Наглое игнорирование. Другая повесть - Николай Берг
Как ни старался Солнцев, а попасть хоть в кого-нибудь из мелькавших стремительно силуэтов ему не повезло. А потом пулемет, как живой, рванул в сторону, вылетел из отсушенных ударом рук, только по грубому лязгу и покореженному диску, зиявшему сверкающей ссадиной, догадался – зашли сбоку и выбили из рук машинку метким выстрелом. С трудом перекатился на спину – боль уже поднималась, еще была терпима, но от движения прострелило, словно ледяным ожогом, по позвоночнику, аж ослеп на мгновенье. Закопошился плохо слушающимися пальцами, боясь не успеть наощупь. Вроде – успел. И тут увидел немцев. Совсем не там, где ожидал. С такими серьезными рожами они подходили, что уже чуть не расплакавшийся от всего навалившегося Солнцев, неожиданно для самого себя заржал таким бодрым, заразительным идиотским смехом, что и сам удивился. Хотел остановиться – и не смог.
Егерь, шедший со стороны ног, поневоле скривил губы ответной мрачной улыбкой, умело прилаживая к своему карабину сине сверкнувший штык. Это еще больше развеселило раненого, ржал Солнцев до слез, катившихся по щекам, сам это чуял и никак не мог остановиться.
– Рус, капут? – утвердительно спросил его кто-то совсем рядом.
Отвечать на такой очевидный вопрос смысла не было никакого, и Солнцев просто поднял перед лицом щелкнувшую руку. Все силы на это движение ушли, словно не руку поднимал, а многопудовую тяжесть.
Это чушь, что ручная граната Ф–1 бьет осколками метров на двести, так далеко летит пяток особо крупных кусочков чугуна, но метров на десять лимонка дает зону сплошного поражения. Гарантированного. Из зольдат, подошедших к партизану на это расстояние, никто не успел отскочить. Один был убит сразу, двое – в скором времени померли, и егеря только зря потеряли силы и время, пытаясь эвакуировать изрешеченных осколками камарадов. Преследование в тот день сорвалось, что дало товарищам Солнцева столь важную передышку.
Начальник медсанбата военврач второго ранга Быстров
Из всего положенного по штату оружия выдано было всего двадцать винтовок. И ровно столько же наганов.
О чем он и заявил своему непосредственному начальству, бывшему уже подполковником. Начальство только поморщилось, потому как эту беду считало не самой важной – соединение формировалось в сжатое время, танковые полки, пехотные части тоже еще комплектовались в дальней дали, за пару сотен километров от расположения тыловых служб и как-то так выходило, что внимания к тыловикам, – а соответственно, и медицине – было оказано маловато. Не хватало куда более серьезных вещей, чем оружие для медиков.
И винтовки для санитаров были не самым важным, во всяком случае – пока.
– На складах есть манлихеры. В конце концов нам не бои вести, а людей лечить. А на фронте сможем заменить на отечественное, – нашел соломоново решение подполковник.
– Насчет пулеметов вы не спросили? – уточнил Быстров.
– Вам бы пехотным командиром быть! Можно подумать, что все остальное у вас в полном порядке! – разозлился подполковник.
– Электростанцию на прицепе мы уже добыли, третья кухня тоже будет получена на днях. А без оружия нас любой сукин сын обидит незамедлительно, – твердо ответил начМСБ.
– А прививку от туляремии сделали, а? То-то, а должны до конца недели закончить!
– Скарификаторы не получены, – буркнул военврач второго ранга. Тут он понимал свой недочет: как ни отбрехивайся, а на фронте все должны быть уже привитыми, у немцев, румын и итальянцев – точно известно – эпидемия. И потому вляпаться в это все неготовыми и незащищенными – да никому дела не будет, что простеньких царапаторов не получили.
– Так работайте над этим! С неба ничего не свалится, – ядовито заверило начальство.
– Работаем! Но насчет пулеметов все же тоже важно. Вот там-то на нас с неба много чего высыпят, – сказал сущую правду Быстров.
– Спрашивал я про пулеметы. Посмотрели косо, но сообщили, что могут вместо самозарядных винтовок по штату положенных, выдать пулеметы «Браунинга» и… – тут подполковник вытянул бумажку и прочитал неуверенно: пулеметы «Чаучат».
Спрятал бумажку в карман обратно и не без интереса спросил:
– Вы всерьез считаете, что сможете отразить налет бомбардировщиков пальбой из таких пукалок?
– Мой начштаба уверен, что во всяком случае, напугаем.
– Ага, и напуганные враги разбегутся в разные стороны. Лучше о скарификаторах позаботьтесь. Прямо сегодня оформите через финотдел, есть тут в городке жестяных дел артель – вот у них и закажите. Вы понимаете всю серьезность размещения непривитого контингента в условия эпидемии? – хмуро глянул подполковник на неразумного, но строптивого подчиненного.
– Точно так, понимаю.
– Если понимаете – чего же не выполняете? Это преступное легкомыслие! – жестко отчехвостило начальство, добавило еще пяток замечаний и убыло горделиво.
Возразить было нечего. И это было весьма печально. Создавать с нуля, считай, полевую больницу, да еще подвижную, да в сжатые сроки, да еще в условиях страшной нехватки всего, что необходимо, а необходимы тысячи позиций самых разных – от фармакопеи и санитаров до грузовиков и хирургического инструмента – задачка весьма нетривиальная. Так еще и такая гадость. Как сделать всегда получаемые без проблем в виде расходного материала ерундовые вроде скарификаторы вот так посреди провинциального городка, опытный врач не очень представлял. К тому же проблем при формировании и обеспечении медсанбата действительно было много, рождалось учреждение в муках и корчах. Впрочем, любая проблема решаема. А то, что «ничего не делай сам, если есть толковый зам», – он помнил хорошо. В конце концов, за пулеметы головомойка получена, так что пусть и капитан пехотный получит свою долю радости.
Приказал вызвать Берестова и тот явился незамедлительно.
– Дмитрий Николаевич! Пулеметы мы получить сможем, старый хлам, судя по всему, из польских трофеев, но на складе есть Браунинги и Чаучаты, – порадовал с ходу Быстров. Он рассчитывал увидеть какие-то эмоции на физиономии подчиненного, но изуродованное лицо ничего не выразило. Тогда начальство перешло ко второй части выступления:
– У вас есть план прививок, но встала проблема неожиданного свойства по его исполнению. Нам не поставили инструментарий для прививочной работы. Начмед предлагает сделать их самостоятельно, изыскав возможности на местах.
Опять лицо у капитана, как деревянное божество. Натурально, идол.
– У противника эпидемия туляремии. Это дополнительно к тому, что у них и так есть дизентерия и сыпной тиф.
Тут Быстров убедился в том, что зажатый и стесняющийся обычно много говорить при других людях, адъютант старший с ним уже почти стесняться прекратил, потому как Берестов позволил себе усомниться в том, что у врага все так плохо. Кроме того дал понять, что про туляремию (она в его устах получила гораздо более экзотичное название,
