, на руку. Боевые действия в Чечне, хотя и прошли активную фазу, до сих пор не завершены, да и в скором времени вряд ли завершатся. На то имеются объективные факторы. Ситуация зеркально напоминает послевоенную западную Украину, где скрывавшиеся от правосудия «зеленые братья» держали в страхе население, совершали нападения и убийства… Так же объективно, что при уничтожении банд, страдает как местное население, так несут потери и наши войска… Каждому горлопану рта не заткнуть, но, благодаря им, в обществе превалируют пораженческие настроения. Дескать, стоит вывести войска и дать суверенитет Масхадову, война сама собой прекратится, а с ней и взрывы в наших городах. Мнение силовиков воспринимается не иначе, как мнение партии войны, которой нет дела до массовых разрушений и гибели граждан. Поэтому вы должны понимать, что на чаше весов лежит в первую очередь честь государства…
Они слушали Соломина, уже догадываясь, к чему он клонит.
— … очень многое зависит от скорейшего раскрытия преступления и поимки террористов. Я бы хотел от вас лично услышать, что сделано на текущий момент.
Наумов сделал попытку подняться, но секретарь Совбеза остановил его.
